Выживших не было, стр. 8
У нее были подруги, катавшиеся на водных лыжах за две недели до родов. Война не более тяжелое занятие, чем подобный спорт. Разве не так?
Ее страшило, что Дэвид может не захотеть ребенка сейчас. Конечно, он не скажет об этом прямо, но что если она почувствует его подлинное отношение к случившемуся?
Она помнила выражение лица доктора Вонга.
— Рози, ты в положении.
— Но ведь у многих женщин бывают задержки, когда они…
— У тебя не задержка. Если б у тебя была только она, то ты бы ко мне не пришла, правда?
— Да.
— Рози, это ты с Дэвидом?
— Конечно… о Господи, — Рози помнила эту ночь. Они так устали. Его не было два дня. Естественно, это произошло тогда… Она вставила эту чертову штуку на пару минут позже.
— Ты очень здоровая женщина, Рози, — она слушала доктора Вонга, закрыв глаза. — Ты должна родить хорошего ребенка. Думаю, Дэвид будет счастлив.
— О, да.
— Конечно, будет. У вас все только начинается. Ни о чем не беспокойся и будь счастлива.
Рози поблагодарила доктора Вонга и ушла.
Больше об этом никто не знал.
Но принимая солнечные ванны вместе с остальными женщинами в лагере, нельзя будет скрывать свое положение слишком долго. К тому же, в последние дни она стала прожорливой, как гризли. Дэвид захочет отправить ее отсюда. «Из соображений безопасности». Такая мысль выводила из себя. Она может сражаться не хуже, а пожалуй, и лучше всех мужчин в лагере, за исключением Дэвида. И она стала чертовски хорошим стратегом. Или тактиком. Ей была неясна разница между этими двумя понятиями.
Будь что будет.
Роуз Шеперд посмотрела на передатчик:
— Дэвид, я беременна. Ты будешь папой, — она покачала головой, закрыв глаза. Почему все так сложно?
Глава восьмая
Смит и Уиздом вместе с Лютером Стилом и Дэвидом Холденом подъехали верхом к краю каньона, на другом конце которого на узком, окруженном с трех сторон обрывом, клочке каменистой земли находился форт Маковски.
Смит лежал на животе, опираясь на локти, и смотрел в бинокль.
— На вид — неприступная крепость, — сказал лежавший рядом справа Стил.
— Гм-м-м, — проворчал Смит.
— Ты был прав насчет этого поезда, — заметил находившийся в некотором отдалении доктор Холден. — Проникнуть туда можно только фронтальной атакой либо по воздуху.
Смит передал бинокль Уиздому.
— Спасибо, — произнес индеец.
— Я рассчитывал на воздушную атаку, — кивнув ему, сказал Смит Холдену и Стилу. — Возможно, с использованием планеров. Но у нас слишком мало людей, способных хорошо управляться с этой техникой. По крайней мере, сейчас их слишком мало. Все наши воздушные силы — это вертолет из резервации Боба Тубирса и полдюжины одномоторных самолетов, которые мы возьмем напрокат.
Форт Маковски представлял собой систему связанных друг с другом блокгаузов, окружающих многоэтажное центральное здание. Все постройки находились за бетонной стеной, обвитой сверху колючей проволокой. Несомненно, по проволоке был пущен электрический ток. Да и сигнализация подключена. Оставляя лишь путь сквозь стальные ворота по узкому коридору, в середине которого находилась железнодорожная колея. Очевидно, пространство между стенами и колеей было заминировано и простреливалось из пулеметов.
— Путь один — по железной дороге, а это очень рискованно, — продолжил Смит.
— Меня возьмете? — неожиданно спросил Уиздом.
Смит повернулся и посмотрел на паренька:
— Дело опасное, но, думаю, ты дорос до него. Проблема здесь одна — внешний вид. Понимаешь, все, находящиеся в поезде, должны быть в форме президентских «Ударных отрядов». Ты же выглядишь слишком молодо. И, кроме того, нам нужны надежные люди, чтобы обезвредить зенитное подразделение у железной дороги в форт. Думаю, что именно здесь ты лучше всего проявишь свой талант. Я говорю это не потому, что собираюсь оградить тебя: захват этих зениток — чрезвычайно опасное предприятие. А если кто-то пристально вглядится тебе в лицо и определит твой истинный возраст, это сорвет всю операцию, Уиздом.
— Хорошо, тогда я займусь захватом ПВО, — он вернул бинокль. Смит кивнул. — Мне лучше быть верхом.
Смит вновь кивнул, отвернувшись от Уиздома, он понял, что Холден и Стил смотрят на него:
— Что, джентльмены?
— Моему сыну было бы почти столько же, — бросил Холден и взял свой бинокль.
Смит не сказал ничего…
Роуз Шеперд складывала свой багаж в сумку. Все очень практично для войны — черные тяжелые ботинки, черные рубашки, теплый черный шерстяной свитер.
Бросив свитер на остальную одежду, она опустилась на колени на лежащее на полу одеяло.
Роуз закрыла глаза, но это не помогало.
Слезы текли все равно.
Глава девятая
— Меня зовут Эмма, — сказала она.
— Привет, Эмма.
— Можно войти?
Джеффри Керни пристально взглянул на нее: он знал, зачем к нему прислали эту девушку. На ней была великоватая хлопчатобумажная ветровка, синие джинсы, обтягивающие, словно вторая кожа, и оранжевая вязаная блузка, оставлявшая открытой приличный кусок талии вместе с пупком. Светлые волосы ниже плеч, и очень молодое, симпатичное личико.
— Входите.
Она вошла в его спальню, не закрывая дверь (судя по всему, из застенчивости).
— Я, правда, сочувствовала, узнав о вашей девушке.
— Спасибо.
— Вы, наверно, ее очень любили.
— Да, — он стал говорить с американским акцентом, устав решать всю эту шараду. Прикончить Борзого и Монтенегро, и точка. Но еще рано. — Чем могу быть вам полезен?
— Мистер Монтенегро прислал меня к вам… чтобы…
— Я действительно устал, милая, — Керни знал, зачем именно прислал ее Монтенегро.
Но вместо того, чтобы повернуться к дверям, она спросила:
— Могу я поговорить с вами?
— Конечно, — ответил Керни.
Она сложила ладони, сплетя пальцы на голом животе:
— Если… а… если…
— Если что? — он достал «Зиппо» и закурил от сине-желтого огонька. Черт возьми, он не собирался облегчать ее задачу.
— Если я не… он будет…
— Что? Чуть-чуть пошлепает? — следи за акцентом, сказал себе Керни.
В симпатичных, синих, как маргаритки, глазах читался испуг. Она кивнула, опустив глаза, словно рассматривала ковер.
— Ты что, принадлежишь кому-то? Я хотел спросить, можешь ли ты самостоятельно принимать решения?
— Можно закурить?
Он кивнул, вытряхнул из пачки сигарету, даже зажег ее для девушки, а затем положил в карман «Зиппо».
— Без фильтра. Вы что, специально отрываете?
— Нет. Я такие покупаю.
— Не знала, что такие делают.
— Сколько тебе лет? Только говори правду.
— Девятнадцать, — произнесла она, прочистив горло.
— Хорошо, — Керни отвернулся от нее и глубоко затянулся. Почти докуренная сигарета обжигала губы. — Значит, Монтенегро послал тебя поднять мне дух. — К черту этот акцент.
— Он сказал, чтобы я легла в постель с тобой или сделала что-нибудь другое.
— Что?
— Ты знаешь, — мягко сказала Эмма.
— Нет, не знаю, — он очень разозлился. — Скажи. Что он имел в виду?
— Я…
— Что? — он повернулся и посмотрел на нее. — Французский массаж? Содомские игры? А если ни одно из этих удовольствий меня сейчас не интересует?
— Он побьет меня.
— Он бил тебя раньше?
Эмма кивнула.
— Куда?
Она повернулась спиной, сбрасывая с плеч ветровку, и чуть приподняла эластичную блузку. Он сразу заметил шрамы, а когда она разделась до пояса, поразился. Очень профессиональная работа ремнем. Для такого профессионализма нужна большая практика.
— Это Монтенегро?
Эмма кивнула, не поворачиваясь.
— Он сделает это снова, если я не пересплю с тобой?
Она опять кивнула.
Керни хотел предложить ей сесть, докурить сигарету и солгать. Но Монтенегро все из нее выбьет. Эмма выглядела женщиной, совершенно неспособной к вранью. В других обстоятельствах он нашел бы подобное качество восхитительным.