Секрет леди Найтли, стр. 3

— Она не оставила адреса, — Ричард поднял глаза на Хоукера. — Ты не знаешь, где я могу ее найти?

— Не знаю, сэр. Мисс Мэри увезла с собой всех нанятых на время слуг и, конечно, ту женщину, которая повсюду сопровождала ее. В доме осталась только чета французов.

— Они бельгийцы.

— По мне все одно, сэр. Хотите, я позову экономку?

Ричард кивнул, хотя понимал, что это бесполезно. «Мадемуазель Мария никогда не говорила о своем доме». Экономка лишь предложила сэру Ричарду дождаться ее хозяина, итальянца, который должен вернуться в конце месяца. Возможно, он знает адрес мадемуазель Марии.

Но Ричарду не пришлось ждать так долго. Спустя неделю он прочитал в газете о гибели пассажирского судна «Альбатрос», направлявшегося в Саутгемптон. Среди пропавших без вести пассажиров были миссис и мисс Мэри Смит.

Глава вторая

Леди Дартвуд взирала на подъезжающую к дому карету с поистине детским восторгом. Наконец экипаж остановился, и хорошо вышколенный кучер немедленно помог пассажирке выйти. Молодая, элегантно одетая женщина, кутаясь в роскошный меховой жакет, поспешила войти в дом.

— Она здесь, Брин! Она приехала! — вскричала леди Дартвуд.

— Дорогая, не стоит так волноваться! — отозвался ее муж. — Ради бога, сядь. В твоем положении вредно прыгать…

— Я знаю, милый, — с улыбкой ответила Верити, — это так любезно с твоей стороны — без конца напоминать мне о моем положении, — она с нежностью погладила свой округлый животик. — Элизабет чудесная девушка. Я уверена, что ты будешь от нее без ума.

Виконт Дартвуд встал из-за стола и подошел к супруге.

— Я обещаю, что отнесусь к ней так, как она того заслуживает, Верити, — сказал он, обнимая ее. — Уверен, раз ты так высоко отзываешься о школьной подруге, она действительно прекрасный человек. Но восхищаюсь я только тобой, моя любовь. Другие женщины перестали существовать для меня, как только я тебя увидел.

Дверь в кабинет виконта отворилась, и девушка лет двадцати с небольшим в сопровождении слуги вошла в комнату.

— Клянусь, Элизабет, — воскликнула виконтесса, обнимая ее, — с каждым годом ты становишься все прелестнее. И… Что это? Ты сбавила в весе?

— А ты прямо-таки расцвела, моя дорогая Верити. Сияешь здоровьем! — Элизабет протянула руку виконту. — Как поживаете, милорд? Ваша жена так часто рассказывала мне о вас в своих письмах, что мне кажется, будто я знаю вас всю жизнь.

— В свою очередь должен добавить, мисс Бересфорд, — ответил виконт, целуя протянутую руку, — что с тех пор, как Верити получила ваше письмо, она ни о чем другом не говорит.

— Не слушай его, Элизабет! — рассмеялась Верити. — Мне вредно волноваться. И давайте покончим с формальностями!

— Учитывая обстоятельства, вам следует держать ее взаперти, сэр, — улыбнулась Элизабет. — У нашей дорогой Верити слишком живой нрав, ей не сидится на месте, а беготня может повредить ее здоровью. Что же до формальностей, я согласна с вашей супругой и прошу вас не называть меня «мисс Бересфорд». Однако вынуждена признаться, что многочисленные сокращения моего имени мне также не нравятся. Я не вынесу, если вы будете называть меня Лиззи, Элизой или Бет.

Виконт благосклонно выслушал эту тираду и снова поклонился. Гостья ему определенно нравилась. Она была очаровательна, умна и обладала безупречными манерами. И именно поэтому, когда Элизабет задержалась к ужину, виконт нетерпеливо поинтересовался у супруги:

— Куда подевалась твоя подруга, дорогая? Знаешь, она не только весьма привлекательная особа, но и достаточно рассудительна…

Верити едва удалось скрыть улыбку. Такая оценка в устах ее мужа, скупого на похвалу, означала, что он очень высокого мнения о человеке.

— Не имею представления, милый, — улыбка на лице виконтессы внезапно погасла. — Я, наверное, рассказывала тебе, что у нее было тяжелое детство. Она мало говорила о себе, но все же мне удалось узнать, что брак ее родителей оказался неудачным. Элизабет была очень привязана к отцу и совсем не общалась с матерью. А что касается ее сестры…

— Мм, — пробормотал виконт, — надеюсь, ты предупредила нашу гостью, что леди Чилтэм может нагрянуть сюда в любую минуту?

Верити нахмурилась. Она от всей души презирала сестру Элизабет и лорда Чилтэма. Однако сами Чилтэмы словно бы не замечали такого к себе отношения. Более того, они искренне полагали, что раз их поместье располагается всего в трех милях от поместья виконта, то они вправе навещать соседей, когда им вздумается.

— Она дурно вела себя с Элизабет, — вместо ответа сказала виконтесса, — бедная девочка всегда возвращалась в пансион в синяках после каникул.

— Моя дорогая, братьям и сестрам свойственно ссориться, — спокойно отозвался виконт.

— Да, разумеется, но Эвадна на семь лет старше Элизабет. — Верити вдруг повеселела. — Хотела бы я посмотреть, осмелится ли она теперь нападать на мою дорогую подругу. Элизабет очень изменилась с тех пор, как уехала жить к бабушке. Я думаю, Эвадна умрет от зависти, когда увидит ее.

— Еще бы! — не сдержал своих чувств виконт. — Элизабет отнюдь не похожа на увядающую фиалку — в отличие от сестрицы. Они совершенно разные.

— Это правда, — согласилась Верити, — в школе Элизабет была очень застенчивой, но, к счастью, повзрослев, она превратилась в сильную, уверенную в себе женщину. Даже большое горе — не так давно она потеряла бабушку — не вывело ее из равновесия.

В этом, однако, проницательная виконтесса ошибалась. Прежде чем судить о душевном состоянии своей подруги, ей не мешало бы поговорить с горничной Элизабет. Именно эта женщина, нанятая когда-то в качестве няньки, лучше остальных понимала, что пришлось пережить ее драгоценной хозяйке. Агата Стигвелл — так звали преданную горничную — стала свидетельницей череды драматических событий в жизни Бересфордов. На ее глазах старшая Эвадна обижала сестренку, а миссис Бересфорд словно не замечала того, что происходило у нее под носом. И только бабушка беззаветно любила Элизабет, забрав ее при первой же возможности к себе в Бристоль. Правда, имелся еще отец. Но он так редко навещал семью, что поневоле возникало сомнение, существует ли он вообще.

Агата никогда не сожалела о том, что помогла юной мисс убежать в Бристоль, когда умер мистер Бересфорд. У бабушки девочка словно расцвела. Наконец о ней заботились, ее любили. Однако, к сожалению, миссис Смитсон была слаба здоровьем. Особенно ее подкосил приезд дочери, которая явилась, чтобы забрать беглянку.

Агате не удалось подслушать разговор, произошедший между миссис Смитсон и миссис Бересфорд, но после него между матерью и дочерью пробежала черная кошка. Миссис Бересфорд немедленно покинула дом миссис Смитсон, и, надо признать. Агата об этом ничуть не сожалела. Она никогда не любила хозяйку, а посему при известии о ее кончине, случившейся два года назад, не проронила ни слезинки.

Что же до мисс Элизабет, понять, что чувствует девушка, было невозможно. Агата точно знала, что мисс не стала оплакивать почившую мать и даже отказалась носить траур. Только смерть миссис Смитсон по-настоящему расстроила Элизабет. С тех пор ее будто подменили. Впрочем, Агата заметила, что поездка в Брюссель пошла на пользу молодой хозяйке. Элизабет посвежела и перестала плакать. Однако на ее прекрасном лице застыла печаль. Она стала еще более задумчивой и замкнутой.

— Почему ты так странно смотришь на меня, Эгги?

Агата отвела глаза. Ее длинные, худые пальцы теребили бахрому; на шерстяной шали.

— Вам это только чудится, госпожа. Я всего лишь подумала, как это мудро с вашей стороны — принять приглашение леди Дартвуд. Слишком долго вы сидели взаперти. Ваша бабушка не одобрила бы подобного поведения.

— Знаю, знаю… — Элизабет вздохнула. — Бабушка даже просила меня отказаться от траура по ней. Я сдержала данное ей обещание и не ношу черных одежд.

Элизабет встала из-за туалетного столика, забрала у горничной шаль и завернулась в нее. Кивнув Агате, она вышла из комнаты и направилась в гостиную, где некоторое время назад встретилась с давней подругой и ее мужем. Там она застала весьма трогательную картину: виконт и виконтесса сидели на софе подле друг друга и о чем-то оживленно шептались.