Рыцарь, стр. 28

Кенрик въехал в ворота замка Монтегю, удивив столь скорым возвращением всех, и прежде всего самого себя. Он тут же направился в спальню. — Проверю, на месте ли жена, — бросил он Фитц Элану на ходу.

С неведомым доселе волнением Кенрик рванул дверь спальни и… вздохнул с облегчением. Тэсс мирно спала в постели.

Одеяло сползло в сторону, рубашка задралась, обнажив бедро и прекрасной формы ноги. Ее волосы неровным светом озарял огонь из камина. При этом создавалось впечатление, будто они сами являются источником света.

В одно мгновение его захлестнуло горячее желание. Но Кенрик сдержался. Нахмурился. Губы тронула улыбка — от предвкушения скорого наслаждения. Однако улыбка эта была грустной. С чего это он взял, что получит удовольствие? Прежде всего, какое удовольствие может получить она, если вздрагивает даже от самого невинного его прикосновения? И как… как она отдастся ему? Охотно? Или ее придется брать так же, как он берет все в этой жизни, — силой.

Кенрик отвлекся от невеселых раздумий и намеренно громко хлопнул дверью. Пусть проснется. Этой ночью ей спать не положено.

— Я не думал, что ты уже спишь, — произнес он. На него воззрилась пара заспанных глаз.

— Кенрик!

Тщательно подготовленная речь моментально вылетела из головы. Она просто на время забыла о том странном влиянии, какое оказывает его присутствие. Этого ни предвидеть, ни тем более предотвратить было невозможно. Стоило ей взглянуть на Кенрика, как она мгновенно пьянела. Впервые это случилось еще тогда, в Кельском аббатстве. Что это было? Страх и одновременно желание, дополненное каким-то непонятным тревожным чувством, будто он ей хорошо знаком, лучше, чем кто бы то ни было?

Кенрик стоял перед ней в полном рыцарском облачении, держа под мышкой стальной шлем. Другая его рука покоилась на эфесе меча. Ее глаза странствовали по необъятным просторам его груди, по плечам. Сколько металла пошло на его кольчугу? Большинство рыцарей в доспехах выглядели неповоротливыми и неуклюжими и двигались как на ходулях. Сразу было видно, что каждое движение им стоило дополнительных усилий. Кенрик, надев на себя не менее сорока пяти килограммов доспехов и оружия, держался так, будто все это из шелка. Огромная спальня вдруг стала тесной.

— Поднимись, жена. Помоги мне снять доспехи, — приказал он, отстегивая меч.

Когда она, откинув одеяло, встала и направилась к нему, у Кенрика перехватило дыхание. Тэсс была столь же прекрасна, как и прежде, даже еще прекраснее. Рубашка ее была так тонка, что ему и домысливать ничего не пришлось. Он отвел глаза, борясь с искушением схватить ее, прижать к груди, сорвать этот тонкий кусок материи и дать возможность своим глазам насладиться тем, что принадлежит только ему одному. Но разум подсказывал ему, что следует еще подождать с восторгами и приготовиться к мольбам и слезам.

Кенрик повернулся к ней спиной и положил шлем на комод. Затем велел жене отстегнуть краги, пока он сам занимался кольчугой. Прикосновения Тэсс были нежными, он их почти не чувствовал. Она была не столь проворна, как его оруженосец — надо было еще найти все застежки и пряжки.

— Была ли твоя поездка удачной? — спросила она.

— Да, — ответил он и после минутной паузы добавил уже более приветливым тоном: — Хорошо, Тэсс. Спасибо. Ложись в постель и жди меня.

Кенрик аккуратно снял доспехи. Но на нем оставались еще туника и бриджи. Больше всего ему хотелось сейчас сбросить их и кинуться в постель к жене. Подумав с минуту, он сбросил и их.

Все это время он стоял к ней спиной. Теперь же повернулся лицом и взглянул в ее фиалковые глаза. И все… одного взгляда было достаточно, чтобы кости превратились в желе, а мышцы налились сталью. Она блуждала взглядом, теперь уже осмелевшим, по его телу, и он ощущал, как кожа его буквально вспыхивает. Ему казалось, будто это не глаза ее, а руки блуждают по всему телу. Тяжело задышав, Кенрик встретился наконец с ней глазами.

Не отрывая взгляда, он подошел к Тэсс, постоял пару секунд над ней и рухнул на постель.

Охватив ее голову ладонями, Кенрик произнес. — Может, ты поцелуешь мужа, который вернулся из дальней поездки?

И удивленно расширил глаза, увидев, что она кивнула. Он наклонил голову, наслаждаясь, смакуя ее дыхание на своих губах, а затем полностью закрыл ее рот своим. Но с поцелуем не спешил. Пока он только играл ее губами, покусывал их и тут же отпускал. Наконец плотно припал к ним, с радостью отметив, что она не забыла его первых уроков. Оторвавшись от губ, он перешел к матовой нежности шеи.

Кенрик жаждал ее, жаждал сильно, как будто не знал женщин много лет. Она будет его женой, и сама пожелает этого, стучало в его мозгу. Его руки скользили вдоль ее плеч, затем ниже, к запястьям, возвращаясь снова к плечам. Он как бы все время убеждал себя, что она рядом и никуда не денется. Взяв ее за руку, он надолго приник губами к пульсирующей жилке на запястье.

— Я бы хотела…

— Ты бы хотела стать моей женой?

— Но я уже твоя жена, — напомнила она ему, слегка откинув голову назад.

— Нет, пока ты только моя невеста, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее ухо. От этих прикосновений дыхание Тэсс участилось. — Но ты станешь ею, дорогая, очень скоро.

— Я хотела… я хотела сказать. — Тэсс не закончила предложение. Язык Кенрика был уже внутри ее уха. Тело ее напряглось, она застонала. Это не было вздохом, это был настоящий стон, даже не стон, а скорее вопль.

— Тебе приятно то, что я делаю? — спросил он, оторвавшись от ее уха.

— Да, — прошептала она и поджала пальцы ног, почувствовав снова его язык.

Он сделал паузу, правда небольшую. Она была нужна ему только затем, чтобы покрыть поцелуями округлость ее подбородка, постепенно подбираясь к губам, и затем приникнуть к ним.

Внезапно он отстранился и внимательно вгляделся в ее лицо, словно ища ответа на какой-то вопрос.

— Я хочу посмотреть на твою спину.

— Уже все зажило.

Но до шрамов ли на спине было ей сейчас. Она вся горела. Тело трепетало, в голове была странная легкость, а сердце саднило. Саднило, но не болело. С чем можно было сравнить теплоту, что распространялась по всему телу, пропитывая всю ее насквозь? Руки Тэсс обвились вокруг шеи мужа, она жадно тянулась к его губам.