Великий предводитель аукасов, стр. 53

Трагическая кончина сенатора была следствием его двуличия. Если бы генерал отпустил его под честное слово, он бы снова продал его. Необходимо было, во-первых, сохранить в тайне, что индейцы засели на холме. От этого зависел успех войны. Нет сомнения, что освобожденный дон Рамон под угрозами против" ной стороны выдал бы ей эту тайну. С другой стороны в войске, которому приходится делать быстрые пере движения, трудно уберечь важного преступника, онт' всегда найдет случай убежать.

Тотчас после казни сенатора гонцы оповестили предводителей, чтобы они собрались на аука-койог (военный совет) перед палаткой великого токи. Вскоре тут собралось около тридцати ульменов и апоульменов. Они важно уселись на бычьих черепах и ждали прихода токи. Антинагуэль вскоре явился в сопровождении генерала Бустаменте. При появлении токи все предводители встали, почтительно поклонились ему и снова уселись. В руках Антинагуэля было письмо. Он церемонно раскланялся с предводителями и начал так у

— Улъмены, апоульмены и вожди четырех утал мапусов арауканского союза, я созвал вас, чтобы про честь письмо, отнятое у шпиона, которого я приказа повесить. Это письмо, я думаю, заставит нас изменить план набега. Наш союзник, Великий Орел белых, в объяснит вам. Пусть мой брат прочтет, — прибавил он, обращаясь к генералу и подавая письмо.

Генерал, спокойно стоявший подле токи, взял письмо и начал читать:

— «Любезный генерал!

Я предложил на рассмотрение совета, собранного в Вальдивии, возражения, которые вы считали долгом сделать мне насчет плана войны, первоначально мною принятою. Ваши замечания найдены справедливыми, и вследствие этого указанный план подвергся изменениям согласно вашим замечаниям. Соединение наших отрядов признано бесполезным. Вы будете по-прежнему защищать провинцию Консепсьон, расположившись по Биобио, но не переходя этой реки до нового приказа. Я же с семью тысячами, собранными мною, пойду на Арауко, который займу и разрушу, равно как и другие арауканские поселения, лежащие на моем пути. Этот план тем более удобен для нас, что, по известиям верных лазутчиков, неприятель ничего не знает о наших намерениях и полагает, что легко может напасть на нас. Подателя сего письма вы знаете. Надеюсь, что его ничтожность поможет ему пробраться через неприятельскую линию. Трудно предположить, чтобы арауканцы заподозрили, что такому неспособному человеку поручено важное дело. По прибытии его к вам вы дозволите ему отправиться в усадьбу, предупредив его, чтоб он никуда не смел выезжать без моего особого дозволения.

Молю Бога, да сохранит Он Вас, генерал, в добром здоровье для блага отечества!

Дон Тадео де Леон,

диктатор и главнокомандующий».

Предводители выслушали это письмо с великим вниманием. Когда генерал окончил чтение, начал говорить Антинагуэль:

— Это письмо написано особыми знаками, которые удалось разобрать нашему бледнолицему брату. Что думают об этом ульмены?

Тогда, посреди всеобщего молчания, встал один из прежних токи, почтенный старец, славившийся своей опытностью и мудростью.

— Бледнолицые прехитрый народ, — сказал он. — Они лукавы, как лисицы, и свирепы, как ягуары. Это письмо хитрость. Белые думают, что аукасы поверят ему и оставят занимаемую ими удобную местность. Но аукасские воины мудрый народ, они посмеются над затеями гуников и останутся у брода через Биобио. Успех войны зависит от этого. Сообщения белых между собою прерваны. Они теперь что змея, разрубленная топором. Они не могут соединиться, как ни стараются. Аукасы должны остаться на том месте, где засели. Я сказал. Хорошо ли я говорил, сильные мужи?

Эта речь, сказанная твердым голосом одним из самых уважаемых предводителей, произвела некоторое действие на собрание.

— Предводитель хорошо говорил, — подтвердил генерал, который желал, чтоб его план вторжения в чилийскую область был исполнен. — Я совершенно согласен с ним.

Тогда встал другой предводитель и начал говорить в свою очередь.

— Правду сказал мой отец, — начал он, — белые прехитрый народ. Эти трусливые лисицы умеют только умерщвлять жен и детей и бегут при виде аукасского воина. Но это письмо говорит правду, так именно они и думают. То, как попало к нам в руки это письмо, как оно написано, и человек, с которым оно послано, — все это говорит в пользу того, что письмо настоящее. Надо послать разведчиков во все стороны, разузнать, что делают бледнолицые. Подождем, пока вернутся посланные, станем действовать согласно известиям, какие они привезут нам. Тогда и увидим, правда ли написана в письме или нет. Предводители! У всех у нас есть жены и дети, и мы должны позаботиться об их безопасности. Нельзя нам нападать на неприятельскую землю, оставив друзей и родных без защиты. Притом тайна нашего предприятия известна врагам. Будем мудры, предводители, чтобы нам самим не попасть в яму, которую готовим врагам. Я сказал, пусть мои братья размыслят. Хорошо ли я говорил, сильные мужи?

Предводитель сел. Его речь произвела большое впечатление. Многие склонились к его мнению. Арауканцы народ чадолюбивый. Мысль, что их дети и жены останутся без защиты, сильно обеспокоила их. Генерал Бустаменте жадно следил за ходом прений. Он понимал, что, если вместо того, чтобы вторгнуться в Чили, арауканцы пойдут назад, — его дело пропало. А потому он поспешил вставить свое слово.

— То, что сказал мой брат, — начал он, — справедливо, но это только предположение. У белых не такое сильное войско, чтобы они посмели вторгнуться в арауканскую землю. Они поспешат на помощь богатым провинциям, которым грозит война. Пусть мои братья оставят тут тысячу воинов для защиты брода, а сами, как настанет ночь, смело перейдут через Биобио. Я ручаюсь за успех: они дойдут до Сант-Яго, гоня перед собою испуганную толпу. Я уверен, что письмо, отнятое у шпиона, ложное и что генерал Фуэнтес не знает, что мы так близко. Успех зависит от быстроты движения. Станем медлить, повредим себе, вернемся — все потеряем, пойдем вперед — и победа наша! Я сказал. Хорошо ли я говорил, сильные мужи?