Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака, стр. 44

– Ну, как, Самак-пахлаван, осмотрел хлебные амбары? Я распорядился, чтобы десять тысяч харваров зерна, которые Аргун посылает, тоже в крепости разместили.

Самак поклонился и ответил:

– Мы ожидали, что пахлаван распорядится завтра нас отпустить.

– Так я и сделаю, – говорит Магугар. – Сегодня вина выпьем, а завтра делами займемся.

С этими словами принялись они за вино. Каждый Самаку заздравную чашу дружбы посылает, а Самак ее выпивает. Когда же за здоровье Атешака чашу подымают, Самак говорит:

– Атешак у нас вина не пьет, я за него выпью.

Все и довольны. Разгорячились все от вина, только на Самаке никаких следов хмеля незаметно. Магугар думает: «И как только в него столько винища влезает?» А тут как раз Самак встал, взял кубок с вином, подошел к Магугару. Перед Магугаром стоял высокий золотой кувшин, узором торанджи украшенный. Самак его взял, поцеловал, опять перед Магугаром поставил и говорит:

– Вот какой кубок я тебе в знак дружбы посылаю!

Магугар про себя говорит: «Да разве такое возможно выпить?! Он-то, может, и глотает по десять манов зараз, а мне как с этим справиться?»

А Самак кубок осушил, Атешаку протянул: налей, мол, еще, и сам ему знак делает, чтобы тот зелья в вино подсыпал. Пока Магугар на Самака дивился, сколько, дескать, этот ублюдок вина может выпить, Атешак с кубком подоспел, Самаку его вручил. Взял Самак кубок, смотрит – маловато дурману. Вынул он у себя из-за уха еще немного – будто волосы за уши заправил – между пальцами заложил, да в чашу и бросил. Подошел к Магугару, восхвалил его и чашу ему протянул. Потом сказал:

– О богатырь, ты ради меня столько народу созвал, такое собрание прекрасное устроил. Я и раньше о тебе много хорошего слышал, хотел сам тебе послужить, да повода не находилось. А как вышел случай, я и за дело-то взялся только ради того, чтобы к тебе поехать, поклониться, полюбоваться тобой, сердцем и душой тебе послужить, удостоиться чести руку твою облобызать. А когда я сюда прибыл, то увидел, что ты еще достойнее, чем мне говорили.

Вот какие речи он вел, Магугара расхваливал, пока зелье в вине не растворилось. Потом он поцеловал кубок и передал его Магугару. Тот говорит:

– О Самак, да мне и за десять раз столько не выпить – как я смогу одним духом такую чашу осушить?

Самак-айяр поклонился и ответил:

– Воля твоя, богатырь: коли хочешь – одним духом пей, а не хочешь – десять раз прикладывайся.

Магугар про себя говорит: «Нет уж, это получится позор и бесчестье, надо постараться одним или двумя глотками все выпить». Воздуху в грудь набрал, да полтора мана зараз и проглотил. Винные пары и то зелье в голову ему ударили, в глазах у него помутилось, свалился он без чувств и чашу из рук выронил.

«Ну, от одного избавились», – сказал себе Самак. Атешак увидел, как ловко Самак это проделал. «Слава тебе господи», – говорит. А народ вино пьет и не ведает, что Магугар замыслил Самака убить. Тогда Самак сказал:

– Благородные мужи, такой богатырь, как Магугар, двух манов вина не осилил.

Все поклонились и опять за вино принялись: кто ни выпьет из того кувшина, замертво падает.

Самак там стоял, а Атешак и Нак в сторонке сидели. Когда Атешак увидел, что все без сознания попадали, встал, схватил Нака, старосту крепости, наземь бросил и связал. Затем Самак с Атешаком отрубили головы всем, кто там валялся, и Самак к Наку обратился:

– Отвечай, сколько в этой крепости мужчин, сколько женщин и детей? Коли правду скажешь, я тебя пощажу и крепость тебе пожалую.

– Сто тридцать человек мужчин, – ответил Нак. Самак с Атешаком убитых пересчитали – сто семь человек. Самак спрашивает:

– Говори, Нак, где еще двадцать три человека? Они здесь были?

– Были, – отвечает Нак.

– Ну, Нак, ищи их скорей, а то тебе конец, а их я все равно найду.

– Пойдемте со мной, – говорит Нак, – по домам пошарим, повсюду поищем [26].

– Лжешь ты, Нак, куда же еще тринадцать человек делись? Коли тебе жизнь дорога, говори, где они.

– Еще один тайник вспомнил, – отвечает Нак, – может, там они.

Повел их Нак к тому месту. Видят они, дыра какая-то наподобие пещеры.

– Здесь они, – сказал Нак, – ищите теперь.

Полез Самак в ту дыру, а там еще тринадцать пьяных лежат. Они там укрылись, когда увидели, что Самак во дворце Магугара всех перебил, – вот они в эту пещеру и убежали.

Самак-айяр отрубил всем тринадцати головы, вышел оттуда и спрашивает Нака:

– Признавайся, остался в крепости еще кто-нибудь?

– Стражник остался, – ответил Нак, – а еще привратник. Они тотчас пошли и тех тоже убили. Привратник хотел

было крик поднять, но его сбросили с крепостной стены вниз.

Когда они с мужчинами покончили, пошли собрали всех женщин и детей, которые там были, и выставили их за ворота. Разделались они с женцинами и детьми, Самак сказал:

– Надо Нака одарить, он большую смелость показал. А крепость я пожалую ему.

– Ты сам знаешь, как поступать, что делать, – ответил Атешак.

– А ты что скажешь? – обратился Самак к Наку. – Сможешь крепостью управлять?

Нак обрадовался, не понял тайных мыслей Самака:

– О богатырь, отчего же не смогу? Я твой слуга, приказывай.

Взял его Самак за руку, отвел на край крепости, дал ему платье красивое и сбросил вниз с крепостной стены.

Избавились они ото всех, отправились прямиком к шахской светлице. Вошел Самак к Махпари, приветствовал ее. Мах-пари встала, обняла Самака и сказала:

– Слава тебе, храбрый воин, самый искусный айяр нашего времени! Всему миру известно о твоем мужестве и благородстве.

А Самак ей в ответ говорит:

– Под счастливой звездой Хоршид-шаха и благодаря твоему счастью это дело отлично получилось!

Потом он обратился к Лала-Салеху:

– Теперь ты будешь кутвалем крепости Шахак, я тебе жалую эту должность. Смотри же, будь осторожен! Хоть крепость эта прочная и недоступная, пока меня нет и пока тебе верный знак не предъявят, не открывай ворот. А я теперь должен вас оставить, надо мне заняться делами Хоршид-шаха, здесь же мне делать нечего.

Махпари, Рухафзай, Аргаван, Сэноубар [27] и Лала-Салеха впятером оставил в крепости, потом забрал те два нарядных халата, сели они с Атешаком на коней и уехали. А Лала-Салех закрылся в том надежном убежище, и остались они там – Четыре Женщины и слуга.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. О том, как Самак с Атешаком отправились в Мачин, а Мехран-везир задумал изменить, Хоршид-шаха погубить, да сам в плен попался

И вот Самак-айяр с Атешаком возвратились в воинский стан. Вечер наступил. Самак-айяр прямо с дороги в шахский шатер отправился. Видит, Хоршид-шах с богатырями за вином сидит. А он давно уже не пил вина. Вошел Самак, поклонился царевичу. А тот, как увидел Самака, на ноги вскочил, все другие тоже встали. Обрадовался царевич, обнял Самака, обласкал. А Самак ему говорит:

– Царевич, ведь было договорено – вина не пить!

– Да я только сегодня выпил малость, – отвечает Хоршид-шах. – Ну, богатырь, рассказывай, что ты совершил.

– О шах, благодаря твоему счастью проник я в крепость Шахак, Магугара-кутваля убил, а с ним и всех мужчин крепости, женщин и детей прочь из крепости выгнал и поставил там кутва-лем Лала-Салеха.

Рассказал он Хоршид-шаху все, что там приключилось, от начала до конца, а потом преподнес ему те два халата, что они с собой привезли. Выпили они немного вина, поговорили о том о сем, а затем богатыри кто куда разбрелись, спать улеглись. Царевич с Фаррох-рузом, Самаком и Атешаком в царском шатре спали, а Шогаль в другой шатер ушел, с айярами устроился.

А когда наступил день, Хоршид-шах воссел на тахт и надел на себя тот халат. Богатыри служить ему собрались, вельможи государства вином занялись. Самак снова рассказал свои приключения, как они с Атешаком договаривались насчет того вечера у Магугара, как он Атешаку разные дела поручал да уговаривал, а тот ему отвечал: не моя, мол, забота. Посмеялись богатыри вдосталь.