Тварь, стр. 45

– Может быть, так оно и есть, – сказал Шарп.

– Взгляните на него завтра, из аппарата, – предложил Гектор. – В войну в этом районе погибло множество кораблей. Может, быть, это один из них. Продиктуйте мне, пожалуйста, данные по Лорану.

Шарп отошел от экрана сонара к Лорану и громко продиктовал данные Гектору, который записал их на листе бумаги.

Ни один из них больше не взглянул на экран прибора. Но если бы они это сделали, то увидели бы изменения в бесформенном пятне. Они бы увидели, что некоторые линии исчезли, другие появились, когда этот предмет на глубине трех тысяч футов под ними начал передвигаться.

24

Руки Карен тянулись к нему, ее глаза молили о помощи, она кричала, но кричала на непонятном языке. Он пытался добраться до нее, но его ноги не подчинялись. Он чувствовал себя так, будто пробирался по прозрачной грязи или будто что-то удерживало его и вынуждало двигаться, как в замедленных кадрах. Чем ближе он подбирался, тем дальше от него она казалась. И кроме того, что-то преследовало ее, он не видел что, но, должно быть, огромное и ужасное, так как ее страх перешел в панику, а крики стали еще громче. Совершенно неожиданно она исчезла, то, что преследовало ее, пропало, и все, что осталось, было громким, пронзительным звонком.

Шарп проснулся и какое-то время не мог понять, где он. Кровать была маленькой и не его, а освещение тусклым. Остался звонок, срочный призыв откуда-то поблизости от головы. Маркус обернулся и увидел на переборке телефон внутренней связи. Он поднял трубку и промямлил свое имя.

– Вставай и трудись, Маркус, – раздался голос Стефани. – Время отправляться.

Повесив трубку, Шарп почувствовал резкое повышение адреналина в крови. Он вызвался участвовать в этом деле добровольно; но то, что вчера казалось увлекательным, сегодня быстро становилось пугающим. Он еще никогда не погружался в подводной лодке, не говоря уже о подводной лодке размером в треть вагона метро. Ему не нравились переполненные лифты (да и кому они нравились), и он чувствовал беспокойство во внутренних каютах на судах. Он внезапно подумал, не обнаружится ли у него клаустрофобия – боязнь замкнутого пространства.

«Ну что ж, – решил он, – скоро ты это узнаешь».

Бреясь, надевая джинсы, рубашку, шерстяные носки и свитер, он вновь почувствовал возбуждение. По крайней мере, это было действие, вызов. Во всяком случае что-то новое. Как сказала бы Стефани, это и означало жить.

Солнце едва поднялось из-за горизонта, когда Шарп вошел в салон и налил себе чашку кофе. Через окно в задней стенке каюты он видел Эдди и одного из членов команды, снимающих брезент с подводного аппарата. Стефани была на кормовой палубе, вставляла видеокамеру в корпус модуля. Взглянув направо, Шарп увидел, что к левому борту судна пришвартован «Капер». Маркус собирался выйти из салона, но остановился, услышав сверху, с мостика, голос Дарлинга, разговаривающего с Гектором.

– Привет, Маркус, – улыбнулся Дарлинг, когда Шарп появился на мостике. – Ты уверен, что все еще хочешь отправиться вниз и отморозить себе ягодицы?

– Да, – ответил Шарп. – Уверен.

Дарлинг повернулся к Гектору:

– Я дам указание помощнику немного подождать, пока вы спускаете модуль на воду, а потом он будет отслеживать аппарат на моем оборудовании.

Шарп спросил:

– Что ты собираешься делать, Вип?

– Присматривать за тобой, Маркус, – отозвался Дарлинг и улыбнулся. – Ты слишком ценная личность, чтобы тебя потерять.

Он спустился с мостика и отправился на корму, чтобы переговорить с Майком, находящимся на «Капере».

Шарп решил выпить кофе на корме, но на трапе столкнулся со Стефани, которая поднималась наверх; она жестом пригласила его следовать за ней через водонепроницаемую дверь над главной каютой позади мостика.

Это была комната, оборудованная для наблюдения за подводным аппаратом, в ней было темно, освещалась она только красной лампочкой сверху и четырьмя телевизионными мониторами, на которых светились цветные линии.

Один из членов команды, которого звали, как помнил Шарп, Энди, сидел перед приборной панелью, усыпанной разноцветными лампочками и кнопками, на голове парня был головной телефон с микрофоном.

– Энди контролирует все наши системы, – объяснила Стефани, – твой друг Вип тоже будет здесь – мы сможем поговорить с ним в любое время.

Шарп указал на телемониторы:

– Подводный аппарат подключен к передающим системам на поверхности?

– Все записывается на видеопленку для Фонда. Это осуществляется при помощи оптиковолоконного кабеля. Я установила видеокамеры внутри и снаружи модуля, плюс к этому у меня есть еще и обычные фотокамеры. Что, если я дам и тебе фотоаппарат? Мы будем сидеть у разных иллюминаторов и, возможно, увидим совершенно разные вещи.

– Конечно, – согласился Шарп. – Если у тебя есть аппарат, полностью рассчитанный на идиотов. Какие снимки ты хочешь получить? Горгоновы кораллы? Водоросли?

– Ну нет, – усмехнулась Стефани. – Чудовищ. Ничего, кроме чудовищ. По-настоящему огромных.

При близком рассмотрении подводный аппарат показался Шарпу похожим на гигантскую капсулу антигистадина, капсулу, имеющую руки. Каждая рука была снабжена на концах стальными клешнями, а между ними в шарообразном корпусе была установлена видеокамера.

Солнце уже поднялось, не было ни малейшего дуновения ветерка. Шарп обливался потом, когда спускался внутрь аппарата через круглый люк наверху капсулы. Матрос, оперирующий краном, показал ему поднятый вверх большой палец, но Шарп лишь слабо улыбнулся в ответ.

Стефани уже была внутри, так же как и Эдди. Одетый в куртку на пуху, он сгорбился в переднем отсеке модуля, чтобы проверить переключатели и измерительную аппаратуру.

Внутренность подводного модуля являла собой трубу длиной в двенадцать футов, шириной в шесть футов и высотой в пять футов. Имелись три небольших иллюминатора – один на носу аппарата для Эдди и по одному с каждой стороны для Стефани и Шарпа. На стальной палубе перед иллюминатором Шарпа лежала квадратная подушка, он опустился на колени и прополз к ней. Он обнаружил, что может сидеть с поджатыми ногами, стоять на коленях, прижав лицо к иллюминатору, или лежать с поднятыми ногами. Но выпрямиться не было никакой возможности.

Что будет, если у него случится судорога? Как он сможет избавиться от нее? «Не думай об этом, – приказал он себе. – Просто делай, что от тебя требуется».

– Сколько времени нужно, чтобы добраться до дна? – спросил Маркус.

– Полчаса, – ответила Стефани. – Мы опускаемся по сто футов в минуту.

Не так уж плохо. Во всяком случае, он может пережить это в течение часа.

– А как долго мы пробудем там, внизу?

– Часа четыре.

«Ни за что, – подумал Шарп. – Нет ни единого шанса».

Он услышал, как над ними захлопнулась крышка люка, потом раздался скрежет металла, когда ее завинчивали.

Стефани передала ему небольшой 35-миллиметровый фотоаппарат с широкоугольным объективом и сказала:

– Все заряжено и готово. Нужно только нажимать кнопку.

Шарп попытался взять камеру, но она выскользнула из потных ладоней, и Стефани поймала ее в дюйме от стальной палубы.

– Ты похож на саму смерть.

– Не шути так, – ответил Шарп, вытирая ладони и беря фотоаппарат.

– Что тебя беспокоит? Это глубоководное судно – высшее достижение современной техники, а Эдди – пилот высшего класса, – улыбнулась Стефани. – Так ведь, Эдди?

– Самого что ни на есть чертова класса "А", – ответил Эдди, что-то пробормотал в микрофон, прикрепленный к его головному телефону, и внезапно капсула дернулась и начала подниматься – это кран снял ее с крепежной рамы и вынес за борт судна. Она немного поболталась в воздухе, как качели в парке аттракционов, и Шарпу пришлось упереться в переборки, чтобы его не швырнуло через весь аппарат. Затем капсула медленно опустилась, с глухим шумом погрузилась в воду и легко закачалась на волнах.