История сыска в России, кн.1, стр. 72
(сохранена орфография подлинника)
В деле Московского охранного отделения, озаглавленном: «Моек Комитет РСДРП и работники по районам 1909 г.» имеется список как членов комитета, так и районных работников, составленный на основании сообщений 13 секретных сотрудников, главным образом.Вяткина, т. е. Брян-динского. В списке членов Московского Комитета Бряндин-ский значится под кличкой Матвей в качестве представителя от Лефортовского района, а в списке работников Лефортовского района как ответственный организатор района (живёт в Измайлове).
Судя по тому, что на одной из «розыскных» карточек имеется штемпель: «Розыск отменён, цир. ДП от 12 апр. 1914 г.», можно думать, что просьба Бряндинского о его реабилитации была Департаментом полиции удовлетворена.
12 секретных апостолов
Одним из самых старых агентов «охранки» был видный член социал-демократической партии Яков Абрамович Житомирский, о котором в четвёртом списке раскрытых секретных сотрудников, составленном комиссией при Министерстве юстиции по ликвидации Департамента полиции имеется такая справка:
«Житомирский, Яков Абрамов, доктор, 37 лет, с. – д., большевик, поступил в заграничную агентуру в 1902 г. Будучи студентом Берлинского университета, освещал берлинскую группу „Искры“, ездил в Россию по партийным поручениям и проч. Начал с 260 марок в месяц, а в последний год, живя в Париже, получал 2000 франков в месяц, освещал не только с. – д., но и вообще жизнь эмигрантской колонии. Охранные клички: Обухов, Ростовцев, Андре и Додэ.»
Крупным осведомителем петербургской «охранки» был Мирон Ефимович Черномазов, о котором в списке, найденном среди других бумаг, сказано:
«Черномазов Мирон Ефимович (Москвич) – 200 руб. жалованья, бывший член Центрального Комитета с. – д. партии. Был главным руководителем большевистской газеты „Правда“. Освещает общее положение партии частью местной организации».
В списке секретных агентов царского правительства, опубликованном министерством Керенского, М. Е. Черномазов значится, но о нем не дано никаких справок.
О Василии Егоровиче Шурканове в списке провокаторов, опубликованном Министерством юстиции, имеется такая справка:
«В. Е. Шурканов, крест. Московск. губ., кличка (охранная) Лимонин, рабочий-металлист завода „Новый Айваз“, член III Госуд. думы с. – д. фракции, большевик. Был членом Петроградского и Выборгского районных комитетов и товарищем председателя союза металлистов. В Охр. Отделении с 1913 г. Жалованье 75 руб. Арестован».
В списке секретных сотрудников, найденном в бывшем Петербургском охранном отделении, при его фамилии имеется характеристика: «Жадный, просит прибавки».
В том же «министерском» списке значится:
«Сесицкий Иван Петрович, работал на Невском судо-строит. заводе, ленинец, член Петроградского комитета. В 1911 году был заподозрен в провокации, а в 1912 – 1913 гг. все же дал ценные сведения о составе Петроградского комитета латышской группы. В 1912 году благодаря ему ликвидировано несколько ленинцев, ав 1913 г. – две нелегальные типографии. Сотрудничал с 1910 года; получал 60 р. в месяц. Охранная кличка – Умный. Революц. клички: Александр, Владимир, Илья. Арестован».
О Житомирском, Черномазове, Шурканове и Сесиц-ком, не имевших тесных связей с Москвой, в делах Московского охранного отделения никаких сведений не найдено, что объясняется, конечно, тем, что они по московской «охранке», как не москвичи, не проходили.
Иначе, естественно, обстоит дело с московскими секретными сотрудниками, из которых наиболее крупными (кроме Малиновского и Бряндинского) из работавших по эсдекам были Андрей Сергеевич Романов и Алексей Иванович Лобов.
Член Совета министра С. Е. Виссарионов, производивший в декабре 1915 года ревизию Московского охранного отделения, в своём отчёте об этой ревизии товарищу министра внутренних дел С. Л. Белецкому даёт такую характеристику А. С. Романова:
"Пелагея (охран, кл. Романова) – с марта 1910 года (служит в охр. отд.), получает 100 рублей в месяц; большевик; до 1912 года дал весьма много ценных сведений благодаря близости к центру – о каприйской школе пропагандистов и агитаторов, о Пражской конференции; в настоящее время состоит членом областного бюро Центрального промышленного района РСДРП, имеет сношение с наиболее видными членами партии, живущими в России и за границей (Лениным); по его сведениям арестована в ноябре 1914 г. в Озерках вблизи Петрограда конференция большевиков с участием членов социал-демократической фракции Государственной Думы.
Пользуясь большими партийными связями и состоя единственным членом названного областного бюро, Пелагея имел возможность отметить прибытие в Москву видных партийных деятелей (Веры Арнольд, Ульяновой и других), а также поддерживать партийную связь с провинцией и в этом отношении быть ценным сотрудником. Однако как «областник», могущий освещать партийные «верхи», Пелагея по своему положению должен давать директивы по партийной работе и поэтому крайне осторожно действовать во избежание провокации; освещать же мелкую текущую работу (в группах и на местах) он не может; таким образом, Пела-гее (по своему положению), чтобы обеспечить в партийных кругах положение «областника» и оставаться в то же время добросовестным сотрудником, необходимо быть под руководством опытного розыскного офицера и находиться под тщательным контролем. Руководит им ротмистр Ганько".
Посланный во второй половине 1909 года Московской окружной организацией в школу пропагандистов на о. Капри, Романов по возвращении из-за границы был арестован в Москве 1 марта, а 8 марта помечена составленная на основании полученных от него сведений «агентурная записка» о каприйской школе.
Так блестяще начав свою предательскую деятельность, Романов продолжал вести её с неослабным старанием в течение семи лет, вплоть до революции, получая за свою работу вначале 40 рублей, а впоследствии поднявшись до 100 рублей в месяц. В 1910 году по его сообщениям была ликвидирована московская «инициативная» группа, членом которой он состоял. Сведения о Пражской конференции большевиков (в январе 1912 г.) даны охранному отделению Романовым, представительствовавшим область Центрального промышленного района.
Из дальнейшей деятельности его как провокатора нужно отметить провал им совещания, устроенного думской социал-демократической фракцией 4 ноября 1914 года в Озерках, и участие его в подготовке выступления 10 августа 1915 года рабочих в Иваново-Вознесенске, когда безоружные толпы расстреливались казаками. Дело с арестом совещания в Озерках, очень тонко проведённое Романовым под руководством начальника Московского охранного отделения Мартынова, оставив его вне подозрений со стороны преданных им товарищей, должно было чрезвычайно высоко вознести его в глазах начальства. Имея в лице Мартынова защитника и покровителя, Романов теперь пускается в дела, которые даже Департаментом полиции квалифицируются как провокационные. Участие его в подготовке событий, разыгравшихся 10 августа 1915 года в Иваново-Вознесенске, было одним из поводов назначения ревизии московской «охранки», но и ревизия эта сошла для Романова вполне благополучно: так ценен был он для охранников, конечно, главным образом из-за своих связей с Лениным и его сестрой.
А. С. Романов значится в списке агентов Московского охранного отделения опубликованном московской «Комиссией по обеспечению нового строя», по распоряжению которой он был в своё время арестован.
Алексей Иванович Лобов, поступивший на службу в московскую «охранку» в июне 1913 года, состоял в рядах социал-демократической партии с 1903 г., работая с этого года по ноябрь 1905 года в Крыму, где дважды был арестован. С ноября 1905 года до января 1907 года, когда уехал за границу, работал в партийных организациях в Саратове, Крыму, Харькове и Одессе. В Берлине вошёл в состав заграничной организации при Центральном Комитете. Арестованный в ноябре 1907 года германской полицией, Лобов был выслан из пределов Пруссии и вернулся в Россию. В Москве арестовывается в мае 1910 года; в конце 1911 года входит в состав Московского комитета РСДРП. В 1911 – 1913 годах Лобов в московской организации занимал исключительно важное положение. К этому же времени относится его участие в петербургской газете «Правда». Первые месяцы 1913 года Лобов в Москве занят организационной работой по созданию рабочей газеты, но 19 марта арестовывается и после одного из допросов поступает на службу в охранное отделение.