Вождь окасов, стр. 93
Два корпуса войск выстроились в ряд. Одному в девятьсот человек было поручено сделать нападение на Ароко; другой, в две тысячи, под непосредственной командой дона Тадео, должен был отправиться отыскивать ароканскую армию и дать ей сражение.
Дон Тадео осмотрел свою маленькую армию. Ему оставалось только хвалить ее хорошее устройство и энтузиазм солдат. Сказав последнюю речь жителям Вальдивии, Король Мрака отдал приказание к выступлению.
Кроме довольно многочисленной кавалерии, чилийская армия имела десять пушек. Войска прошли скорым шагом мимо жителей, которые провожали их единодушным «ура».
В минуту расставания дон Тадео отвел в сторону своего друга.
– Сегодня вечером, дон Грегорио, – сказал он, – когда вы расположитесь лагерем на ночь, передайте начальство вашему полковнику и воротитесь ко мне.
– Хорошо; благодарю вас за милость, которую вы оказываете мне.
– Брат, – отвечал ему дон Тадео печальным голосом, – разве мы не должны жить и умереть вместе?
– О, не говорите этого, – возразил дон Грегорио. – Будьте так добры, скажите мне прежде, чем я расстанусь с вами, что значит это поручение, которое вы дали Жоану? – прибавил он, чтобы дать другой оборот разговору и переменить направление мыслей своего друга.
– О! – отвечал дон Тадео с тонкой улыбкой. – Это поручение военная хитрость, успех которой, я надеюсь, вы скоро увидите.
Пожав в последний раз друг другу руки, два вождя расстались, чтобы стать во главе своих войск, которые быстро отправились по долине.
ГЛАВА LXX
Коршун и горлица
Бустаменте воспользовался внезапной готовностью Антинагюэля быть ему полезным. Через два дня после рассказанных нами происшествий, ароканская армия укрепилась на Биобио. Антинапоэль, как опытный вождь, расположился лагерем на вершине лесистого пригорка, который возвышался над рекой. Древесный занавес скрывал присутствие армии, так что без определенных сведений никто не догадался бы, что она находится в этом месте.
Войска из различных уталь-манусов каждую минуту прибывали на место сборища, назначенного токи. Вся сила ароканской армии состояла в эту минуту из девяти тысяч.
Черный Олень с отрядом избранных воинов разъезжал по всем направлениям, чтобы захватить неприятельских разведчиков. Ароканы во время войны обыкновенно делают неожиданные нападения; поэтому осторожность вождей в этих экспедициях неимоверна.
Ничто не выдавало индейцам, чтобы белые сколько-нибудь подозревали замышляемое ими нападение. Они видели на противоположном берегу Биобио стада, пасшиеся на свободе, и крестьян, спокойно занимавшихся своими делами, как ни в чем не бывало.
Бустаменте рассматривал горизонт в подзорную трубу. Антинагюэль удалился в свою палатку с Красавицей и донной Розарио.
Молодая девушка приехала в лагерь час тому назад. На ее побледневшем лице виднелись следы утомления; мрачная грусть одолевала ее. Она стояла, потупив глаза, перед токи, пылкий взор которого не оставлял ее ни на секунду.
– Брат мой видит, что я сдержала мое обещание, – сказала Красавица, со злобной улыбкой смотря на молодую девушку.
– Да, – отвечал токи, – благодарю мою сестру, но и я тоже сдержал мое обещание.
– Брат мой великий воин, он верен своему слову; прежде чем он вступил в область инков, ему следовало бы определить участь его пленницы.
– Эта молодая девушка не пленница моя, – отвечал Антинагюэль, и взгляд его сверкнул, – она будет женой великого токи окасов.
– Хорошо! – сказала Красавица, пожимая плечами. – Антинагюэль может располагать ею.
Вождь встал и подошел к молодой девушке.
– Сестра моя печальна, – сказал он ей с кротостью, – продолжительный путь, без сомнения, утомил ее; мое жилище приготовлено для сестры моей; она отдохнет несколько часов, а потом Антинагюэль объявит ей о своих намерениях.
– Вождь, – грустно отвечала молодая девушка, – я не устала, ваши воины были добры ко мне, они сжалились над моей молодостью и кротко обращались со мной.
– Вождь так приказал, – сказал ласково Антинагюэль.
– Благодарю вас за это приказание; это мне доказывает, что вы не злы.
– Нет, – отвечал Антинагюэль, – я люблю мою сестру.
Молодая девушка не поняла этого объяснения в любви и растолковала иначе смысл слов индейца.
– О? Вы меня любите, – сказала она наивно, – стало быть, вы сжалитесь надо мной, не захотите видеть моих страданий!
– Нет, я позабочусь, чтобы моя сестра была счастлива!
– О! Это будет очень легко, если вы действительно захотите! – вскричала она, бросая на него умоляющий взгляд и сложив руки.
– Что нужно сделать для этого? Я готов повиноваться моей сестре.
– Точно?
– Пусть моя сестра говорит! – сказал вождь.
– Слезы бедной девушки могут только огорчить такого великого воина, как вы!
– Это правда, – отвечал он кротко.
– Возвратите меня моим друзьям, моим родным! – вскричала донна Розарио с извинением. – О! Если вы это сделаете, вождь, я буду вас благословлять! Я буду сохранять к вам вечную признательность, потому что я буду очень счастлива!
Антинагюэль отступил, кусая с гневом губы. Красавица расхохоталась.
– Вы видите, – сказала она, – вам очень легко сделать ее счастливой!
Вождь нахмурил брови с раздраженным видом.
– Брат! – сказала Красавица. – Не сердитесь, пожалуйста; дайте мне поговорить с этой испуганной горлицей.
– Зачем? – возразил токи с нетерпением.
– Чтобы объяснить ей ясно ваши намерения; таким образом, как вы взялись за дело, вы никогда не кончите.
– Хорошо!
– Только обратите внимание на то, что я нисколько не берусь расположить ее к вам.
– А! – сказал Антинагюэль с досадой.
– Но однако ж ручаюсь вам, что после нашего разговора, она будет знать, в чем состоят ваши намерения; хотите вы этого?
– Да, у сестры моей золотой язык, она усыпит ее.
– Гм! Не думаю; однако постараюсь сделать вам приятное, – сказала Красавица с иронической улыбкой.
– Хорошо, пока сестра моя будет разговаривать с пленницей, я осмотрю лагерь.
– И прекрасно, таким образом вы не потеряет даром времени.
Антинагюэль вышел, бросив на молодую девушку взор, заставивший ее стыдливо потупить глаза.
Оставшись одна с донной Розарио, Красавица рассматривала ее с минуту с таким выражением злости и ненависти, что молодая девушка невольно задрожала. Вид этой женщины производил на нее такое действие, какое приписывают взгляду змеи; ее притягивал этот холодный взгляд, который устремлялся на нее с невыносимой пристальностью.
После нескольких минут, которые показались веком бедной девушке, Красавица встала, медленно подошла к ней и, грубо положив руку на плечо ее, сказала резко:
– Бедная девушка! Вот уже месяц как ты пленница, неужели ты не догадалась, для чего я велела похитить тебя?
– Я не понимаю, – кротко отвечала молодая девушка, – ваши слова для меня загадка, смысл которой напрасно я отыскиваю.
– Невинная овечка! – возразила куртизанка с насмешливым хохотом. – А мне так кажется, что в ту ночь, когда мы сошлись лицом к лицу в деревне Сан-Мигуэль, я говорила с тобой довольно откровенно.
– Я только поняла, что вы меня ненавидите по причине, неизвестной для меня.
– Какое тебе дело до причины, когда ненависть существует! Да, я тебя ненавижу, презренная тварь! Я мщу на тебе за мучения, которые заставил меня вытерпеть другой человек. Какое мне дело, что ты мне ничего не сделала! Я тебя не знаю! Мстя тебе, я ненавижу не тебя, а тебя, а того, кого ты любишь! Которому каждая твоя слеза раздирает сердце. Но мне недовольно мучений, которые я назначаю тебе, если он не знает их; я хочу, чтобы он был их свидетелем; я хочу, чтобы он умер от отчаяния, узнав, что я сделала с тобой, до какого унижения и презрения я довела тебя.
– Господь справедлив, – с твердостью отвечала молодая девушка, – я не знаю, какие злодеяния замышляете вы, но Он сохранит меня и не позволит исполниться тому гнусному мщению, которым вы мне угрожаете. Берегитесь, чтобы впоследствии вам самой не пришлось склониться под могущественной рукой Создателя... может быть вы сами тщетно будете умолять о милосердии, когда Его позднее, но неумолимое правосудие, постигнет вас.