Битва за опиум, стр. 29
Он лихорадочно вспоминал чертежи зданий, любезно предоставленные Стайлсом. Ни единой возможной лазейки. Ни отдушины, ни скважины, ни окошка сортирного либо кухонного в пределах досягаемости не было.
И все же надлежало определить самое слабое место караульной системы. Фрост извлек из-под комбинезона фляжку, с наслаждением сделал три больших глотка, немного успокоился, опять прильнул к оптическому прицелу.
Пять минут спустя уязвимое место обнаружилось. Правда, уязвимое лишь по сравнению с остальными.
На крыше самого дальнего дома топтались только двое охранников и ротвейлер. Иной стражи рядом не замечалось. Решительно, дальняя крыша представляла единственную, хотя и слабую надежду.
Фрост приподнялся на локтях — и выругался. Он вспомнил, что не позаботился о глушителе. Если не хочешь через несколько секунд после нападения противостать всей местной охране, придется работать ножом. Ах ты!..
Перекатившись, капитан уселся, откинулся на сосновый ствол. Двое вооруженных часовых, которых надлежит убрать бесшумно! И здоровенный ротвейлер, которого чертовски трудно убить ножом, а голыми руками одолеть и вовсе немыслимо — только ежели в каратэ пятого дана достичь, да впридачу родиться в рубашке…
Простого пути внутрь не было. Только стрелять направо и налево. А это — чистое самоубийство. Да и глупость. Все равно до Фарборна добраться не позволят.
Наемник тоскливо поглядел на черный циферблат новенькой “Омеги”.
И услышал возникший в тихом вечернем воздухе рокот.
Маленький колесный трактор вынырнул из-за приземистого строения, примыкавшего к основному, и двинулся, казалось, прямо на Фроста, волоча на буксире поместительный крытый прицеп. Капитан опять ухватил винтовку, посмотрел в окуляр.
На водителе — парка, снабженная капюшоном, теплые меховые перчатки. Рядом с ним пристроилась различимая даже издали бензиновая пила.
Дрова! Дрова для каминов! При эдаком морозе топить приходится вовсю, а поленья, видать, заканчиваются. Фрост опять оглядел крыши. Так и есть. Над каждой трубой вьется дымок. Электрического обогрева бандитским capi наверняка недоставало.
Скользнув под прикрытие деревьев, наемник во всю прыть пустился бежать параллельно движению трактора.
Утоптанный снег на опушке был буквально усыпан поваленными стволами. Водитель соскочил с трактора, снял пилу, дернул шнур и принялся резать заранее поваленные деревья на чурбаки подходящего размера и веса. Через несколько минут пила взвыла и заглохла. В наставшей тишине явственно раздалась ругань.
Водитель вернулся к трактору, принес канистру, заправил свое орудие, приготовился вновь потянуть за стартерный тросик, дабы возобновить некстати прерванную работу.
— Я не желаю тебе зла, — раздался за его спиной голос Фроста. Ошеломленный пильщик разогнулся, повернул голову.
— Я не желаю тебе зла. Но должен проникнуть в главное здание. Мы обменяемся теплой одеждой. Потом я свяжу тебя — не туго, так, чтобы через полчасика умеренной возни можно было освободиться… Ничего не бойся, повинуйся — и не пострадаешь.
Приблизившись к водителю футов на шесть, Фрост уже раскрыл рот, намереваясь приказать: “положи пилу”, но внезапно левая рука водителя, по-прежнему державшая шнур, дернулась в сторону. Мотор кашлянул и заревел, бесконечная режущая лента замелькала с умопомрачительной скоростью. Фрост отступил, споткнулся о сосновый ствол, шлепнулся — и уцелел.
Режущая лента мелькнула в каком-то дюйме от лица.
Фрост ухватил винтовку наперевес. Противник нерешительно застыл, и капитан успел подняться. Потом на лице водителя заиграла нехорошая ухмылка.
Человек этот не был, по-видимому, ни дураком, ни трусом, и быстро смекнул, что стрелять незнакомец попросту не решится. Сделав сие совершенно верное умозаключение, он уверенно двинулся вперед. И не забыл перевести пилу на предельные обороты.
Фрост уклонился, отступил. Еще раз уклонился, опять отступил. На третий раз он ударился плечами и затылком о сплошную, жесткую преграду.
Прицеп…
Осклабившись, водитель полоснул режущей лентой. Фрост присел — и едва не выблевал, когда вой оборвался и прямо в лицо полетели кровь и клочья мозгов.
Пила задела стальной угол прицепа, разорвалась и хлестнула водителя по лбу с убийственной силой. Не издав ни звука, едва ли успев осознать, что именно его ударило, человек опрокинулся на снег.
Воцарилась гробовая тишина.
Фрост поднялся, с трудом отдышался — мороз не позволял втягивать воздух полной грудью, — поглядел на месиво костных осколков, мяса, крови…
И тут его, наконец, вырвало.
Глава двадцать третья
— Это ты, Эрвин? — окликнул Фроста часовой, державший на поводке ротвейлера.
В желтоватых снопах лучей, бросаемых тракторными фарами, крутились мириады снежинок. Фрост надавил тормозную педаль. Там, на далекой опушке, у него достало ума и самообладания обыскать мертвеца и забрать найденное в кармашке удостоверение. Рядом с фотографией значилось: “Эрвин Костиган”.
— Это ты?
Фрост закашлялся и хрипло ответил:
— А какой другой дурак поедет в лес по такой погоде?
Проводник собаки медлил, и Фросту пришлось опять кашлянуть.
— Все та же самая простуда? — осведомился охранник.
Заподозрив западню, Фрост буркнул:
— Нет, прохватило ветром на опушке, вот и началось!
Караульный улыбнулся, кивнул напарнику. Оба отшагнули в стороны, пропуская трактор и прицеп.
Дверь гаража была заперта, и Фрост осознал, что, во-первых, следует въезжать задним ходом — трактор совершенно явно выводили как положено, капотом вперед; а во-вторых, лучше управиться с дверным замком тотчас, иначе охрана почует неладное.
Пункт первый почти не составил труда. Описав довольно широкую дугу, Фрост развернул машину, и не без некоторого изящества подвел ее вместе с прицепом к двери. Пункт второй всецело зависел от того, правильно ли выстроил Фрост логическую цепочку своих недавних рассуждений.
У водителя в карманах не оказалось ни единого ключа. А на ключе зажигания даже кольца не было. Значит, либо гараж отмыкают охранники, либо его запоры нехитры и срабатывают безо всяких ключей.
Либо, со смятением подумал Фрост, двери оборудованы цифровым замком… А то и какой-нибудь иной пакостью…
Справа от массивной дверной рамы виднелась внушительная кнопка. Повинуясь наитию, Фрост надавил ее. Внутри отчетливо раздался звонок. Наемник мысленно выругался.
Но последовало два негромких щелчка, и дверь ускользнула вверх.
Фрост поправил капюшон парки на случай какой-нибудь непредвиденной встречи в гараже, возвратился к трактору, загнал его внутрь.
Остановил двигатель. Соскочил. С напускной небрежностью огляделся, лихорадочно ища глазом телевизионную камеру.
Камеры, по счастью, не было.
Вынув из прицепа штурмовую винтовку, Фрост сызнова откинул приклад, проверил магазин, повесил на правое плечо трофейный пятизарядный дробовик-ремингтон, а более удобную в обращении CAR—15 водрузил на левое. Удостоверился, что браунинг и ножи приспособлены правильно.
После короткого колебания, наемник решил повременить с тонизирующим уколом и решительно шагнул к двустворчатой стальной двери в глубине гаража. Дверь замыкалась перекладиной, падающей сверху вниз в особо приваренные пазы.
Коридор завершался новой, по-видимому наглухо запертой дверью. Приметив справа от нее узкую щель и горящую прямо под нею красную лампочку, Фрост улыбнулся.
“Все-таки, я не круглый дурак”.
Чересчур толстое и тяжелое удостоверение незадачливого дровосека заставило капитана предположить, что в картон впрессована магнитная или какая-то иная металлическая пластинка, служащая своеобразным паролем. Фрост не ошибся.
Когда он вставил карточку в щель — фотографией к себе, — что-то зажужжало, красный свет погас, дверь ускользнула в стену.