Очаровательная идиотка, стр. 18
Пенелопа снова хихикнула, и Тер-Багдасарьян, превозмогая искушение ее стукнуть, сжал кулаки.
— Представьте себе, мисс, в жизни Гарри есть одна тайна… Он не решился признаться, опасаясь, что это вас оттолкнет. Дело в том, что его отец сидел в тюрьме…
Мисс Лайтфизер тихонько вскрикнула от ужаса и удивления. Комптон хотел было возмутиться, но суровый взгляд Багдасарьяна отбил у него всякую охоту спорить.
— Без вины, мисс… даю слово… Однако, судя по тому, что мне рассказывал Гарри, вы тоже, мисс, стали жертвой вопиющей несправедливости?
— О да! У «Пирл и Клементин»! Представьте себе, Вирджини Максвелл…
— Знаю, мисс, знаю, но не будем смешивать две разных истории, иначе мы совсем запутаемся! Так вот, вернемся к отцу Гарри… У одного человека есть доказательство его невиновности, но он не хочет представить бумаги суду, потому что боится повредить могущественным людям… Но Гарри считает необходимым обелить имя отца… Это ведь естественно, не так ли?
— Конечно… И я убеждена, что он своего добьется!
— Если вы ему поможете, мисс, — непременно!
— Я? Но что…
— Бумага, где черным по белому написано, что отец Гарри невиновен… Гарри поклялся во что бы то ни стало отобрать бумагу у того, кто прячет ее, не имя на это никакого права…
— Правильно!
— Я счастлив видеть, мисс, что Гарри не ошибся и вы действительно благородная девушка! Позвольте мне поблагодарить вас от имени моего друга Комптона, чья жена умерла с горя, не имея возможности передать единственному чаду незапятнанное имя…
— Не надо, мистер Багдасарьян… Я чувствую, что сейчас заплачу!
— Нет, о нет! Прошу вас! Человек, у которого хранится бумага, нужная нам, чтобы восстановить честь Гарри, — это сэр Реджинальд Демфри.
— Тот самый, на чью жену я сейчас работаю?
— Совершенно верно!
Комптон счел, что Тер-Багдасарьян явно перебарщивает. Никогда Пенни не поверит в такую нелепую историю! Должно быть, подобные сомнения терзали и армянина, ибо он не отводил глаз от мисс Лайтфизер, мучительно раздумывая, как она отреагирует. Но девушка ограничилась лишь одним-единственным изумленным возгласом:
— Бывают же такие совпадения!
Мужчины отозвались таким вздохом, что Пенелопа явственно ощутила дуновение ветра и решила, что по квартире Багдасарьяна гуляют сквозняки. Армянин взял мисс Лайтфизер за руку и наклонился, видимо желая говорить как можно убедительнее.
— Вам достаточно будет осторожно понаблюдать за сэром Демфри и попытаться угадать, где он хранит важные бумаги…
Пенелопа опять хихикнула.
— Да в сейфе же, конечно!
— Очень может быть, но самое сложное — узнать шифр…
— Но я его и так знаю!
— Что? — в один голос воскликнули Багдасарьян и Комптон.
Пенелопа во все глаза смотрела на мужчин, радуясь, что сумела их удивить.
— Это «Барбара», имя леди Демфри.
Армянин ушам своим не верил.
— Вы… вы уверены?
Мисс Лайтфизер объяснила, каким образом ей удалось узнать шифр сейфа, и Комптон решил, что само Небо на их стороне.
— Послезавтра вечером, когда у Демфри будет прием, я попытаюсь забрать бумагу, которая вас так интересует, — добавила девушка.
— Я думаю, лучше попытаться провести в дом Гарри и предоставить столь деликатную работу ему…
— Договорились! Я попрошу Розмери, горничную Демфри, помочь нам. Уверена, что ее это очень позабавит!
Тер-Багдасарьян бросил на Комптона полный отчаяния взгляд.
— Ни в коем случае! Наоборот, все это надо проделать как можно незаметнее, так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вы меня понимаете?
— Вроде бы да.
— Значит, мы можем положиться на вас?
— Я сделаю все, что смогу.
— От имени его матери — бедной святой женщины! — и его отца — нашего дорогого мученика! — я благодарю вас, мисс Лайтфизер… Гарри будет вам обязан больше чем жизнью! А теперь, мой мальчик, вот вам три фунта… Пойдите, потанцуйте немного со своей милой, а потом отвезите ее домой.
21 час 30 минут
В предвкушении вечера, который благодаря неожиданной щедрости Тер-Багдасарьяна обещал пройти великолепно, Гарри Комптон пытался заглушить голос совести, все громче и настойчивее звучавший в его сердце. Ощущая тепло Пенелопы, доверчиво державшей его под руку, молодой человек очень хотел по крайней мере в ближайшие несколько часов не терзаться стыдом и забыть о преступлении, которое он должен был совершить против этой бесхитростной девушки, несмотря на то что она его любит (в этом Гарри не сомневался), а он любит ее. Да, Комптон мечтал лишь наслаждаться тем, что он молод, что рядом красивая девушка, а в кармане есть немного денег. Однако невзирая на это страстное желание повеселиться во что бы то ни стало, Гарри вряд ли добился бы успеха, знай он, что, как только они с Пенелопой свернули с Грик-стрит в сторону Сохо-сквер, от стены отделилась какая-то тень и скользнула следом. А уж если бы Гарри Комптону кто-нибудь поведал, что эта тень — не кто иной, как инспектор Эверетт Картрайт, можно поклясться, что страх мгновенно сменил бы его наигранную веселость.
22 часа 00 минут
По предложению Пенелопы они отправились на бал в «Веселого шотландца», дансинг на Кентиш Таун, где собирались в основном мелкие торговцы и служащие. Сначала Гарри скорчил гримасу, но вовремя вспомнил, что располагает всего тремя фунтами, а с такой суммой в кармане было бы довольно затруднительно пригласить Пенелопу в какой-нибудь ресторан Майфэйра пить шампанское.
Едва войдя в «Веселого шотландца», молодые люди еще раз позвонили миссис Лайтфизер узнать, не возражает ли она против того, чтобы они часок-другой потанцевали. Мать Пенелопы отнюдь не выразила восторга, но, как она сама заметила, девочка так мало отдыхает и развлекается, что ее невозможно не понять. Стало быть, миссис Лайтфизер санкционировала отступление от правил, при условии, что Гарри приведет Пенелопу домой не позже полуночи. Молодой человек обещал.
С первого же танца Комптон влюбился пуще прежнего. Как обидно жертвовать такой очаровательной девушкой! Лавируя между другими парочками и усердно избегая столкновений, Гарри мечтал, как он вырывает Пенелопу из когтей британской полиции, побеждает Интеллидженс Сервис, проводит за нос Адмиралтейство и высаживается в Москве с досье «Лавина» в одной руке и Пенелопой — в другой.
Как только молодые люди вернулись за свой столик, какой-то гигант пригласил Пенелопу на вальс. Немного поколебавшись, девушка, к величайшей досаде Гарри, дала согласие, и Комптон проводил ее ревнивым взглядом. Заметив, что танцор прижимает к себе Пенелопу недостойным цивилизованного человека образом и даже — какой скандал! — позволил себе опустить левую руку намного ниже талии, Гарри чуть не сорвался с места. Когда Пенелопа снова оказалась рядом, он не стал скрывать негодование:
— Этот тип вел себя совершенно недопустимо!
— Правда?
— Я запрещаю вам, Пенелопа, — слышите? — запрещаю вам танцевать с этой дурно воспитанной гориллой!
Несколько танцев они исполнили вместе, а потом колосс опять явился приглашать Пенелопу:
— Вы не хотите станцевать это ча-ча-ча, мисс?
— Да, но не с вами.
Задетый за живое парень выпрямился:
— А могу я узнать почему?
— Потому что мой друг считает вас дурно воспитанной гориллой! — объяснила Пенелопа, указывая пальцем на Гарри.
Девушка говорила довольно громко, так что ее прекрасно слышали за соседними столиками, и все разговоры мигом умолкли. Тот, кого сравнили с гориллой, с шумом набрав полную грудь воздуха, повернулся к Гарри:
— Значит, если я ее правильно понял, вы принимаете меня за большую обезьяну?
Комптон не мог отступить, особенно в присутствии любимой девушки, но с невольным почтением вспомнил о Тер-Багдасарьяне и его взгляде на женщин.
— Вот именно!
— Может быть, вы согласитесь выйти со мной на улицу и дать кое-какие дополнительные пояснения?