Жвачка и спагетти, стр. 33
– Спрашиваете!
– Тогда, Билл, возможно, что мы ошибались и что милая синьора далеко не так мила, как кажется...
На улице они нашли Люппо, которому комиссар приказал оповестить полицию о смерти Ланзолини, а потом присоединиться к ним в доме 233 на виа Кардуччи, куда они с Лекоком и отправились.
Мика Росси открыла им, опухшая от слез. Она сразу накинулась на Лекока:
– О, я ненавижу вас, ненавижу!
Американец поклонился:
– Я в отчаянии, синьора.
– Не смейте входить ко мне!
Комиссар тихонько отстранил молодую женщину:
– Мы все же войдем, синьора.
И, когда она открыла было рот, добавил:
– Кричать бесполезно, мы здесь именем закона.
Она отступила, мужчины переступили порог, и Сайрус А. Вильям запер дверь. В гостиной, куда все вошли, она попыталась протестовать:
– Но что это значит, в конце концов?
Тарчинини ответил примирительно:
– Пока ничего особо важного... Я просто хотел бы видеть кольцо, которое было у вас на пальце сегодня утром и которое вы показывали моему другу.
– У меня его больше нет!
– Так-так! Вы его, случайно, не потеряли?
Мика залилась слезами и, немного успокоившись, призналась:
– Орландо забрал его обратно...
– Почему же?
Она мстительно указала на Лекока:
– Вон из-за него!
– Объясните, пожалуйста.
– Когда я рассказала Орландо, что американец заинтересовался моим кольцом, он пришел в ужасную ярость, обозвал меня по-всякому и заявил, что с него хватит, что я дура, идиотка, в общем говорил такие ужасные вещи, что я даже всего не помню. Он заставил меня вернуть кольцо и поклялся, что между нами все кончено!
Сайрус А. Вильям съязвил:
– Вам ведь не привыкать к разрывам, синьора.
Забыв свою обиду, она с надеждой спросила:
– Вы думаете, он вернется ко мне?
Лекок прикусил язык. Он не был уверен, что она не ломает комедию, но тем не менее не находил в себе смелости сообщить ей о смерти Ланзолини. Тарчинини пришел ему на помощь:
– Когда вы покинули Ланзолини?
– Это он меня покинул... в "Академии". Мы собирались позавтракать вместе... но Орландо не захотел... Он сказал, что идет домой и запрещает мне приходить...
Последовал новый приступ рыданий, который Тарчинини пришлось переждать, чтобы дослушать остальное:
– Я пошла к Лидии и рассказала ей, что произошло, а потом отправилась сюда, и... и я очень несчастна.
Инспектор Люппо, вошедший в этот момент, оказался третьим свидетелем рыданий Мики. За свою жизнь он повидал столько, что перестал чему-либо удивляться, и, решив, что слезы эти являются следствием признания, спросил комиссара:
– Забирать ее шеф?
– Погоди.
Садясь в машину, которую пригнал Люппо, Сайрус А. Вильям констатировал, что Ромео мог быть отличным следователем, если в не его слабость к женщинам. Стоило Мике разыграть перед ним отчаяние, и Тарчинини был обезоружен.
– На вашем месте, Ромео, я бы ее арестовал.
– Не раньше, чем я узнаю, лжет ли она.
– А как вы это узнаете?
– Попросив синьору Фотис подтвердить слова ее подруги.
В гостиной Лидии Фотис настал черед Тарчинини созерцать с величайшим вниманием гравюру, напомнившую Сайрусу А. Вильяму детство в их первый приход. Лекок пошутил по этому поводу, но не смог вывести комиссара из задумчивости. Что касается Люппо – крупного, тяжеловесного человека, своим бесстрастием напоминавшего быка под ярмом – то он уселся в кресло, вертя в руках свою шляпу. Войдя в комнату, хозяйка извинилась, что не сразу вышла к гостям, но она отдыхала. Американец покорно смотрел, как Тарчинини выделывает свои па. Он счел, что тот напоминает павлина, распускающего хвост.
– Синьора, мы в отчаянии, мои коллеги и я, что нарушили ваш покой, но вы можете оказать нам большую услугу.
– Я? Но я не знаю, как... Во всяком случае, синьор, я в вашем распоряжении.
– Давно ли вы видели синьору Росси?
– Мику? Она была здесь вскоре после полудня!
– Просто зашла навестить?
Лидия улыбнулась, как снисходительная старшая сестра, и Сайрус А. Вильям решил, что из виденных им в Вероне женщин это самая красивая.
– У нее было горе.
– Можно узнать причину?
– Не лучше ли вам спросить у нее самой?
– Прошу вас, синьора.
– Ссора с ее теперешним возлюбленным.
– Вы его знаете?
– Нет. Я очень люблю Мику и извиняю ее похождения, но не одобряю их. И не хочу входить в подробности ее любовных дел, которые никоим образом не поощряю.
– Она долго пробыла у вас?
– Право, затрудняюсь сказать... около часа.
– Она не сказала вам, куда пойдет от вас?
– Конечно, к своему другу. Мика не злопамятна и мало заботится о своем самолюбии.
Лекок почувствовал, как что-то оборвалось у него внутри: сама того не ведая, Лидия только что обвинила Мику в убийстве.
Им удалось уклониться от вопросов Лидии Фотис, беспокоившейся о Мике и не понимавшей причины их прихода. По дороге к виа Кардуччи Лекок спросил:
– Вы арестуете Мику Росси?
– А что мне остается делать?
– Вам это, кажется, не доставляет удовольствия?
– А вам?
Американец вынужден был признать, что и его это вовсе не радует.
Но Тарчинини не пришлось исполнять свой тягостный долг. Когда они вошли в дом, привратница сообщила, что молодая вдова только что ушла. Лекок подумал, что на ее месте поступил бы точно так же и что дурой она была бы, если в не воспользовалась неожиданной отсрочкой, предоставленной ей комиссаром. Теперь надо было ее искать, и существовал немалый риск, что она докажет Ромео – как бы он ни утверждал обратное – что кое-кого осторожность может заставить покинуть Верону.
– Будем искать, Ромео?
– Не думаю, чтоб стоило об этом беспокоиться.
– А если она скроется?
– Этого я тем более не думаю. Мы закончим дело сегодня ночью или завтра, а сейчас пора подумать об обеде, Билл.
Сайрус А. Вильям ничего не возразил; не то чтоб ему было нечего сказать, но зачем? В этой стране первое правило состояло в том, чтоб ничему не удивляться, даже если полицейский бросает поиски преступника под тем предлогом, что пора обедать. Когда Лекок прощался с Тарчинини, угрюмый Люппо вдруг перебил:
– Сейчас я вспомнил, шеф...
– Расскажешь по дороге. Пока, Билл...
– Пока, Ромео...
В такси Лекок ломал себе голову, почему Тарчинини не хотел дать ему услышать то, что собирался сказать инспектор.
Глава XI
Сайрус А. Вильям подскочил, увидев, что, согласно британской традиции, пламенными поборниками которой они были, Валерия и ее отец переоделись – она в вечернее платье, он в смокинг – для обеда у Тарчинини. Лекок содрогнулся при мысли, что синьора Тарчинини может встретить гостей в халате.
Он злился на себя, что не предупредил Пирсонов, но теперь делать было уже нечего.
Они вышли из такси перед домом 126 на виа Пьетра в назначенный час. Лекок надеялся, что привратница отсутствует. Она была на месте. При виде американца она впала в транс, как и при первом его визите, и хотя Сайрус А. Вильям поспешил втащить мисс Пирсон на лестницу, ему не удалось помешать ей услышать восторженный возглас доброй женщины:
– Он еще красивее, чем в прошлый раз!
Валерия воспользовалась передышкой на площадке второго этажа, чтобы холодно заметить:
– Кажется, вы пользуетесь успехом в этом доме?
Сайрус А. Вильям не ответил. Да ему и нечего было сказать. Что касается Пирсона, то он ткнул будущего зятя в бок и шепнул:
– Ни одна не может устоять, а? Пора, давно пора увозить вас домой, мой мальчик!
У дверей Тарчинини Лекок позвонил, думая, что ему делать, если придется ждать так же долго, как в первый раз. Но дверь открылась почти сразу, и юная Альба впустила гостей. Сайрус А. Вильям поздравил себя с тем, что его спутники не понимают по-итальянски, так как синьорита непринужденно объявила: