Беовульф, стр. 29

1430

ища поживы;

хлынула нечисть

прочь, злобесная,

едва заслышала

звуки рога;

тут воин гаутский

стрелой из лука

пресек на водах

жизнь пучеглазого [90] —

прямо в сердце

1435

вошло стрекало, —

и змей, влекомый

потоком в море,

смертельно раненный,

все тише бился;

кабаньими копьями,

крюками острыми

его забагрили

и скоро вытянули

на сушу диковинного

1440

волноскитальца,

выходца бездны.

Беовульф к бою,

страха не знающий,

надел кольчугу,

доспех, сплетенный

руками искусников,

наряд, который

должен был в бездне

служить дружиннику,

1445

ратнику нужен

покров нагрудный,

хранящий в сечах

мечедробящих

сердце от раны,

жизнь от смерти;

и шлем сверкающий

нужен воину

в бучиле темных

водоворотов,

1450

кров надежный,

увитый сетью

и золоченым

вепрем увенчанный

(так он умельцем

лет незапамятных

был выкован дивно,

что ни единый

удар в сражении

ему не страшен).

1455

Также герою

стало подспорьем

то, что вручил ему

вития Хродгаров:

меч с рукоятью,

старинный Хрунтинг, [91]

лучший из славных

клинков наследных

(были на лезвии,

в крови закаленном,

1460

зельем вытравлены

узорные змеи);

в руке героя,

ступить решившегося

на путь опасный,

на вражью землю,

тот меч не дрогнет —

не раз бывал он,

клинок остреный,

в работе ратной.

1465

Теперь, отдавая

оружие воину,

его сильнейшему,

не хвастал сын Эгглафа

своей могучестью,

как прежде случилось,

когда упился он

брагой на пиршестве, —

не он ведь решился,

жизнью рискуя,

1470

на подвиг в пучине,

чем честь и славу

свою поущербил!

Но не таков был

герой, надевший

одежды битвы.

И молвил Беовульф

сын Эггтеова:

«Славный! припомни,

наследник Хальфдана,

1475

теперь, даритель,

когда я в битву

иду, о всемудрый,

что мне обещано:

коль скоро, конунг,

я жизнь утрачу,

тебя спасая,

ты не откажешься

от слова чести,

от долга отчего,

1480

и будешь защитой

моим сподвижникам,

дружине верной,

коль скоро я сгибну;

а все сокровища

твои, о Хродгар,

дары, за море

послать должно Хигелаку —

пусть он узнает,

гаут державный,

вернуться

Убийство тритона – не характерный для Беовульфа поступок. Его враги – могучие чудовища, носители вселенского зла. В этом смысле Беовульф – идеальный эпический герой. Поразить же стрелой тритона мог кто угодно.

вернуться

Унферт (сын Эгглафа) вручает Беовульфу свой меч Хрунтинг (это название значило что-то вроде «пронзающий»). Из высокомерного задиры он становится сначала молчаливым свидетелем триумфа героя (на пиру в Хеороте), а потом его другом, но неприязнь поэта к нему не проходит, и он пользуется случаем заметить (1469 след.), что не ему дано стяжать славу в битве с чудовищем. Да и меч окажется в решающий момент бесполезным (ср. прим. к ст. 500 след. и 1807 след.).