Чем вы недовольны?, стр. 32
Именно последние слова Анатолия услышала Катя. Умывальник был закрыт, поезд подошёл к станции. Катя вышла на перрон подышать. Окно купе, в котором находились Анатолий и Коста, оставалось открытым.
– Такие, как ты, до сих нор косо смотрят на девушку, если она отметает глупые обычаи, посещает клуб, знакома не с абхазскими парнями и ведет себя, как наша Катя Турбина. Вся семья Эшба восторгалась ею!
– Он же пожилой человек, почему он так смотрел на неё? Как ты ему позволил? Ты не мужчина! – восклицал Коста, не слушая Анатолия.
– Ложись спать, сейчас ты ничего не поймешь.
– Значит, я такой глупый? Да?! – Коста сжал кулаки… А дальше – не знал, что делать, что сказать. Он схватил свое пальто, рывком отодвинул дверь и выбежал вон из вагона.
– Возвращаюсь в Сухуми! – крикнул Коста на ходу.
Катя поспешила загородить ему выход из вагона, но Коста, как горячий конь перед барьером, был так стремителен, что она посторонилась, и он выскочил на перрон.
К счастью, на перроне оказались Воробушкин и Бур, они возвращались из ресторана вдоль поезда.
– Евгений Иванович! Верните его! – громко попросила Катя.
Оба повернули назад, настигли взволнованного Косту, взяли под руки.
– Идёмте, друг, – сказал Воробушкин, улыбнувшись, как лирический герой кинофильма. – Катя Турбина приказала.
Коста повиновался, почувствовав явную доброжелательность в голосе незнакомых людей. Уже на ходу поезда втроем поднялись в вагон.
– Ты совершенно прав! – воскликнул Бур, выслушав объяснение Косты. – Я бы такого нахала убил на месте!
Воробушкин, улыбаясь, только покачивал головой, – он не в силах был успокоить двух горцев, потомков благородных джигитов с берегов Каспийского и Чёрного моря.
ТАК ОН БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ
Выйдя из метро, Яша, счастливо пританцовывая, пошёл на почтамт. Сейчас отошлет деньги маме. Себе оставит одну треть. Нет, одну четверть. Нет, десятую часть.
Написал весёлое письмо, заполнил бланк перевода. Передумал. Заполнил второй бланк – оставил себе чуть поменьше трети и чуть побольше четверти. Намекнул маме – кажется, скоро сбудется её мечта, он женится. Невеста, безусловно, самая красивая девушка Украины. Сосватал их гетман Богдан Хмельницкий. Лично. Завтра улетает в Сухуми – отдыхать.
Покинул почтамт. Райский день. Райский город. И как-то не хочется лететь в Сухуми. Но там, у памятника Лакобе, ждёт Андрей.
В четыре его ждёт Зося и её мама. Он должен показаться Грай-старшей.
– Зося Грай… Зося Грай, – напевал Яша, используя мелодию хабанеры из оперы «Кармен». Чудесная афишная фамилия для музыканта – Яша Грай. Просто великолепная фамилия.
В будущем году он поступит в консерваторию, так что жить придётся в Киеве. Это решено. Да, Зося просила: маме надо сказать, что они знакомы давно, и совершенно забыть о джазе. Он инженер – и только. Ну что ж, инженер – это чистая правда. Интересно, будет ли мама Зоей в восторге, когда узнает, что инженер намерен снова стать студентом и что у жениха две с половиной пары брюк (одна из них ему до колен), четыре майки и полдюжины носок, притом не все идеально целы.
Стоп! Он может купить себе носки. И в честь Зоси украинскую рубашку.
Зашёл в магазин и присмотрел в витрине вышитую рубашку. Просто мечта. Присмотревшись к цене, ринулся из магазина.
– Что с вами? – ужаснулась женщина, с которой Яша столкнулся в дверях.
– Кусается.
– Кто, кто?!
– Мечта. Пожалуйста, не беспокойтесь – всё прошло. Больше я к ней не вернусь.
Женщина пожала плечами: какая пошла нынче Молодёжь!
Яша побрел по улице, отведал киевскую ряженку и очутился на Владимирской – у памятника Богдану Хмельницкому. Энергично пересек площадь, вспомнив, что по этому пути шла его Зося.
Настроенный утренней удачей на жизнеутверждающий лад, Яша, жестикулируя, официально обратился к гетману:
– Уважаемый гетман! Вчера я специально читал «Переяславскую Раду» Натана Рыбака. Хочу знать всё о человеке, который избавил украинский народ от панской неволи и принес счастье лично мне. Позволю себе сообщить вам – моя бабка по материнской линии чистая украинка, я помню её песни и, может быть поэтому, стремлюсь в украинскую консерваторию. Если у меня родится сын – его будут звать Богданом. Имею честь… благодарить вас, уважаемый Богдан Михайлович!
– Репетируете чего-то? – услышал Яша за спиной. Оглянулся. Сержант милиции.
– Конечно, обращаться к гетману не запрещается, но народ удивляется, – продолжал сержант.
– Мы с вами, кажется, знакомы? – обрадовался Яша.
– Может быть.
– Помните, я вас спрашивал о двух девушках? Вы стояли на перекрестке, у аптеки. Шёл дождь.
– Припоминаю, – наконец улыбнулся сержант.
– Я нашёл их! Вы заняты, товарищ сержант?
– Как раз свободен.
– Тогда идёмте. Я вам всё расскажу. Вы и гетман принесли мне личное счастье.
– Интересно, – ещё раз улыбнулся сержант. Стоявшие у Софийского собора граждане оживленно обменивались догадками:
– Наверное, оскорблял гетмана.
– Вот и повели его, голубчика.
– А с виду вроде приличный молодой человек.
– Под градусом и с памятником поговоришь. Яша быстро осведомил сержанта о причине, побудившей его обратиться к гетману с речью.
– Вы первый работник милиции, с которым я веду нормальный человеческий разговор. Откровенно говоря, я не люблю милицию, хотя никогда не имел с ней дела. Да, куда вы идёте?
– Домой. Я выходной.
– Пойдёмте со мной. В гости. К Зосе. Вы же один из виновников моего счастья. Гетман не может пойти по уважительной причине. А вы обязаны. Не скажи вы, что девушки зашли в «Гастроном», я бы сегодня не был будущим мужем Зоей Грай. Вы главный сват. Меня зовут Яков Сверчок.
– Александр Горпинич.
– Очень приятно. Зося живет на улице Репина.
– Глядите, и я проживаю на той же улице.
Зося прикусила губку, мама всплеснула руками – входит Яша, а за ним милиционер.
– Что случилось? – едва слышно спросила Зося.
– Нарушил тишину. Громко разговаривал с гетманом Богданом Хмельницким, – протокольным голосом сообщил Горпинич.
– Так он больше не будет, – умоляюще произнесла Зосина мама. – Отпустите его. Ну прошу вас.
Яша сиял. Какая у Зоей золотая мама.
– Извините. Я пришёл вроде дружка, – рассмеялся Горпинич.
– Не вроде. Зосенька, если бы не сержант Горпинич, я не нашёл бы вас в «Гастрономе». Так что Сашко – мой друг.
– А чтоб вас! Нашли время шутковать, – притворно рассердилась старшая Грай.
Мама Зоси, мастер ОТК обувной фабрики, оказалась и мастером-кулинаром. Такого борща с чесночными пампушками Яша не ел последние двадцать шесть лет, со дня своего рождения.
Зося приняла все меры, чтобы Яша понравился маме. На тахте в футляре покоился концертный аккордеон, взятый у знакомых. Вскоре мама Зоей смахнула слезу. Ну как же – инженер, ласковый, воспитанный, в дружбе с милицией, играет на аккордеоне, как артист. Почему не поплакать, в самом деле!