Выживших не было, стр. 25
Уиздом заставил себя дышать помедленней.
Холодный воздух, врываясь в амбразуру, обжигал ему лицо. Но он радовался этому: так обострялись ощущения. Амбразуры величиной с большую монету были выбиты в стене бункера с помощью пластиковой взрывчатки. Края у них вышли неровные, но размер — на удивление подходящий.
Уиздом видел: число противников растет. Что же не так?
Отчего Рэнди Блюменталь не приказывает открыть огонь?
И Уиздом не стрелял, ожидая приказа, полагаясь на командира.
Он уже овладел дыханием, и винтовка почти не вздрагивала. Уиздом расслабил мышцы, чтобы улучшить циркуляцию крови, чтобы руки и ноги ненароком не вздрогнули.
И внезапно у него перехватило дыхание.
Рэнди Блюменталь наконец отдал приказ открыть огонь.
И, когда в прорези прицела показался устремившийся к амбразуре офицер президентских «Ударных отрядов», палец Уиздома двинулся почти автоматически. Винтовка чуть выдвинулась вперед и прозвучала коротая — четыре-пять выстрелов — очередь.
Офицер упал как подкошенный.
Уиздом убрал щеку от приклада.
Его тело трясло, как в лихорадке.
И, когда глаза уже стали застилаться слезами, он увидел, как вражеский солдат опустился на колено и двое других по сторонам сделали то же самое. На плече солдата появилось что-то похожее на длинную трубку. И Уиздом понял, что это реактивный гранатомет, базука.
Смахивая слезы рукавом куртки, он навел оружие на человека с базукой.
Уиздом выстрелил. Пуля взбила снег рядом с гранатометчиком, оставив самого солдата невредимым.
Ответные пули ударили в края амбразуры. Бетонная крошка посыпалась Уиздому на винтовку, ветер нес ее прямо в глаза. Приподняв оружие повыше, он выстрелил снова.
Тело гранатометчика отбросило назад, а снаряд полетел, но не в сторону бункера, а вверх, оставляя за собой хвост серого дыма. Затем уклонился вправо, почти уйдя из поля зрения Уиздома, и взорвался. Судя по всему, несколько солдат-»ударников» пали от собственного оружия.
Уиздом Тубирс нашел себе очередную мишень. Еще один противник. Он выстрелил и, очевидно, убил его первой же пулей. Кровь хлынула из горла, заливая белый снег.
Уиздом продолжал стрелять, пока не израсходовал весь магазин, быстро припомнил, как перезаряжать винтовку, выбросил пустой рожок, вставил новый и опять стал у амбразуры.
Впервые с начала боя он ощутил окружающую какофонию, ружейная стрельба раздавалась со всех сторон, взрывы гремели по всему периметру бункера.
Наконец один, а может, два спаренных пулемета с дистанционным управлением открыли огонь с купола бункера. Солдаты валились, как костяшки домино.
Уиздом продолжал стрелять…
Чарли Тандерклэп сидел в кресле машиниста, краем глаза глядя в окно справа.
— Профессор! Я вижу форт.
— Посмотри на меня, Рози, — сказал Дэвид Холден, остановив взгляд на жене. — Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, Дэвид, — она погладила его лицо.
Он обнял ее и, крепко прижав к себе, поцеловал.
Если хоть на секунду позабыть обо всем, думая лишь о ней, тогда все, что случится потом, уже не будет иметь никакого значения.
Глава тридцать первая
Когда поезд вышел из промозглой черноты короткого тоннеля, железнодорожная колея рассекла шоссе, шедшее параллельно с ней последние двадцать миль. Справа от рельсов была двухрядная дорога на север, слева — такая же дорога на юг. Само шоссе было чистым, но по обеим его сторонам стояли сугробы выше человеческого роста.
Всего в нескольких милях отсюда находились передовые укрепления форта. Дорога резко пошла в гору, поднимаясь к Уидоус Тейбл — скалистому плато, с трех сторон нависавшему над каньоном. На дальней оконечности плато возвышались бетонированные стены, опутанные колючей проволокой, по которой был пущен электрический ток. За стенами стояли многоэтажные соединенные друг с другом блокгаузы, представлявшие собой собственно форт. Холден навел бинокль. Шлагбаумы были опущены и над шоссе, и над железнодорожными путями.
Сидевший рядом с Холденом Чарли Тандерклэп уже начал сбавлять скорость.
Рози вынула черный «Детоникс» сорок пятого калибра из-под футболки, взвела курок, поставила предохранитель и запрятала этот пистолет вместе с «Глоком» в холодильник за два шестибутылочных ящика пепси-колы. Когда она отошла от холодильника, Холден взглянул ей в глаза.
— На всякий случай, — Роуз улыбнулась.
Большой нож в черных ножнах оставался у нее на портупее.
Холден вновь посмотрел на бумаги, захваченные у капитана президентских «Ударных отрядов», оставшегося в Форт Девоне в плену у местных жителей.
Согласно путевому листу, поезд с припасами и пленниками должен был прибыть в форт Маковски, оставить там как человеческий, так и неодушевленный груз, и тут же отбыть в Хелену, где вечером предстояло погрузить в вагоны новый этап пленников, доставленных туда грузовиками и по железной дороге. Чтобы все прошло по расписанию, поезду нельзя было задерживаться в форте Маковски.
Поэтому надо надеяться, что в зоне наружного контроля к ним придираться не станут.
Холден отложил бумаги…
Билл Раннингдир двигался вдоль купола бункера с «Узи» на боку. Он шел пригнувшись. Сейчас по нему стреляли с трех сторон. Один из находившихся на куполе пулеметов с дистанционным управлением уничтожили еще когда «Патриоты» вместе со своими индейскими союзниками захватили укрепление. А дверца второй амбразуры была повреждена и пулемету пришлось замолчать. «Ударники» атаковали бункер большими силами около часа назад. Пока никто не имел перевеса, но солдаты обладали преимуществом и в численности, и в вооружении, и чем дольше длился бы бой, тем весомей становились их шансы на победу.
Пулемет с дистанционным управлением склонил бы чашу весов на сторону «Патриотов» и индейцев.
Раннингдир приблизился к вершине купола, но ему пришлось залечь и отпрянуть: автоматные очереди «ударников» ударили в бетон прямо перед ним.
Он подал «Узи» вперед.
Затем подождал, когда огонь стихнет, и вновь устремился к вершине купола. Пули барабанили рядом с ним, осыпая лицо снегом и бетонной крошкой. Он упорно полз вперед. Правая ладонь кровоточила, но думать об этом было некогда.
Билл продолжал карабкаться по куполу бункера, стараясь как можно плотнее прижимать свое тело к бетону.
Пуля пробила ему левое бедро. Раннингдир юзом заскользил вниз, но принялся цепляться за холодный шершавый бетон обеими руками и наконец остановился.
Он посмотрел на раненую ногу. Снег и поверхность купола вокруг нее покраснели от крови. Билл громко выругался.
Он перевернулся на спину, оторвал кусок штанины и туго обвязал им рану, закрыв глаза и скрежеща зубами от боли.
Вновь стрельба. Теперь огонь вели ярдов с пятидесяти к северу.
Раннингдир выдвинул «Узи», приложил автомат к плечу и дал две короткие очереди. Когда последовал ответный огонь, он стал стрелять в ту сторону длинными очередями, опустошив тридцатидвухпатронный магазин.
Выброшенный рожок скользнул на землю по куполу бункера, Билл вставил новый (теперь на двадцать патронов) и принялся вновь карабкаться вверх.
Он опять приблизился к вершине купола. Пули ударили рядом, взбивая снег, лед и бетонную крошку. Раннингдир отпрянул. Прямо перед ним виднелось полуоткрытое окошко амбразуры. Билл вновь стал карабкаться вверх.
Пуля вошла ему в спину. Он распластался, громко ругаясь от боли, но в этот раз удержался на месте.
Раннингдир покачал головой, чтобы прояснить сознание.
Он вспомнил свою жизнь: классический пример для телефильма — потенциальный малолетний преступник, едва ли не с пеленок познавший убогость и жестокость жизни в резервации. Ранний уход из школы.
Билл никогда не понимал, что изменило его судьбу, но он вернулся в школу, окончил ее, затем колледж и поступил на службу в Федеральное бюро расследований, всегда втайне думая, что его взяли туда лишь из-за специальной квоты для небелых.