Белый какаду, стр. 29

Вероятно, она поняла мои мысли и, подойдя ко мне, сказала:

– Не хмурьтесь так. Вы меня... вы были так добры ко мне...

Немного помедлив, она произнесла слова, которые меня обрадовали:

– Не беспокойтесь, я буду очень осторожна. Со мной ничего не случится. Но все-таки я не могу поверить, что убийца среди нас и живет в отеле.

– В этом старом, мрачном и таинственном отеле можно ожидать всего! – сказал я с отвращением.

– Не говорите так, прошу вас!

Она побледнела, и я пожалел, что говорил с ней в таком тоне. Я высказал то, о чем постоянно думал, не считаясь с тем, какое впечатление это произведет.

– Я не хочу, чтобы страх одолел меня, – сказала Сю. – Но я приму все меры, чтобы избежать опасности. Как ваше плечо? Лучше ли вам?

– Оно у меня больше не болит.

– Оно болит, но вы не признаетесь! Не люблю людей, которые притворяются, будто никогда не страдают. Надеюсь, вы не принадлежите к их числу, мистер Сандин?

– Нет. Но я, действительно, не ощущаю боли. У меня такое чувство, будто плечо контужено.

– А врач был?

– Нет еще. Но скажите мне, вы просили Ловсхайма отдать вам документы?

Мне было неприятно напоминать ей об этом, однако пришлось.

– Да, – ответила она, нахмурив брови.

– Он отдал их вам?

– Нет.

– Я так и ожидал. Чем мотивировал он свой отказ? Садитесь.

Мы с ней сели рядом. Пусси вскочил мне на колени, а затем поднялся на плечо. В эту минуту мне совсем не требовалось его общество, и я опустил его на пол.

Сю ответила мне пасмурным тоном:

– Он сказал, что потерял шифр от замка.

Теперь она ожидала, что я стану ворчать. Это было ясно по ее взгляду. И в этом она не ошиблась.

– Черт его возьми! Он мог бы открыть шкаф и не имея шифра перед глазами. А если он настолько глуп, ему следовало иметь два экземпляра шифра. И неужели он думает, что вы ему поверите?

– Он убежден, что я верю ему. Шкаф почти новый, я помню, когда его привезли. Открывается он довольно трудно, и я несколько раз видела, как Ловсхайм практиковался открывать его с шифром перед глазами.

Я не верил. Трудно было поверить такой неловкости Ловсхайма, когда дело касалось хранения денег.

– Что же теперь он собирается делать?

– Сказал, что вызовет представителя фирмы, у которой приобрел шкаф, если я очень спешу. Но если я могу переждать несколько дней, то постарается найти шифр.

– И вы, конечно, сказали ему, что не спешите и можете подождать, – сказал я серьезным тоном.

– Да, я решила, что так будет лучше, чем показать ему, что я обеспокоена.

– Во всяком случае, немедленно скажите об этом Лорну. Он представитель вашего брата, и у него есть полномочия. Хотя он утверждал, что легко сделать фальшивые документы, все же эти бумаги могут вам пригодиться для доказательства вашей личности.

– А вот и доктор, – вдруг сказала она. – Сейчас же покажите ему ваше плечо! Добрый день, доктор!

После осмотра, произведенного в моей комнате, доктор заявил, что доволен видом моей раны, и я сердечно поблагодарил его за заботу.

Я проводил доктора до выхода из отеля. Ловсхайм сидел за конторкой портье. Он поздоровался с врачом и стал спрашивать меня о новостях. Отвечая ему, я видел, как Сю разговаривает с доктором в дверях отеля.

– Доктор удовлетворен, мне гораздо лучше. Но скажите, Ловсхайм, откуда приехал этот священник?

– Священник? – повторил Ловсхайм. Его маленькие черные глазки заблестели от любопытства. За последние дни он сильно изменился. Он был бледен, вероятно, от недосыпания, взгляд его стал беспокойным, и казалось, будто он постоянно находится в состоянии выжидания.

Нагнувшись над книгой, он углубился в список постояльцев, точно их было очень много.

– Кажется, он приехал из Парижа, – сказал он, глядя в список. – Да, действительно так.

– И давно он здесь?

– Около трех недель. А почему вы меня спрашиваете?

Я не ответил ему. Я смотрел на маленькую брошюрку в красочной обложке, которую, заметил, когда Ловсхайм открыл книгу регистрации. Заметив мой взгляд, он поспешно закрыл брошюру книгой.

– Вот поглядите сами, – сказал он слащавым голосом. – Надеюсь, вы не сомневаетесь в священнике, мистер Сандин?

Я поблагодарил его и отошел. В этой брошюре я узнал расписание поездов. Меня поразило не то, что я увидел его на столе управляющего отелем, а заботливое старание Ловсхайма скрыть его от моего взгляда.

Меня вывел из размышлений резкий голос миссис Бинг. Она появилась, закутанная в большую шаль.

– Как ваше плечо? – взвизгнула она. – Идите сюда, может быть, в этом углу мы найдем хоть немного солнца. Что вы думаете об этих двух убийствах? Из-за них мы вынуждены томиться здесь, точно арестанты, пока это будет угодно полиции.

Я сел рядом с ней, и она, не переставая, говорила:

– Какая красивая девушка! А с кем она разговаривает? А! С врачом!.. Да, очень красивая девушка и необыкновенная.

– Необыкновенная? Чем же?

Она нахмурила свои лохматые брови и продолжала:

– Да, она действительно необыкновенная. Вы помните ту ночь, когда было первое преступление? Электричество внезапно погасло. Зачем она его выключила?

– Не понимаю, что вы хотите сказать?

– Я спрашиваю, зачем этой девушке нужно было выключить свет во всем отеле?

– Но послушайте, это же не она сделала! Миссис Бинг проворчала:

– Вы в этом уверены? А я вам говорю, что она это сделала. Я видела это своими глазами.

Глава 12

Казалось, из всех обитателей отеля одна миссис Бинг была зрительницей, а все мы были актерами. Что касается меня, я был встревожен вдвойне: и за себя, и за Сю. Лорн был хладнокровен, каким и должен быть профессиональный детектив. Ловсхайм чего-то боялся, и это было написано на его лице. Однако я чувствовал, что эти два убийства были для него событиями второстепенного значения. Священник как будто бесцельно проводил свое время и напоминал мне большой вопросительный знак. Я считал его очень подозрительным. Вряд ли он действительно был священником, старавшимся остаться не замешанным в преступления. Мадам Грета по-прежнему оставалась непроницаемой. Но, время от времени, ее зеленые глаза переставали самодовольно улыбаться и в них появлялось выражение страха, как у животного, попавшего в капкан. Маленькая горничная Марианна была очень печальна.

Как я сказал, миссис Бинг была единственным человеком, который мог оставаться в роли наблюдателя. Это чувствовалось по ее лицу, хотя оно и было бледное. Но она храбрилась и не хотела показать, что тяжело переживает происходившее. Она не слабее нас ощутила страх перед невидимой рукой, опускавшейся то на одну, то на другую жертву.

Как позже нам стало известно, в этом деле существовал отвратительный порядок и система. По мере необходимости препятствия устранялись одно за другим. И если кто-либо становился помехой, его ликвидировали. Это делалось молниеносно, безжалостно, без предупреждений и, как я теперь убедился, без малейших угрызений совести.

Это все было частью глубоко продуманной программы, ведущей к выполнению намеченной цели. В то время мы чувствовали это инстинктивно. Позже мы узнали об этом в реальности.

Слова миссис Бинг так взволновали меня, что на несколько мгновений я лишился дара речи.

– Но не могли ли вы ошибиться?

– Я не ошиблась, – твердо сказала она. – Я расскажу вам, как это было. Полиции я не сказала и не скажу, потому что эта девушка вызывает у меня симпатию. Но вот что произошло. Вам известно, где находится моя комната?

– Она на втором этаже, не так ли? Она кивнула головой.

– Это комната № 11, она расположена вблизи холла, в коридоре южного крыла. Вы проходите мимо нее каждый раз, когда идете к себе. Ну, так вот, почти напротив моей комнаты находится распределительный щит. Его можно не заметить, если не искать специально, так как с виду он похож на небольшой шкафчик. В ту ночь, когда на площадке был убит человек, я плохо спала. Ветер выл и шумел, а оконные рамы так стучали, что я не могла спокойно отдыхать. Во время непродолжительного затишья я услышала какой-то шум, и, казалось, он исходил из холла. Вы знаете, что здесь, в отеле, очень тихо и шум в холле около полуночи – необычное явление. Из любопытства я встала, подошла к двери и немного ее приоткрыла. В холле тускло горел свет, и эта девушка стояла у распределительного щита. Дверца шкафчика была открыта, и ее рука лежала на рубильнике, выключающем энергию во всем отеле. И в этот момент она потянула рубильник, и свет был выключен. Я снова легла в постель, но через полчаса полиция стащила меня с кровати из-за убийства.