Женщины, стр. 94
78
В тот вечер мне удалось влить в Сесилию 2 или 3 стакана. Она забылась и высоко задрала одну ногу на другую: я углядел кусочек хорошей тяжелой ляжки. Прочная. Корова, а не женщина, коровьи груди, коровьи глаза. Могла выдержать много. У Кизинга хороший глазомер.
Она была против того, чтоб убивали животных, она не ела мяса.
Думаю, мяса в ней и так хватало. Всё было прекрасно, рассказывала мне она, у нас в мире существовала красота, и нам нужно было лишь протянуть руку и коснуться ее: вся она была наша.
– Ты права, Сесилия, – сказал я. – Выпей еще.
– У меня уже в голове шумит.
– Ну так и что с того, пусть пошумит немного.
Сесилия вновь закинула одну ногу на другую, и ее бедра сверкнули. Сверкнули очень-очень высоко.
Билл, теперь они тебе ни к чему. Ты был хорошим поэтом, Билл, но какого черта – ты оставил за собой больше, чем свои труды. И у твоих трудов никогда не было таких бедер и ляжек.
Сесилия выпила еще, затем остановилась. Я продолжал.
Откуда появляются женщины? Запас их неистощим. Каждая – особенная, разная. У них письки разные, поцелуи разные, груди разные, но ни один мужчина не смог бы выпить их всех: их слишком много, они закидывают ногу на ногу, сводя мужиков с ума. Что за пиршество!
– Я хочу съездить на пляж. Ты отвезешь меня на пляж, Хэнк? – спросила Сесилия.
– Вечером?
– Нет, не сегодня. Но как-нибудь до того, как я уеду.
– Ладно.
Сесилия говорила о том, как угнетают американских индейцев.
Потом рассказала, что она пишет, но никогда никому не показывала, просто держит в тетрадке. Билл ободрял и помогал ей кое с чем. Она помогала Биллу закончить университет. Разумеется, солдатские льготы тоже помогали. И всегда был кодеин, он вечно зависал на кодеине. Она вновь и вновь грозилась уйти от него, но это не помогало. А теперь – Выпей вот этого, Сесилия, – сказал я. – Поможет забыть.
Я налил ей в высокий стакан.
– Ох, да я не смогу всё это выпить!
– Задери ногу повыше. Дай мне рассмотреть твои ноги.
– Билл со мною никогда так не разговаривал.
Я продолжал пить. Сесилия продолжала говорить. Через некоторое время я перестал слушать. Настала и прошла полночь.
– Слушай, Сесилия, давай спать. Я набомбился.
Я зашел в спальню и разделся, залез под одеяло. Я слышал, как она прошла мимо и скрылась в ванной. Я выключил лампу у кровати. Вскоре она вышла, и я почувствовал, как она легла на другой край.
– Спокойной ночи, Сесилия, – сказал я.
Я притянул ее к себе. Она была нага. Господи, подумал я. Мы поцеловались. Целовалась она очень хорошо. Поцелуй был долгий, горячий. Мы остановились.
– Сесилия?
– Что?
– Я трахну тебя как-нибудь в другой раз.
Я откатился и уснул.