Идеальная жена, стр. 49

– Девяносто пять свечей на праздничном пироге! – раздраженно воскликнул Джеймс. – Хватит, чтобы подчистую спалить весь дом!

Агнес Бримли неодобрительно посмотрела на своего мужа.

– Джеймс, задувай свечи, да побыстрее, – велела она. Но ее строгое лицо смягчилось, едва она посмотрела на ребенка, которого Райан держал на руках. – Маленький Джейми хочет попробовать пирог, правильно, малыш?

Маленький Джейми, одиннадцати месяцев от роду, симпатичный, как все младенцы, подпрыгивал от восторга. Райан поправил на руке довольно увесистого малыша и, нагоняя на себя серьезность, сказал:

– Вы его портите, Агнес.

Агнес Кинкейд, приблизившись к ним, округлила глаза, приложила растопыренные ладони к ушам, пошевелила пальцами и, расслабив губы, сделала сильный выдох:

– Пр-р-р-р-р-р!

Маленький Джейми залился громким смехом.

– Хоцес, стобы фоя бабуска сицас кое-сто сдевава? – подражая детскому лепетанию, пропела она.

Райан встретился взглядом со своим дедом поверх седой головы Агнес. Они улыбнулись друг другу, и затем Джеймс наклонился вперед, набрал полные легкие воздуха и задул все свечи разом.

– Вот так! – сказал он. – Дело сделано, хотя, может быть, я умру от сердечного приступа через тридцать секунд.

– Все кряхтишь, как дряхлый дед, – заругалась было его жена, но все-таки отвернулась от ребенка, наклонилась и громко, демонстративно поцеловала своего мужа в губы. – С днем рождения, старый ворчун, и многих, многих лет жизни.

– А-а-а! Чепуха все это, – отмахнулся он, весело улыбаясь.

Маленький Джейми, недовольный, что на него слишком долго, по его понятиям, не обращают внимания, вдруг рассмеялся, загугукал и запустил упитанный кулачок в черную шевелюру отца.

– Оу-у! – вырвалось у Райана. – Эй, малыш, надо все-таки уважать немного своего папу, как ты думаешь?

– Джейми, ах ты, чертенок! – воскликнула Девон Кинкейд, выходя из дверей кухни с огромным блюдом домашнего мороженого. Она изо всех сил старалась не расхохотаться. – Что ты, негодник, делаешь с папой?

– Хочет, чтобы у меня раньше времени появилась лысина, – сказал Райан, морщась от боли. – Помоги-ка разнять пальцы моего сына, да так, чтобы волосы остались на месте.

Девон отложила в сторону мороженое и подошла к мужу.

– Не моего, а нашего сына, женоненавистник! – упрекнула она его с улыбкой. – Ну-ка, наклонись, Райан, я посмотрю, что тут можно сделать.

Райан наклонил голову, а жена, встав на цыпочки, стала осторожно разжимать пальцы ребенка. До чего же она хороша! Просто головокружительно красива. Даже на девятом году супружества у Райана учащалось сердцебиение, когда он смотрел на нее.

– Вы все еще обзываете меня всякими словечками, миссис Кинкейд? – негромко спросил он.

– Когда заслуживаешь, – кокетливо ответила Девон. – Ну вот и все. Нормально?

– Скальп болит, – сквозь зубы солгал Райан. – Придется меня поцеловать, чтобы все прошло.

Девон, улыбаясь, посмотрела в его глаза. Как может женщина испытывать такие сильные чувства к своему мужу после стольких лет замужества и рождения двух детей? Иногда, когда Девон видела, как Райан заходит в комнату, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди от счастья.

– Обязательно, – прошептала она.

– Сюда, – сказал он, указывая пальцем на губы.

Улыбнувшись, она прикоснулась своими губами к его губам.

– Это не поцелуй, – запротестовал Райан.

– И-и-и-и! Они прилипли! воскликнул детский голосок.

Все засмеялись над маленькой девочкой с черными, как у Райана, волосами и аметистовыми, как у Девон, глазами, которая вихрем ворвалась в комнату.

– А теперь вы с мамой уже отлипли? – нетерпеливо спросила она. – Папа, ты же обещал показать мне лягушек.

Райан передал мальчика Девон и присел на корточки перед своей пятилетней дочкой. Волосы ее были взъерошены, на подбородке – грязное пятно. С любовью разглядывая ее, Райан подумал, что когда она вырастет, то будет такой же красавицей, как и ее мать.

– Сейчас сходим, дочурка. Но сначала давай-ка вымоем лицо и ручки.

Сюзанна Кинкейд, названная так в честь своей бабушки с отцовской стороны, посмотрела на отца долгим непокорным взглядом.

– Почему?

– Ну, потому, что тебе нужно умыться, – рассудительным голосом сказал отец, – если ты хочешь получить кусок дедушкиного праздничного пирога.

Дочь пришла в замешательство, она не знала, как поступить. Райан видел, что ей хочется настоять на своем, самоутвердиться. Но она понимала также, что ни отец, ни мать не станут терпеть ее непослушание. Невозможно было удержаться от улыбки, глядя на борьбу чувств на ее личике. Дочка Райана была маленькой копией своей матери: такая же вздорная, независимая и невыразимо обаятельная.

Сюзанна вздохнула.

– О’кей. – Ее губки расплылись в улыбке. – Можно, я буду есть пирог с мороженым?

– Конечно, можно, моя прелесть, – сказала Агнес Кинкейд еще до того, как Райан открыл рот, и протянула ей руку. – Пойдем с бабушкой. Я помогу тебе умыться, а потом мы подумаем, что тебе больше нравится: ванильное мороженое или какой-нибудь сироп.

Райан встал на ноги и глубоко вздохнул, наблюдая, как Агнес уводит его дочку.

– Дедушка, – заметил он, – ты сделал совершенно правильный выбор.

Джеймс хихикнул.

– Поэтому-то я и женился на ней, мой мальчик. Не мог же я допустить, чтобы такая драгоценность ускользнула от меня.

Райан улыбнулся и сел рядом со стариком.

– Скоро Беттина приедет навестить нас – в начале следующего месяца, – сказал он негромко.

– Хорошо. Мы давно не виделись, – отозвался Джеймс.

– Да. С рождения Джейми. Старик кивнул.

– Девон ждет ее?

– Она и пригласила. Но я не думаю, что они когда-нибудь будут близки, дедушка, – вздохнул Райан. – Я имею в виду, что между ними вряд ли установятся сусальные отношения, как пишут в романах. Но, как бы то ни было, они помирились.

Джеймс похлопал сына по руке.

– Я рад это слышать, мой мальчик. Чем старше человек, тем глупее хранить старые обиды.

– Здравствуйте, все!

Райан, Джеймс и Девон разом обернулись. Фрэнк Росс стоял в дверях, смущенно улыбаясь.