Женщины, стр. 75
62
В тот вечер на чтениях было жарко: их должны были проводить в церкви Св. Марка. Мы с Тэмми сидели там, где устроили гримерку. Тэмми нашла большое зеркало во весь рост, прислоненное к стене, и начала причесываться.
Маршалл вывел меня на задний двор церкви. Они там устроили кладбище. Маленькие цементные надгробья сидели на земле, а в них врезали надписи. Маршалл поводил меня и показал эти надписи. Перед чтениями я всегда волнуюсь, я очень напряжен и несчастен. И почти всегда блюю. Так и теперь. Я стравил на одну из могил.
– Вы только что облевали Питера Штювезанда, – сказал Маршалл.
Я снова зашел в гримерную. Тэмми по-прежнему смотрелась в зеркало. Она рассматривала свое лицо и свое тело, но главным образом ее волновали волосы. Она собирала их на макушке, смотрела, как выглядит, а затем снова рассыпала.
Маршалл просунул голову в комнату.
– Пойдемте, они ждут!
– Тэмми не готова, – ответил я ему.
Потом она взгромоздила волосы на макушку и снова осмотрела себя.
Потом позволила им упасть. Потом встала вплотную к зеркалу и вгляделась в свои глаза.
Маршалл постучался, затем вошел:
– Пойдемте, Чинаски!
– Давай, Тэмми, пошли.
– Хорошо.
Я вышел с Тэмми под боком. Они захлопали. Старая хрень имени Чинаски работала. Тэмми спустилась в толпу, а я начал читать. У меня было много пива в ведерке со льдом. У меня были старые стихи и новые стихи. Промазать я не мог. Я держал Св. Марка за распятие.