Сага, стр. 3
Впервые за все время глаза Луи затуманились при виде обрисованного мелом контура тела Лизы. Возможно, именно в этот момент он осознал, что больше никогда ее не увидит.
– Месье Станик, я должен составить отчет. Ваш рассказ будет зафиксирован в протоколе.
– Стоит ли, инспектор? Забудьте все, что я вам сообщил.
– … Забыть?
Луи закрыл глаза, чтобы скрыть выступившие слезы, как это часто бывает в торжественные моменты.
– Вы были правы, инспектор. Лизу наверняка убил грабитель.
– …?
– Но люди моей профессии не могут представить себе, чтобы жизнь заканчивалась так глупо. Особенно жизнь тех, кого вы любили. Так и хочется придумать для них смерть, связанную со страстями.
Луи медленно направился в комнату Лизы. Ошеломленные полицейские двинулись следом.
– И… и что у вас за профессия?
После некоторого молчания Луи опустился на колени перед кроватью.
– Я – сценарист.
Его рука скользнула по смятым простыням, и он уткнулся лицом в подушку.
2. Матильда
Любовь.
Любовь никогда не приносила денег Матильде. Ну, может, совсем немного. Она двадцать лет служила любви, преподносила ее в лучшем виде, как настоящая мастерица показывала ее лучшие стороны. Любовь – это была ее работа, она овладела всеми ее хитростями и уловками. Иногда даже придумывала новые. Прежде, чем сдаться, любовь навязывала ей свои капризы, свои условия. И так день за днем, с утра до вечера. Но к чему считать часы, когда речь идет о любви? Разве любовь когда-нибудь спит? Разве у любви бывает отдых? Любовь постоянно требовала от нее все новых фантазий, однако ничем не помогала. Матильда искусно черпала вдохновение из сокровищницы своей тайной нежности. За двадцать лет, прошедших в погоне за любовью, она усвоила, что самопожертвование – неиссякающий жизненный источник.
Так или иначе, но ни на что другое Матильда не была способна. Виктор повторял ей это каждый день.
– Твой талант – божий дар. Ты только и умеешь, что делать это, но, черт возьми, как здорово ты это делаешь!
В конце концов, она сама поверила в тот образ великой жрицы любви, который так нравился Виктору. «Колдунья, повелительница сердец и страстей, хранительница неугасимого любовного огня», – он никогда не боялся преувеличений, когда требовалось подбодрить ее во время работы. Она свято верила во все, что слышала из уст Виктора, начиная с первого дня их знакомства.
Ни на миг у нее не возникло желания избежать ловушки, таившейся в его взгляде, когда она, сидя за краешком стола в бистро на площади Вогезов, увидела его. В ту же секунду Матильда бросила писать свой дневник. С обаянием проповедника, отрекшегося от веры, Виктор увлек в свои сети ее наивную душу. В тот же день он стал и ее любовником. Ей тогда не было и восемнадцати. Он ни за что не провел бы с ней в постели больше одного вечера, если бы она очень быстро не проявила поразительные способности ко всем тонкостям любви.
Десять лет безоблачного счастья. Она – за своей работой, он – за своей конторкой. Прямо как в песенке из «Трехгрошо-вой оперы». Он всегда умел дать ей совет и обеспечить уют, в котором она нуждалась для спокойной работы. Время от времени Виктор выводил Матильду в свет, чтобы немного развлечь и чтобы румянец оживил ее бледные щеки. Ему было достаточно проявлять к ней хоть каплю внимания, чтобы ловко избегать фразы «Я люблю тебя», которую она так мечтала услышать.
Потом все стало таким рутинным, таким печально предсказуемым. Раз в три недели Виктор появлялся в ее квартирке на улице Месье-ле-Прэнс, чтобы забрать плоды ее трудов. За пять минут он овладевал Матильдой на краю постели, и она никогда не требовала от него большего. В ней было достаточно любви еще на десять лет. И еще десять лет она любила его, несмотря на его брак с первой встречной женщиной и на рождение двух детей. «Любовь не имеет отношения к семье», – часто повторял Виктор. В конце концов, Матильда в это поверила. В тридцать лет она превратилась в старую любовницу, которой можно ничего не обещать.
Матильда с еще большим ожесточением ушла в работу. Чтобы забыть Виктора или, наоборот, вызывать его восхищение, она и сама толком не знала. Он становился все требовательнее и часто настаивал на том, чтобы она вносила побольше пикантностей в свои сочинения.
– Пикантности… Что ты имеешь в виду?
– Фантазии, жаркие сцены, черт побери! Заставь в конце концов говорить свою плоть!
В свои сорок лет Матильда соглашалась на все. Она пожертвовала своей юностью, своей мечтой родить детей. И все во имя чего? Во имя любви?
– Мне очень жаль, милочка, но я не смог продать даже тысячи экземпляров «Забытой любовницы».
– Но, Виктор… Я сделала все, что ты требовал. Добавила главы, где действие происходит в «Эрос-центре»…
– Я знаю, что ты старалась, но задница больше не привлекает читателя.
– Это из-за моего псевдонима. Кого привлечет последний роман Клариссы Гранвиль? Следующий роман я подпишу иначе. Например, Пэтти Пендельтон. Она уже давно ничего не публиковала.
Пэтти Пендельтон. «Очертя голову», «Замок без любви», «Та, которая ждет». Тридцать пять тысяч экземпляров каждой книги. Пэтти Пендельтон и неожиданные повороты сюжета, ее безумная романтичность, коттедж в Сассексе…
– Все это было уже пятнадцать лет назад, Матильда. Сегодня ты этим не возместишь даже стоимости бумаги.
– А Сара Худ? Ведь фаны ждут продолжения приключений Джейнис!
«Джейнис и Дама червей», «Джейнис идет на войну», «У Джейнис есть сестра», «Наследие Джейнис» и так далее.
– И что ты родишь на этот раз? «Джейнис в Интернете»? «Джейнис теряет вставную челюсть»? Читателям наплевать на эту дуру.
– Я могу возобновить серию «Экстаз». «Запретные мечты», «Экзотическая дрожь», «Дикая девушка Андреа», «Оазис наслаждений» и так далее.
Сидевший за письменным столом Виктор зашелся от смеха и схватил с закрывавшей всю стену полки первую попавшуюся книгу.
– Ты хочешь писать о сексе? Тебе прочитать любой отрывок из «Скандалистки»? «Эдвина почувствовала, что ее воля ослабевает под настойчивой рукой Дэвида. Она поняла, что рано или поздно отдастся ему, и этот час наконец наступил. Она опустилась на колени перед своим возлюбленным и коснулась губами его древка». Его древка! Нужно быть по меньшей мере шестидесятилетним, чтобы понять, о чем идет речь, черт возьми! Всем плевать на твой устаревший изысканный язык. Хуже всего то, что ты в этом даже не виновата. Как ты можешь надеяться, что читатель поверит твоим идиотским «Экстазам», если сама знакома только с двумя позами, да и то вторая предназначается исключительно для праздничных вечеров…
– Мне неприятно говорить это, Матильда, но тебе придется забрать свою последнюю рукопись.
– Что ты сказал?
– Я не стану ее издавать.
– …?
– Если мне не удастся увеличить торговый оборот, придется продать часть нашей конторы. А я слишком долго сражался за нее, чтобы делиться с незнакомыми людьми.
Бледная как смерть, задыхающаяся, Матильда склонилась над столом, пытаясь дотянуться до руки Виктора.
– Издательство «Феникс» – ведь это мы вдвоем… Вот уже двадцать лет… Мы вместе создали это издательство… Конечно, делами управляешь ты, но ведь это я написала первые книги и отдала их тебе без контракта, без задатка… Да у меня и сегодня нет контракта! Мы всегда работали, доверяя друг другу… Всегда были одной командой, разве не так?
Матильда с надеждой ловила улыбку на лице Виктора. Но он старательно отводил взгляд. Возможно, чувствовал неловкость. Или испытывал к ней отвращение.
– Забери свою рукопись. Завтра получишь все, что я тебе должен за «Забытую любовницу».
Она поднесла ледяную руку ко лбу. Господи, да ведь это жест Джейнис, полный изящества и патетики!
– Я должен дать шанс и другим авторам, как когда-то дал его тебе. У молодых более современный стиль, он лучше отвечает запросам публики. Ты слишком много работала последние годы, моя милочка. Возьми отпуск. Попытайся заняться чем-то другим.