Исцеление любовью, стр. 33

На следующее утро Том проснулся от звуков старинной песни, которую пели где-то совсем рядом. У Джейн, оказывается, очень красивый, звучный голос! И вообще, леди Джейн Бересфорд – самая прекрасная девушка на свете!

Окончательно проснувшись, Том ощутил вкусный запах свежеиспеченного хлеба и понял, что очень голоден. Оглядевшись, он увидел на спинке стула свою одежду – сухую и выглаженную. Кто бы мог подумать, что в чрезвычайных обстоятельствах благородные леди могут прекрасно обходиться без своих слуг!

Войдя в натопленную кухню, Том остановился, залюбовавшись Джейн. Девушка склонилась над плитой и что-то весело напевала. В пестром переднике, с роскошными волосами, собранными в пучок, она выглядела здесь настолько естественно, что трудно было поверить в ее аристократическое происхождение.

Словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, девушка обернулась с обворожительной улыбкой.

– Разумеется, я рада, что вы пришли сюда без посторонней помощи, но не рано ли вы встали с постели? Не боитесь, что рана может открыться?

– Во всем нужна мера, Джейн. Долгое пребывание в постели может превратить меня в разбуженного зимой медведя, который рычит по любому поводу.

– Больше, чем обычно?

– Ну и ну! Я похож на неотесанного мужлана? – спросил он с легким сарказмом.

– Сами знаете, что да, – ответила Джейн с безжалостной откровенностью.

Подобная искренность привела Тома в неописуемый восторг, хотя ее замечание никак нельзя было назвать лестным. Доктору Кэррингтону пришлось признать, что в самом начале их знакомства он был чудовищно несправедлив к этой девушке. Возможно, это было защитным механизмом от ее красоты и обаяния, которые он подсознательно воспринял как угрозу его спокойной жизни закоренелого холостяка. Если это правда, то сейчас он должен признать, что его защитные сооружения рассыпались в прах под воздействием ее чисто женского оружия.

С нежным румянцем на щеках, с выбившимися из гладкой прически волнистыми прядями шелковистых волос она была настолько соблазнительной, что Тому пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы подавить искушение обнять и поцеловать ее.

Нынешние обстоятельства и так могли нанести серьезный урон репутации Джейн. Доктор же больше всего боялся, что своим присутствием он создаст девушке новые трудности, вместо того чтобы стать опорой и защитой. Сможет ли он оправдать ее доверие? В конце концов, он всего лишь человек из плоти и крови, а она – красивая молодая девушка, необыкновенно женственная и привлекательная.

Усилием воли Том окончательно подавил в себе, закипевшую было страсть. Чтобы отвлечься от греховных мыслей, он попросил девушку рассказать о ее жизни в родовом имении в Кенте.

Поскольку Джейн происходила из знатной и баснословно богатой семьи, логично было бы предположить, что ее детство было счастливым и безоблачным. Но чем больше Том слушал, тем больше убеждался в том, что в родительском доме Джейн было очень одиноко, отчего ее лучшими друзьями стали молодые служанки, с которыми она общалась на кухне или под лестницей. Этим и объяснялась ее способность говорить с людьми, не придавая значения их положению в обществе. Он не раз замечал, с какой легкостью она разговаривала со слугами в имении своей кузины.

– Вы прекрасно готовите, – заметил Том, подкладывая себе омлет и беря третий рогалик.

Его комплимент вызвал у нее смущенную улыбку.

– К сожалению, у нас дома теперь повар-француз, который никого не подпускает к плите, но когда-то у нас была местная повариха, которая и научила меня готовить.

– Я слышал, ваши брат и сестры намного старше вас?

– Да, у моих родителей уже было четверо детей, как вдруг родилась я. С самой младшей из сестер у меня разница в десять лет. Я их всех очень люблю, но…

– … но они до сих пор продолжают относиться к вам как к маленькой девочке. Наверняка это порядком раздражает вас, – закончил за нее Том.

– Верно, – подтвердила Джейн, но, вспомнив все, что с ней случилось, решила, что родственники не зря стремились опекать ее.

Не то чтобы она была очень расстроена случившимся – это происшествие внесло свежую струю в однообразие ее жизни, но она чувствовала себя виноватой перед Томом: из-за нее он получил ранение, из-за нее Саймон Ферфакс стал теперь его заклятым врагом. Думала ли она, беззаботно живя в Найтли-Холле, что именно этот человек, каждым словом и жестом вызывавший у нее раздражение, в трудную минуту придет ей на помощь!

– Что мы говорим все обо мне и обо мне! Расскажите что-нибудь и о себе, – предложила Джейн.

От кузины Джейн знала, что Том рано потерял родителей, и его воспитала бабушка Элизабет, которую он любил и уважал. Его мать происходила из зажиточной семьи и, выйдя замуж, принесла довольно хорошее приданое, что позволило отцу Тома открыть свою аптеку в самом центре Бристоля.

Том рассказал, что он до сих пор поддерживает отношения с родственниками по материнской линии – с дядьями и тетками, кузинами и кузенами, но о родне своего отца он не сказал ни слова. Джейн нашла это довольно странным.

– Ваш отец был единственным ребенком в семье? – поинтересовалась она.

– Да. К сожалению, родители моего отца умерли еще до моего рождения.

– А ваш дедушка тоже был аптекарем? – спросила Джейн.

– Нет, он был священником. Я думал, что Элизабет рассказала вам о родителях моего отца, – недоуменно заметил Том.

Джейн в ответ только покачала головой, и Том решил рассказать ей об истории почти полувековой давности.

– Мой дедушка, Персиваль Кэррингтон, как я уже сказал, был священником. Ему предложили приход в Норфолке, и он согласился. У его покровителя, хозяина самого богатого имения в округе, было три дочери, и мой дедушка без памяти влюбился в старшую из них. Вскоре они тайно обвенчались. Узнав об этом, отец лишил ее наследства, оставив без средств к существованию и запретив встречаться с родными. Молодые переехали в Глочестершир, где жили в беспросветной нищете. Моя бабушка умерла через год после рождения моего отца – молодая женщина, привыкшая жить в роскоши, не вынесла тяжелой жизни, полной страданий и лишений.