Черная Орхидея, стр. 43

Коллеги, работавшие за своими столами, стали уже как-то косо на меня посматривать, заподозрив в отлынивании от служебных обязанностей, поэтому я поспешил удалиться в свой закуток. Подумал о Мадлен. И набрал ее номер.

После третьего гудка она ответила:

— Дом Спрейгов.

— Это я. Хочешь встретиться?

— Когда?

— Сейчас. Я заеду за тобой через сорок пять минут.

— Не приезжай. У папы деловая встреча. Давай встретимся в «Красной Стреле»?

Я вздохнул.

— У меня же есть квартира, ты знаешь.

— Я трахаюсь только в мотелях. Одна из причуд богатенькой девочки. Так, значит, «Стрела», комната одиннадцать, через сорок пять минут?

Я ответил:

— Я подъеду, — и повесил трубку.

В перегородку постучал Эллис Лоу.

— За работу, Блайкерт. Ты все утро шляешься без дела, и это начинает действовать мне на нервы. Когда увидишь своего неуловимого напарника, передай, что его номер с исчезновением будет стоить ему трехдневной зарплаты. А теперь бери машину с рацией и уезжай.

Я поехал прямиком в «Красную Стрелу». «Паккард» Мадлен стоял в переулке, за зданием; дверь в одиннадцатый номер была не заперта. Я вошел и, почувствовав запах ее духов, стал вглядываться в темноту, пока наконец не был вознагражден ее хихиканьем. Когда я разделся, мои глаза уже привыкли к отсутствию света; я смотрел на Мадлен — на ее ослепительную наготу, подобно маяку, освещавшую эту комнату с ветхими покрывалами на кровати.

Мы набросились друг на друга с такой силой, что кровать чуть не просела до пола. Мадлен целовала мое тело, закончив поцелуями между ног, от которых я возбудился, после чего быстро перевернулась на спину. Я вошел в нее, представляя Бетти и змею, которая ее обвивала, а затем переключился на висевшие перед глазами разодранные обои. Я хотел сделать все, не торопясь, но Мадлен выдохнула: «Не останавливайся, я готова.» Ухватившись за спинку кровати, я увеличил обороты, раскачивая нас обоих. Мадлен, обвив меня ногами и ухватившись руками за перила кровати, начала извиваться подо мной в такт моим движениям. Мы кончили поочередно, словно залпы салюта; коснувшись головой подушки, я вцепился в нее зубами, чтобы сдержать свою дрожь.

Мадлен выбралась из-под меня.

— Милый, с тобой все в порядке?

Мне снова мерещилась эта змея. Мадлен стала меня щекотать; дернувшись, я повернулся к ней.

— Улыбнись. Сделай доброе и милое лицо.

Она показала, как это должно выглядеть. Размазанная помада на ее губах напомнила мне посмертную улыбку Орхидеи; я закрыл глаза и с силой обнял ее. Поглаживая меня по спине, она забормотала:

— Баки, что случилось?

Я уставился на шторы на противоположном конце комнаты.

— Вчера мы взяли Линду Мартин. У нее в сумке была копия порнофильма, в котором она с Бетти изображают лесбиянок. Они сняли его в Тихуане, он настолько жуткий, что меня бросало в дрожь. Моего напарника тоже.

Мадлен прекратила свои ласки.

— Линда говорила что-нибудь про меня?

— Нет, я потом проверил отчет. Там нет упоминания и о записках, которые ты оставляла в барах. Но мы подсадили в камеру к девчонке нашу сотрудницу, чтобы ее разговорить. И если она проболтается, тебе крышка.

— Это меня не пугает, мой сладкий. Линда, возможно, и не помнит меня.

Я подвинулся ближе, чтобы получше ее рассмотреть. Помада на губах вся поплыла, и я вытер ее подушкой.

— Крошка, ради тебя я скрываю улики. Конечно, я кое-что получаю взамен, но все равно меня это беспокоит. Поэтому ты должна быть на сто процентов невиновна. Спрашиваю тебя в последний раз. Все ли ты рассказала про свои отношения с Бетти и Линдой?

Мадлен стала гладить меня по животу, ощупывая рубцы, которые я получил во время боя с Ли.

— Милый, мы с Бетти один раз занимались любовью. Прошлым летом. Я просто хотела узнать, как это будет с девушкой, столь похожей на меня.

Я почувствовал, что погружаюсь в болото, что кровать уходит из-под меня. Мадлен вдруг превратилась в крошечную фигурку, захваченную фотокамерой в конце длинного туннеля.

— Баки, это все, клянусь, что это все, — раздался дрожащий голос из туннеля.

Я встал и оделся, но странное ощущение не исчезало. И только когда надел кобуру и пристегнул к поясу наручники, то почувствовал твердую почву под ногами.

Мадлен начала умолять меня остаться, но я быстро выбежал из комнаты, пока не поддался ее чарам. Я выключил радио и настроился на полицейскую частоту, чтобы не думать о происшедшем. Из динамиков раздался голос диспетчера: «Внимание всем постам. Ограбление на Креншо и Стокер. Двое убитых, нападавший убит. 4-А-82 сообщает, что нападавшим был Рэймонд Дуглас Нэш, белый мужчина, разыскиваемый за...» Выдернув радиошнур, я включил зажигание, сирену и дал газу. Отъехав от обочины, я снова вспомнил слова Ли: «Не говори мне, что не знаешь, что расследовать дело замученной девчонки куда престижнее, чем гоняться за Джуниором Нэшэм».

Все прибавляя и прибавляя ходу, я полностью осознал, что сам служил призракам моего напарника, хотя знал, что оклахомский убийца поджидает новую жертву. Паркуясь у здания мэрии, я вспоминал, как Ли так и эдак уламывал меня уступить ему; по дороге в ФБР я просто обезумел от ярости.

Взбежав на этаж, я завопил:

— Бланчард! — Вышедший из комнаты Дик Кавано показал на туалет. Я вломился в дверь. Ли стоял возле раковины и мыл руки.

Он поднял их вверх, чтобы я видел: избиты в кровь.

— Колотил по стене. В наказание за Нэша.

Но мне этого было недостаточно. Я дал волю своей злости и стал избивать лучшего друга. Я молотил его, пока не отбил себе руки, а он не рухнул к моим ногам без сознания.

Глава 14

После проигрыша первого боя в серии Блайкерт — Бланчард я стал знаменитостью, получил место в Отделе судебных приставов и зарплату в девять тысяч; выигрыш матча-реванша принес мне только растяжение левого запястья, два вывихнутых пальца и аллергическую реакцию на кодеиновые таблетки, которые дал мне капитан Джек после того, как услышал о потасовке и увидел, как я бинтую свою руку. Из-за этих его таблеток я и свалился в постель. Единственным плюсом моей «победы» было то, что я наконец получил суточный отдых от дела Элизабет Шорт; худшее, однако, было впереди — встреча с Ли и Кэй, где я должен был спасти наши отношения, сохранив при этом свое достоинство.

Я поехал к ним в среду утром — в последний день нашего участия в расследовании дела Орхидеи и ровно через неделю после того, как был обнаружен ее труп. Встреча с Тадом Грином была назначена на шесть вечера, и, если появился шанс помириться с Ли до этого, его надо было использовать.

Входная дверь была открыта; на журнальном столике в гостиной лежал утренний номер «Геральд», раскрытый на второй и третьей страницах. Последние события моей беспорядочной жизни представали там во всей «красе» — Орхидея, Бобби Де Витт с длинным лицом и крючковатым носом, вернувшийся после отсидки, Джуниор Нэш, которого пристрелил идущий со службы помощник шерифа, ставший свидетелем его налета на японскую бакалейную лавку, в ходе которого Нэш убил хозяина и его сына-подростка.

— Мы знамениты, Дуайт.

В прихожей стояла Кэй. Я рассмеялся; костяшки пальцев неприятно запульсировали.

— Скорее, скандально известны. А где Ли?

— Не знаю. Он уехал вчера днем.

— Ты ведь знаешь, что у него неприятности?

— Знаю, что ты его избил.

Я подошел ближе. От нее пахло сигаретами; лицо было заплаканным. Я обнял ее; в ответ она прижала меня к себе и сказала:

— Я тебя не виню.

Я уткнулся носом в ее волосы.

— Де Витт к этому времени уже, должно быть, в Лос-Анджелесе. Если Ли не возвратится к вечеру, я приду к тебе ночевать.

Кэй отстранилась.

— Не приходи, если не собираешься со мной спать.

Я ответил:

— Я не могу, Кэй.

— Но почему? Из-за соседской девчонки, с которой встречаешься?

Я вспомнил, что когда-то болтнул про это Ли.