С запутанным клубком, стр. 10

Ниоба легла — и Седрик зашевелился. Она взяла его руку, поцеловала и прошептала несколько ласковых слов. Он снова погрузился в сон. Ниоба вздохнула с облегчением; она любила мужа, но сейчас ей хотелось поспать.

Утром она вернулась домой, оставив Седрика наедине с его новыми воспоминаниями. Ему нужно было продолжать занятия. Однако Ниоба не стала слишком долго ждать и довольно скоро снова его навестила. И дело вовсе не в том, что она вдруг начала придавать первостепенное значение сексуальной жизни — мать объяснила ей, что в этом отношении ни одна женщина не в состоянии сравниться аппетитами с мужчинами. Ниоба скучала по мужу и хотела проводить с ним как можно больше времени. Аккуратный дом, в котором она жила одна, больше ее не устраивал. Ей хотелось, чтобы его оживило присутствие Седрика. Ниоба по-настоящему влюбилась.

Они снова занимались любовью в домике для гостей. Теперь у них получилось лучше, потому что появился какой-то опыт. А кроме того, подумала Ниоба, она перестала быть девственницей.

И снова она отдалась страсти почти с таким же нетерпением, как и Седрик, хотя мать предупреждала ее о необходимости сдержанности. И снова в критический момент у нее возникло видение.

На сей раз, когда Ниоба стояла перед черным дубом, она заметила паука, который взбирался по невидимой нити. «Я тоже так могу», — подумала она. Ниоба протянула руку, коснулась собственной невидимой нити и начала подниматься по ней. Теперь у нее было четыре ноги и четыре руки — она превратилась в паука, самого лучшего мастера ткацкого дела. Какую чудесную паутину она сможет сплести!.. Но тут наслаждение отхлынуло, и Ниоба вновь стала человеком и расслабилась в объятиях своего возлюбленного.

Ей хотелось спросить у Седрика, были ли и у него видения, но она не решилась — вдруг ему покажется, будто ей надоело заниматься с ним любовью? Это было совсем не так; скорее яркие картинки означали, что наслаждение слишком острое. Когда система перегружена, может произойти короткое замыкание или даже взрыв; наверное, именно поэтому видения показались ей такими странными, выходящими за границы ее опыта.

У Ниобы не нашлось достойного ответа на мучившие ее вопросы, однако она с удовольствием собиралась продолжить исследования. Ей нравилось заниматься любовью с Седриком, и нравились видения, даже несмотря на то, что связь между ними оставалось неясной.

— О, Седрик! — воскликнула она, снова обнимая его. — Я так рада, что мы наконец нашли друг друга!

— Ты по-прежнему идеальная женщина, — ответил он и погрузился в сон.

— Ах ты, глупый мужчина, — ласково пробормотала Ниоба, покусывая его за мочку уха.

Седрик закончил первый год обучения в колледже с выдающимися результатами и вернулся на лето домой. Теперь он знал о болотах больше, чем Ниоба, и она завороженно его слушала. Он садился на корточки рядом со стоячим прудом, зачерпывал пригоршню густой массы и показывал, как водоросли производят маленькие заклинания тошноты, чтобы воспрепятствовать вмешательству в их существование.

Это было правдой — когда Ниоба в первый раз приблизила к ним лицо, ее чуть не вырвало, но стоило поднять голову, как все прошло. Конечно, дело могло быть в запахе, однако, если она зажимала нос, это не помогало. И Ниоба поверила в волшебство. Седрик умел определять виды черных дубов, растущих рядом с их домом, знал, где прячется чудный лесной олень и чем он больше всего любит лакомиться.

— И все это благодаря тебе, Ниоба. Ты показала мне болота!

— Я заплачу, я заплачу, как только засохнут болота, — с улыбкой согласилась она.

Ниоба и представить себе не могла, что незамысловатая песенка окажет на него такое влияние!

И, конечно, они занялись любовью, первый раз дома, разгоняя призраки прежних неудач; И снова Ниоба погрузилась в видение — на этот раз жуткое. Она увидела мрачное мужское лицо: неизвестный, с перекошенным в злобной усмешке ртом, ей подмигнул. Она закричала, и видение исчезло, а Седрик застыл в неподвижности, испугавшись, что сделал ей больно.

— Нет-нет, — сразу успокоила его Ниоба. — Ты здесь ни при чем. Я просто увидела плохой сон.

— Ты заснула? — с удивлением спросил Седрик.

Ей пришлось рассказать ему о видениях, потому что возникшее непонимание было бы гораздо страшнее правды.

Седрик признался, что у него не бывает ничего подобного, но он слышал о похожих случаях.

— По большей части у женщин, — сказал он в заключение.

— Да? А откуда ты знаешь о женщинах? — лукаво осведомилась Ниоба.

— Прочитал в учебнике по биологии. Это один из обязательных предметов для первокурсников.

Значит, ее опыт не уникален.

— Но ужасное лицо… Почему я увидела его в тот момент, когда так наслаждалась близостью с тобой?

Седрик пожал плечами:

— Может быть, нам следует остановить эти видения.

— Седрик, я не хочу прекращать…

— Я сказал видения, а не любовь! — ответил он, рассмеявшись. Седрик больше не стеснялся, когда речь заходила о сексе. — В следующий раз я попробую спеть для тебя.

Его идея понравилась Ниобе. Восторг от прекрасной музыки, наложенной на любовную игру, — какое поразительное переживание!

Они попробовали, и все получилось. Седрику даже не требовалось петь вслух; если песня звучала в его сознании, оркестр играл для Ниобы, а видения больше не приходили, какими бы сильными ни были ее ощущения.

Потом лето закончилось. Пришло время снова отправляться в колледж, и Ниоба собирала вещи Седрика с искренним сожалением. Но после завершения обучения перед ним открывались прекрасные перспективы, и она не могла отказать ему в этом. Ниоба решила, что постарается почаще навещать мужа, хотя ей и придется скучать.

Однако Ниобе пришлось гораздо тяжелее, чем она ожидала. Она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке, иногда ей даже казалась, что она заболела. Что с ней происходит?

И вдруг Ниоба поняла: она совсем не больна — просто у нее будет ребенок.

3. СТРЕЛЯЮЩИЙ ОЛЕНЬ

Конечно, нужно было сообщить новость Седрику. Так она и сделала во время своего следующего визита. Седрик удивился своим деяниям и остался весьма доволен.

— Я стану отцом! — воскликнул он, словно это было чем-то сверхъестественным.

— Ну, нельзя сказать, что ты не старался! — напомнила ему Ниоба.

— Боюсь, теперь нам следует остановиться, — с огорчением сказал он.

— Нет, пока еще нет. Только нужно быть осторожными.

И они соблюдали осторожность. Прошла зима, ребенок рос. Когда пошел восьмой месяц, приехала мать Ниобы, чтобы помочь во время родов, если они начнутся раньше времени, поскольку рядом не было подходящей больницы. Седрик собирался расстаться с колледжем и вернуться домой, но Ниоба воспротивилась — он прошел слишком долгий путь, чтобы бросить все у самого финиша. Таким образом, перед тем как Седрику исполнилось восемнадцать лет, он стал отцом здорового сына и вернулся домой на лето, успешно завершив учебный год.

Он был счастлив — но понимал, что за это придется платить. Если раньше Ниоба могла обходиться одна, то теперь она нуждалась в его помощи. Седрик не возражал, однако Ниоба знала: ему жаль, что придется бросить колледж и окончательно стать семейным человеком. Не вызывало сомнений, что если бы он продолжал занятия в колледже, то стал бы высококлассным специалистом, а может быть, даже профессором. У него и сейчас оставалась такая возможность

— но кто знает, какой будет ситуация к тому моменту, когда через несколько лет он сможет вернуться к занятиям? Так что карьера Седрика оказалась под угрозой. Иногда Ниоба даже жалела, что ребенок родился у них так рано.

— Не огорчайся, — сказал как-то раз Седрик. — Наступает время, когда мужчина должен выполнять свой долг, а я хочу находиться рядом с тобой.

— Какой ты милый! — воскликнула Ниоба и наградила его поцелуем.

И все же она чувствовала себя виноватой.