Сверстники, стр. 12

Джоди разрывался между желанием послушать старика и интересом к тому, о чём говорят остальные Форрестеры. Он с удивлением увидел, что отец продолжает бережно держать на руках никчемную собачонку. Пенни пересёк комнату.

– Здравствуйте, мистер Форрестер. Рад вас видеть. Как ваше здоровье?

– Здравствуйте, сэр. Я ничего, совсем ничего, ежели взять в соображение, что я уже своё отжил. Сказать правду, так мне бы полагалось давно помереть и быть на том свете, да я всё откладываю. Похоже, на этом мне привычней.

– Садитесь, мистер Бэкстер, – сказала матушка Форрестер.

Пенни взял стул и сел.

– Что с собакой, хромая? – через всю комнату выкрикнул Лем.

– Да нет. Такого не замечал, чтобы хромала. Просто не мешает держать её подальше от зубов ваших псов.

– Ценная, да? – спросил Лем.

– Эта – нет. Эта и понюшки табаку не стоит. Не вздумайте просить, чтобы я её оставил, когда поеду от вас, она гроша ломаного не стоит.

– Уж больно ты трясёшься над ней, коли она такая никудышная.

– Это верно.

– Ты ходил с нею на медведя?

– Я ходил с нею на медведя.

Лем подступил к Пенни вплотную, тяжело дыша на него с высоты своего роста.

– Чутьистая? Выставляет медведя?

– Нет, собачонка совсем никудышная. Самая никудышная из всех медвежатниц, какие у меня были.

– Впервые слышу, чтобы человек так хаял свою собаку, – сказал Лем.

– Она красивенькая, что верно, то верно, – сказал Пенни. – За вид-то её, наверно, многие бы взяли, да только чтобы продать – нет, не хочу я вам внушать ничего такого, потому как вы сами же будете обмануты и надуты.

– Уж не рассчитываешь ли ты поохотиться малость на обратном пути?

– Что же, человек никогда не забывает об охоте.

– Чудно это – взять с собою собаку, от которой ни толку, ни проку.

Форрестеры переглянулись и замолчали. Их чёрные глаза были прикованы к дворняжке.

– И собака никуда не годится, и моя старая шомполка тоже, – сказал Пенни. – Вот незадача.

Шесть пар чёрных глаз запрыгали по стенам дома, на которых было развешано оружие. На взгляд Джоди, его было столько, что хватило бы укомплектовать целую оружейную лавку. Форрестеры хорошо зарабатывали на торговле лошадьми, на продаже оленины и самогоноварении. Ружья они покупали так, как другие покупают муку или кофе.

– Я ещё ни разу не слыхал, чтобы тебе не удалось добыть мяса, – сказал Лем.

– Вчера это случилось. Мое ружьё не выстрелило с первого раза, а когда я снова спустил курок, патрон разорвался в стволе.

– На кого ты охотился?

– На Топтыгу.

– Где он кормится? – загалдели Форрестеры все враз. – Откуда он пришёл? Куда ушёл?

Папаша Форрестер стукнул палкой об пол.

– Вы, ребята, заткнитесь и дайте Пенни говорить. Он не может слова сказать, а вы все ревёте, ровно быки.

Мамаша Форрестер звякнула крышкой и подняла круглую форму с кукурузным хлебом, показавшуюся Джоди чуть ли не с котел для варки сиропа. Вкусные запахи, шедшие от очага, действовали ошеломляюще.

– Не приставайте к Бэкстеру, пока он не поест, – сказал она. – Как вам не совестно!

– И впрямь, как не совестно! – подхватил упрёк папаша Форрестер. – Не дать гостям смочить глотку перед обедом!

Мельничное Колесо пошёл в спальню и вернулся с большой оплетённой бутылью. Он вынул затычку, выструганную из кочерыжки кукурузного початка, и протянул бутыль Пенни.

– Уж вы меня извиняйте, ежели я буду пить по маленькой, – сказал Пенни. – В меня просто не влезет, у меня не так много места, как у вас.

Форрестеры разразились оглушительным смехом. Мельничное Колесо пустил бутыль по кругу.

– Джоди налить?

– Он ещё маленький, – сказал Пенни.

– Ну, а я пью, как от груди отнят был, – сказал папаша Форрестер.

– Налей мне четвертушку, – сказала мамаша Форрестер. – В чашку.

Еду она накладывала в такие большие миски, что в них впору было бы купаться. Длинный, весь изрезанный стол заволокся облаком пара. Поданы были коровий горох со свиным салом, целиком зажаренная оленья нога, беличье мясо в большой деревянной тарелке, пальмовая капуста – молодые, ещё не раскрывшиеся пальмовые листья, кукурузная каша с мясом, преснушки, кукурузный хлеб, сахарный сироп и кофе. На краю очага ждал пудинг с изюмом.

– Ежели б знать, что вы явитесь, я бы приготовила чего-нибудь поприличнее, – сказала матушка Форрестер. – Ну да ладно, усаживайтесь.

Джоди взглянул на отца – испытывает ли он волнение от такого обилия вкусной еды? Лицо Пенни почему-то было серьёзно.

– Все, что тут наставлено, сделает честь хоть самому губернатору, – сказал он.

– Вы, верно, не сядете без молитвы за стол, – встревоженно сказала матушка Форрестер. – Слушай, отец, уж гостей-то ради попроси благословения господня, небось тебя от этого не убудет.

Старик с несчастным видом огляделся вокруг и молитвенно сложил руки:

– О господи, ещё раз ты соизволил благословить наши грешные души и желудки тучной снедью, аминь.

Форрестеры прочистили глотки и принялись за еду. Джоди сидел напротив отца, между матушкой Форрестер и Сенокрылом. Его тарелка была наполнена через край. Бык и Мельничное Колесо совали Сенокрылу самые лучшие куски. Он передавал их под столом Джоди. Форрестеры ели сосредоточенно и – наконец-то – молчали. Еда таяла перед ними буквально на глазах. Лем и Говорун из-за чего-то повздорили. Папаша Форрестер заколотил по столу своим сухим кулаком. Они поворчали немного на его вмешательство, но подчинились. Папаша Форрестер наклонился к Пенни и негромко проговорил:

– Я знаю, мои ребята не сахар. Они не делают что положено, много пьют и дерутся; ни одна женщина не хочет быть с ними и бежит от них быстрее оленя. Но одно я скажу в их пользу: они никогда, ни один из них, не ругаются за столом ни с матерью, ни с отцом.

Глава седьмая

– Ну, сосед, теперь выкладывай новости про твоего медведя, будь он неладен, – сказал папаша Форрестер.

– Да, – сказала матушка Форрестер. – Только вымойте мне посуду, шалопаи, пока уши не развесили.

Её сыновья поспешно встали, захватив каждый свою тарелку, а к ней какое-нибудь блюдо или миску. Джоди смотрел на них во все глаза. Он с таким же успехом мог ожидать, что они вплетут себе в волосы ленты. Матушка Форрестер, направляясь к креслу-качалке, ущипнула его за ухо.

– У меня нет дочерей, – сказала она. – Если парни хотят, чтобы я готовила на них, так пусть прибираются вместо меня.

Джоди посмотрел на отца, весь немая мольба о том, чтобы такая ересь не была занесена домой, на Остров Бэкстеров. Форрестеры управлялись с посудой быстро. Сенокрыл ковылял следом за ними, собирая объедки для животных. Лишь собственноручно кормя собак, он мог быть уверен в том, что и его любимцам перепадет лакомый кусочек. Он улыбался про себя при мысли, что сегодня им можно отнести так много. Холодной еды оставалось достаточно даже на ужин. Джоди в изумлении взирал на это изобилие. С громким стуком Форрестеры закончили мытьё и развесили посуду на гвоздях возле очага. Затем сдвинули вокруг Пенни стулья с сиденьями из воловьей кожи и тесаные скамьи. Одни закурили трубки из кочерыжек кукурузных початков, другие соскабливали стружку с тёмных брикетов прессованного нюхательного табака. Матушка Форрестер жевала понюшку губами. Бык достал небольшой напильник, взял ружьё Пенни и принялся подправлять расшатавшийся курок.

– Ну так вот, – начал Пенни, – он явился к нам нежданно-негаданно.

Джоди вздрогнул, как от озноба.

– Он проскользнул к нам как тень и задрал нашу племенную свинью. Вспорол её от конца до конца, а съел-то всего ничего. Он не был голоден. Тут одна только его гнусность и мерзость.

Пенни сделал паузу, чтобы зажечь трубку. Форрестеры подались к нему с горящими сосновыми лучинами.