Сапфирная роза, стр. 70

Совещательная палата все еще полнилась возбужденными разговорами, даже криками. Патриархи с восторгом на лицах кружили по мраморному полу, и до Спархока то и дело долетала фраза «по промыслу Божьему» — с благоговением повторявшаяся снова и снова, пока он протискивался сквозь толпу. Церковники традиционно консервативны, и сейчас в их головах не было и тени мысли о том, что решением Курии управляла женщина. Святой промысел был прекрасным объяснением. Разумеется, на самом деле говорила не Элана, а сам Господь Бог. Но в этот момент Спархоку не было никакого дела до теологии, его беспокоило состояние его королевы. Конечно, объяснения Стрейджена внушали доверие и успокаивали его, но Спархок хотел убедиться сам, что с его нареченной все в порядке.

Опасения его оказались напрасны. Когда он открыл дверь, в которую король Воргун вынес Элану, то сразу понял, что ее здоровью ровным счетом ничего не угрожает. Мало того, он застал ее в совершенно нелепой позе: она стояла, нагнувшись, с ухом как раз на том месте, где только что была дверь.

— Вы бы все гораздо лучше услышали, сидя на своем троне, в палате, моя королева, — строго заметил ей Спархок.

— Ой, расслабься, Спархок, — едко бросила она рыцарю, — войди и закрой дверь.

Король Воргун стоял прислонившись к стене, а над ним угрожающе нависала Миртаи.

— Убери от меня эту дракониху, — попросил Спархока Воргун.

— Вы решили разгласить всем, что речь Эланы не более чем хорошо продуманное представлением, ваше величество? — спросил его Спархок.

— Признать, что она сделала из меня дурака? — фыркнул Воргун. — Не говори глупостей. По-твоему, я должен был бежать и кричать, что я — последний болван, что попался ей на крючок. Все, что я хотел — это объявить всем, что с твоей королевой все в порядке. Но я даже не успел подойти к двери, как появилась эта громадина. Она мне угрожала, Спархок. Ты представляешь, мне, королю Талесии. Видишь тот стул?

Спархок взглянул в ту сторону, куда кивнул Воргун. Там валялся весь покореженный стул, и большие клочья конского волоса торчали из широкой дыры в его спинке.

— Это был просто наглядный урок, Спархок, — мягко пояснила Миртаи. — Я хотела, чтобы Воргун понял, что может с ним произойти, если он примет неправильное решение. Ну, теперь все в порядке. И думаю, мы с Воргуном уже почти друзья. — Миртаи, как заметил Спархок, никогда не употребляла титулов.

— Это очень нехорошо — наставлять нож на короля, — неодобрительно заметил ей Спархок.

— Она и не наставляла, — сказал Воргун. — Она расправилась с этим стулом при помощи колена. — Его передернуло.

Спархок с удивлением посмотрел на тамульскую великаншу.

Миртаи стянула с себя рясу, нагнулась и благопристойно слегка приподняла свой кильт. Как уже и говорил Телэн, к ее бедрам были пристегнуты остро отточенные ножи, так что их лезвия доходили до середины икр. Спархок также заметил, что на обоих ее коленях были ямочки.

— Весьма полезное приспособление для женщины, — объяснила Миртаи. — Мужчины порой становятся игривыми в самое неподходящее время. Ножи всегда убедят их пойти поиграть с кем-нибудь еще.

— Разве это не противозаконно? — спросил Воргун.

— Вы хотите попробовать ее арестовать, ваше величество?

— Может, вы прекратите болтать попусту? — резко сказала им Элана. — Вы трещите как сороки. Послушайте, что мы сделаем дальше. Через некоторое время все успокоятся. Тогда Воргун проведет меня обратно в палату, а Миртаи и Спархок последуют за нами. Я повисну у Воргуна на руке и буду выглядеть слабой и беззащитной. В конце концов я или только что падала в обморок, или была посещена Богом, в зависимости от того, какой из ходящих там слухов вы выберете. Мы все должны занять места до того, как Архипрелата подведут к трону.

— Как ты собираешься объяснить им свою речь? — спросил Воргун.

— Я этого вовсе не собираюсь, — ответила Элана. — И совершенно ничего не смогу вспомнить или что-то тому подобное. Пускай верят в то, во что хотят поверить. И никто не посмеет обвинить меня во лжи, иначе ему придется иметь дело с Миртаи и Спархоком. — Тут она улыбнулась. — Тебе понравился мой выбор, милый? — спросила она Спархока.

— Пожалуй, да.

— В таком случае можешь поблагодарить меня, как подобает — когда мы окажемся наедине. Ну вот, а теперь пошли в палату.

И еще через несколько мгновений они уже были в зале. Вид у всех четверых был достаточно мрачный, Элана, с лицом бледным и изнуренным, шла тяжело опираясь на руку Воргуна. Когда оба монарха заняли свои места, наступило благоговейное молчание.

Патриарх Эмбан озабоченно потянулся вперед.

— С королевой все в порядке? — спросил он.

— Ей, кажется, немного лучше, — ответил ему Спархок. — Она говорит, что не помнит ни слова из своей речи перед Курией. Будет лучше, если мы не станем давить на нее в этом отношении, хотя бы в ее теперешнем состоянии, ваша светлость.

Эмбан проницательно взглянул на Элану.

— Я все прекрасно понимаю, Спархок. Я скажу пару нужных слов Курии. — Он улыбнулся Элане. — Я так рад, что вы почувствовали себя лучше, ваше величество, — произнес он.

— Благодарю, ваша светлость, — тихим дрожащим голоском ответила ему Элана.

Эмбан вернулся на кафедру, а Спархок и Миртаи поспешили обратно на свои места в зале.

— Братья мои, — сказал Эмбан. — Я уверен, вы рады будете услышать, что королеве Элане уже лучше. Она просила меня передать вам свои извинения за то, что могла сказать. Здоровье королевы еще не восстановилось, и она проехала в Чиреллос с риском для жизни, твердо решив присутствовать на заседаниях.

В палате послышались возгласы восхищения такой преданностью.

— Думаю, лучше всего будет, — продолжил Эмбан, — если мы ни о чем не будем расспрашивать королеву. По-видимому, она не помнит ни слова из своей речи. Это можно объяснить слабостью Эланы. Правда, — Эмбан многозначительно помолчал, — есть и другое объяснение, но думаю, мудрость и сочувствие к ее величеству требуют пока умолчать об этом. Вот так возникают легенды.

Но тут раздалось громогласное звучание фанфар и из двери, слева от трона, появился Долмант, сопровождаемый Ортзелом и Бергстеном. Новый Архипрелат выступал в простой белой сутане, и лицо его было строгим, но спокойным. Поразила Спархока лишь странная схожесть белых одеяний Долманта и Сефрении, и в голове его промелькнули мысли явно еретического толка.

Оба патриарха, один из Лэморканда, другой из Талесии, провели Долманта к трону, с которого в их отсутствие уже сняли наброшенное на него черное покрывало, и Архипрелат занял свое место.

— Обратится ли к нам Сарати? — проговорил Эмбан, выходя из-за кафедры и преклонив колена пред лицом новой главы Церкви.

— Сарати? — прошептал Телэн Бериту.

— Это древнее имя, — спокойно сказал ему Берит. — Еще давно, лет триста назад, когда церковь наконец воссоединилась, Первого Архипрелата звали Сарати. Его имя помнят и теперь и воздают ему честь, обращаясь так к Архипрелату.

Долмант восседал на своем золотом троне, лицо его было серьезным.

— Я не искал этого высокого положения, братья мои, — произнес им. — И, возможно, был бы даже рад, если на мои плечи не легло столь тяжелое бремя. Мы все можем только надеяться, что это действительно произошло по воле Божией. — Долмант немного помолчал, оглядывая притихшие яруса залы, а затем продолжил. — Нам предстоит сделать многое, и многим из вас придется мне в этом помочь. И, как всегда в таком случае, здесь, в Базилике, произойдут изменения. В прошу вас, братья мои, не досадуйте и не огорчайтесь, когда будут изменены церковные службы, поскольку так случается всегда, когда новый Архипрелат восходит на этот трон. А теперь напомню вам о том, что для нашей святой матери Церкви, как и для нас самих наступили тяжелые времена. Многое придется вынести и испытать нам, дабы не дать погибнуть нашей вере. Мужайтесь, братья мои, ибо пришел час суровый. А теперь давайте помолимся, а потом разойдемся и приступим к своим делам и обязанностям.