Мы еще увидимся, детка!, стр. 24
— Этого я не допущу!
— Бедный Малькольм! Вы так наивны, так безоружны перед ними. Они нанесут удар прежде, чем вы успеете опомниться…
— Ну да?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Во-первых, меня так просто не возьмешь, а во-вторых, Дункан обещал, что если я схожу в док за пакетом и принесу его им, то вас со мной отпустят.
— Он врет!
— Не думаю…
— Послушайте, Малькольм, вы же не знаете, что они замышляют… Это чудовища! Как только вы принесете пакет в «Гавайскую пальму», вас убьют.
— Но почему?
— В первую очередь — чтобы вы никому не смогли об этом рассказать, а кроме того, Джек никогда не согласится, чтобы я уехала с вами.
— Он вас любит?
— Он? Джек никогда никого не любил… он не способен любить кого бы то ни было… он любит только деньги.
— Но в таком случае…
— Дункан считает, что я ему принадлежу, и не потерпит посягательств на свою собственность.
Шотландец на мгновение смешался, потом покачал головой:
— Простите, Патриция, но я не могу в это поверить… Дункан мне обещал… Я уверен — он сдержит слово… В Томинтуле все всегда держат слово…
Патриция готова была поколотить его. Понимая, что не в состоянии растолковать упрямцу, насколько Лондон отличается от Томинтула, девушка не выдержала и разрыдалась. Мак-Намара же был так удручен, что мог только повторять:
— Ну… что с вами? Что случилось?
Пожилой джентльмен, уже некоторое время наблюдавший эту сцену, подошел к ним и обратился к Малькольму:
— Прошу прощения, что вмешиваюсь не в свое дело, сэр… но… лучше не заставлять их так плакать… потому что… когда они уходят из жизни… вас начинают мучить угрызения совести… Все эти слезы, на которые когда-то ты не обращал внимания, приобретают огромное значение… На вашем месте, сэр, я бы обнял ее и, если поблизости нет полисмена, крепко поцеловал бы, чтобы показать, как сильно вы ее любите, а все остальное — пустяки.
— Вы вправду так думаете?
— Убежден, сэр! — И старый джентльмен удалился.
Немного помявшись, Малькольм спросил:
— Вы слышали, Пат?
— Разумеется, слышала! И не понимаю, что вам мешает последовать его совету!
Так Малькольм и Пат обменялись первым поцелуем. Когда они отпустили друг друга, шотландец сказал:
— Мне очень жаль…
Патриция подскочила.
— Жаль?
— Да, что не захватил с собой волынку. Я бы сыграл вам «Танец с мечами».
Девушка не смогла удержаться от смеха.
— Будем считать, за вами долг. А теперь, Малькольм, мне надо бежать. Дункан и так, должно быть, ломает голову, куда я исчезла.
Мак-Намара проводил ее до такси. Уже садясь в машину, Патриция обернулась к шотландцу:
— Может, вы все-таки передумаете и откажетесь, Малькольм? Я так боюсь, что с вами случится беда!
Он улыбнулся.
— Не беспокойтесь за меня! Мы еще увидимся, детка!
Глава V
Инспектор Блисс вихрем ворвался в кабинет суперинтенданта Бойланда.
— Дело в шляпе, супер!
Бойланд, человек очень уравновешенный, ненавидел такого рода вторжения. Они не только беспокоили его, но и шокировали. Суперинтендант почти уже достиг пенсионного возраста и испытывал пристрастие к старым добрым традициям — корректному обращению, строгим костюмам и шляпам-котелкам. Бойланд едва терпел новые манеры, казавшиеся ему слишком фамильярными: обращение «супер» раздражало недостатком почтения, он клеймил современные нравы, усматривая в них тлетворное влияние американцев, которых не любил, продолжая считать мятежниками, взбунтовавшимися против Короны. Однако все это не мешало Бойланду быть прекрасным полицейским и в случае необходимости сотрудничать с коллегами из ФБР и ЦРУ.
— В чем дело, мистер Блисс?
— У меня есть доказательство, что шотландец ведет с нами нечестную игру!
— Вот это новость!
— Вы не хотели мне верить, супер, что этот тип связан с бандой Дункана, но я только что получил подтверждение этому.
Блисс не понял, почему суперинтендант улыбается, но это само по себе было настолько редким явлением, что инспектор на мгновение застыл в полной растерянности.
— Я вас слушаю, мистер Блисс, — произнес Бойланд.
— Около полудня я бродил возле «Нью Фэшэнэбл»…
— Вы что же, значит, никогда не спите, мистер Блисс?
— Редко, супер, особенно когда занят расследованием «мокрого» дела.
Суперинтенданта покоробил этот уголовный жаргон, к тому же, честно говоря, он не испытывал особой симпатии к инспектору Блиссу, хотя и ценил некоторые его качества.
— Ну и что же вы обнаружили?
— Как раз в это время шотландец выскочил из гостиницы, сел в такси и поехал. Мне посчастливилось поймать другую машину, и я отправился следом. Так, друг за другом, мы и приехали в Блумсбери, вернее, подъехали к Британскому музею.
— К Британскому музею?
— Еще точнее — в сад при музее. И там его ждали!
— Так… так… и кто же?
— Всего-навсего мисс Патриция Поттер собственной персоной!
Инспектор торжественно откинулся на спинку стула.
— Ну и что?
Блисс посмотрел на шефа с таким же недоумением, как нормальный человек — на умственно отсталого.
— Как так «ну и что»? Вы же в курсе, какую роль играет мисс Поттер в махинациях Дункана!
— То-то и оно, что нет, мистер Блисс, я об этом понятия не имею.
— В любом случае свидание шотландца с подружкой хозяина «Гавайской пальмы» — явная улика, что все они заодно и мисс Поттер просто-напросто пришла передать этому типу указания главаря.
— В Британском музее?
— А почему бы и нет? Никому бы и в голову не пришло искать их там!
— Кроме вас.
Полицейский кивнул.
— Да, кроме меня, — сказал он с таким видом, что было ясно, как крупно не повезло Малькольму и Патриции: они встретили на пути настоящего стража закона.
— Скажите, мистер Блисс… вы никогда не были влюблены?
— Все времени не хватало, супер!
— Очень жаль…
— Что?
— Это избавило бы вас от утомительных и совершенно ненужных действий. Тогда бы вы знали, что влюбленные имеют обыкновение назначать свидания в самых невероятных местах. А этот шотландец, по его же собственному признанию, так любит мисс Поттер, что хочет увезти ее с собой на родину. Только этому мешает Дункан… и вот, желая ускользнуть от его бдительного ока, влюбленные решили встретиться там, куда Дункан ни за что не явится.
— Это только предположение!
— А не заметили ли вы, мистер Блисс, в их поведении чего-нибудь такого, что подтвердило бы мои слова?
— То есть… ну… короче говоря, они целовались. Но это же ничего не доказывает!
— О, совсем наоборот, мистер Блисс… И позвольте дать вам совет: ни на шаг не упускайте из виду шотландца, потому что именно с этого момента ему грозит смертельная опасность! Я, по крайней мере, в этом не сомневаюсь.
— Ему грозит опасность?
— Да, мистер Блисс, и будет крайне прискорбно как для него, так и для вас, если случится несчастье. Вы меня поняли?
— Прекрасно, супер.
— Тогда все в порядке. Но, главное, оставьте его в покое и не предпринимайте никаких мер, не посоветовавшись предварительно со мной. У меня есть предчувствие, мистер Блисс, что этот овцевод, с его наивностью, попав в мир дунканов и дэвитов, обязательно вызовет там изрядное замешательство, а мы не преминем этим воспользоваться.
Уходя от Бойланда, Блисс размышлял, что надо бы отправлять людей в отставку раньше, чем они выживают из ума — ведь когда суперинтендант полиции впадает в маразм, это не может не сказаться на работе всего отдела.
Слушая Мак-Намару, Дункан мысленно благодарил Господа Бога за то, что он создал дураков ради вящего процветания всех прочих. Шотландец описывал свою будущую свадьбу с Патрицией, когда они приедут в Томинтул, перечисляя имена всех, кого пригласят. Джек испытывал к Малькольму что-то вроде насмешливого презрения и в то же время не мог удержаться от странной жалости к наивному горцу и его иллюзиям. Но Дункан знал и исповедовал только один закон — право сильнейшего, и он быстро прервал разглагольствования Мак-Намары.