Стеклянный башмачок, стр. 14
– Она слишком переживала, если жизнь складывалась не по ее желанию. Поверь, я не лгу. И не обижайся на Мэгги, проявляй с ней побольше терпения. Что касается Элис... Она с самого начала говорила про убийство. И когда стало известно о письмах, я немедленно кинулся к ней, чтобы узнать, почему она так думала. Мы договорились встретиться у театра. Энди я просил предупредить тебя, что я буду занят. Не хотелось, чтобы ты расстраивалась.
– Ты... – взорвалась было Рут, но Брюль ее перебил.
– Когда я рассказал ей о письмах, Элис что-то обсуждать отказалась. Так что я не имею понятия, чьих это рук дело. Врагов у меня хватает, как у каждого преуспевающего человека. Но кому могли быть известны все подробности? Остаются Мэгги, Стивен и ты.
– Я тут ни при чем!
– Знаю. Тем более тебе и так досталось куда больше остальных. Поначалу я заподозрил Мэгги – очень уж она была недовольна нашей женитьбой. А письма могли помочь от тебя избавиться. Но она уверяет, что о письмах ничего не знала. Стивен? Зачем ему? Да и услышав про расследование и приезд полиции он был просто поражен. Энди? Он сам лечил Кристел, зачем ему лишние подозрения? Слугам и Элис это тоже ни к чему, остается только Гай.
– Гай? – удивилась Рут.
– Они с Кристел были дружны с детства, он вел ее дела, как его отец – дела ее родителей. Но не вижу, зачем ему мстить за смерть Кристел. Ведь автор писем должен быть человеком очень совестливым, раз навлекал подозрения и на себя тоже...
– Стивен, – вырвалось у Рут. – Это в его стиле.
– Да, он настоящий джентльмен. Но не любит отвлекаться от своей музыки, целиком погрузившись в творчество...
Брюль задумался, потом добавил:
– Но вот если бы Кристел как-то угрожала его творчеству, он бы это сделал.
– Стивен не мог решиться на убийство!
– Опыт работы в больнице должен был научить тебя, что невозможного не бывает. Письма могла писать только Джил Гарднер.
– С чего ты взял?
– Она вполне могла предположить, что Кристел убили. А в ее порядочности я прекрасно убедился на работе. Ее просто замучили сомнения и она решила обратиться в полицию. Потом собралось поговорить с тобой о своих сомнениях. Видимо, ты знаешь то же самое, только сама не отдаешь в этом отчета.
– Говорю же тебе, я ничего не знаю...
– Нет, должно быть что-то, о чем ты просто не подозреваешь, – покачал головой Брюль. – Постарайся вспомнить. Речь наверняка идет о какой-то совершенно заурядной детали, на которую ты просто не обратила внимания.
– Брюль, я не помню ничего такого...
Он с надеждой смотрел на нее, но толку не добился.
– Надо найти медицинские карточки, – предложил Брюль. – Это может помочь.
– А где они?
– Не знаю. Я не брал, Гросс тоже, Мэгги и Стивен в глаза не видели и даже не подозревали об их существовании. Лекарства выбросил я сам.
– Но ведь ты предполагал самоубийство?
– Кристел не пользовалась бы лекарствами, а просто приняла яд.
– А кто мог подсыпать отраву в мой стакан?
– Кто угодно. В доме полно людей. Мэгги, Стивен, Элис... Правда, меня тогда не было. Значит ты, Рут, знаешь что-то очень важное, что может стать уликой. Только мне кажется, тебя хотели не убить, а как следует напугать.
– Почему?
– Налей ты в стакан воды, сразу ощутила бы неприятный привкус и обнаружила отраву.
– Но кто мог это сделать?
– У Мэгги такого средства быть не могло. Элис в тот вечер не могла послать за вещами, хотя вполне на такое способна. Стивен... У него хватает всяких лекарств...
– Откуда?
– Он мой давний пациент, получает снотворные от неврастении.
– Значит у него было и то лекарство, которое нашли?
Брюль кивнул.
– Именно его и нашли в телах Кристел и Джил. Я сам не раз им пользовался, Энди тоже. Да и ты сама, Рут.
– Брюль, меня волнует одна вещь. Если полиция ее найдет...
– Объясни, в чем дело.
– Я о своей сумке с лекарствами. Я привезла ее сюда, но куда дела – не помню. Может быть, помнит прислуга, которая помогала распаковывать вещи. Сейчас комната опечатана, полиция следит за каждой вещью, которую я оттуда беру...
– Какие там были лекарства?
– Не помню, но видимо полный комплект.
– Зачем тебе понадобилось все это барахло, ты же совершенно здорова.
– Ну мало ли... Они могли кому-нибудь понадобиться. К тому же я совсем забыла про сумку.
– А морфий там был?
– Конечно. Немного, но сколько – я не помню.
– Во всяком случае, вполне достаточно...
Рут испугала его вспышка. Заметив это, Брюль постарался ее успокоить.
– Когда откроют комнату, мы все проверим. Если бы полиция нашла сумку, тебя давно бы арестовали. Значит, ее кто-то забрал.
Обняв ее, он попросил:
– Верь мне, Рут. И делай, как я говорю.
Рут вдруг ужасно захотелось прильнуть к нему, ощутить тепло его рук. Она даже удивилась силе нахлынувшего желания. Но вспомнив, что Элис остается в доме, она тут же подавила свой порыв.
14
Высвободившись, Рут сказала куда мягче, чем хотела бы:
– Мне больше ничего не остается.
И удалилась.
Ночью ей не спалось. Все время вспоминался утренний разговор с мужем. В газетах вовсе не упоминались ложный ночной вызов, который обеспечил Брюлю алиби, и позеленевшие руки Джил. Это ее особенно беспокоило. Таких случаев в медицинской практике она не знала.
Но почему это не интересовало Брюля?
Что, если звонила тогда Элис, скажем, из кухни, где стоял другой телефон, а потом ей ничего не стоило явиться в спальню Рут...
На следующее утро Рут поехала в клинику. Стояло пасмурное холодное утро, Элис завтракала у себя, Мэгги как всегда не проронила ни слова. Стивен молчал, казалось, ему нездоровилось, Брюль куда-то еще с утра уехал.
Как раз в тот день полиция сняла печати с комнаты Рут. Там она не заметила ни перемен, ни беспорядка, но это ничего не значило. Там явно поработали знатоки своего дела.
Даже табачный дым не смог заглушить аромат роз. Роскошная комната смотрелась ужасно тоскливо.
Рут занялась тщательными поисками сумки, когда появилась горничная, интересуясь, не нужно ли помочь. Но и вдвоем они сумку не нашли, хотя горничная помнила, что в свое время клала ее в ящик комода.
– Еще кое-что нужно найти, – добавила Рут, – я имею в виду карточки с записями о болезни миссис Кристел. Ими кто-нибудь уже интересовался?
– Они лежали вон на том столике.
– И куда же делись?
– Не знаю, – смутилась горничная, заливаясь краской.
– Кто-то уже об этом спрашивал?
– Полиция, доктор Гетрик и доктор Кретенден, но я ничего не знаю.
– Но ведь именно ты убирала комнату.
– Да, но все равно не знаю.
Девушка что-то явно скрывала. Рут попыталась еще раз:
– Ты могла куда-нибудь убрать эти записи и забыть о них. Но мне-то сказать можно.
Заметно было, что девушка задумалась, но потом снова отрицательно качнула головой.
Уже в холле Рут столкнулась с Мэгги.
– К ленчу меня не будет, но скоро я вернусь, – сказала она Гроссу.
– Да, мадам. Полиции это передать, если станут спрашивать?
– Конечно!
Рут села в машину и заметила, как от обочины следом тронулся маленький автомобиль.
Стояла холодная ветреная погода. Вспомнив разговор с горничной, Рут подумала, что девушка ее обманывает.
Потом она взялась за газеты. Все поместили отчет о дознании. Рут между прочим узнала, что делали в день смерти Джил другие.
Энди, например, посещал больных, потом обедал в ресторане. Рут вспомнила поездку с Энди в оперу. Он говорил, что давно ее любит и среди белах халатов всегда отличал ее хрупкие плечи и золото волос под форменной шапочкой...
Энди так молод и предан, он избавит ее от Элис...
У массивного здания клиники по свету на третьем этаже Рут поняла, что идет операция. На поездку она решилась из-за Донни, так дружелюбно державшейся на дознании.