100 великих любовников, стр. 197

Конечно, нельзя свести любовь к какой-то одной схеме. Пусть Линдон не раз уходил от нее к другим женщинам, леди Берд знала, что занимает главное место в его жизни. Она убедилась в этом в один из июльских дней 1955 года, когда у сенатора Джонсона случился обширный инфаркт. «Ты только сиди рядом и держи меня за руку, – проговорил он, когда она везла его в больницу. – Мне необходимо знать, что ты здесь, пока я буду бороться со своим недугом». И она провела шесть недель у его постели.

Спустя несколько лет она убеждала телевизионного ведущего: «Да поймите же: мой муж любил людей – вообще. А половина из них – женщины. По-вашему, я могла оградить его от половины человечества? Уверяю вас, с этой задачей не справился бы никто».

ЭДУАРД VIII, ГЕРЦОГ ВИНДЗОРСКИЙ

(1894—1972)

Король Эдуард VIII с 20 января по 11 декабря 1936 года. Отрекся от престола, чтобы жениться на своей возлюбленной Уоллис Симпсон. После отречения получил титул герцога Виндзорского.

23 июня 1894 года король Георг V занес в свой дневник: «В 10 ч. утра в Ричмонд-Парке появился на свет прелестный малыш. Вес – 8 фунтов». Вероятно, это были самые ласковые слова короля в адрес сына, сказанного за всю его жизнь.

Мать, женщина холодная и чопорная, исполнила свой долг, даровав мужу наследника, и вполне разделяла мнение королевы Виктории, написавшей по аналогичному случаю: «…ужасно, что первый год счастливой супружеской жизни испорчен и омрачен такими злосчастными неудобствами».

Впрочем, сама королева Виктория была очень рада появлению на свет первого правнука и попросила, чтобы новорожденного назвали в честь ее покойного мужа. И принц был окрещен Эдуардом Альбертом Христианом Георгом Эндрю Патриком Дэвидом.

Родители видели детей только перед сном, когда заходили к ним в спальню, чтобы поцеловать на ночь. Король-отец внушал детям страх. Слова «Его Величество ждет вас в библиотеке» приводили Дэвида в трепет. Мальчик рос в атмосфере запретов.

В XIX веке король в Британии стал национальным символом, а политическая власть перешла к парламенту. Королева Виктория была для англичан «уравновешенной личностью», Эдуард VII – «веселым королем», а в Георге V видели «отца всех подданных».

В двенадцать лет Дэвида отдали в Осборнскую морскую школу на острове Уайт, где низенький, сутуловатый, щуплый мальчик получил прозвище «Килька». Учеба ему давалась с большим трудом. Он постоянно отставал. Через два года его перевели в Королевский Морской корпус в Дартмуте.

В 1910 году скончался Эдуард VII, и отец Дэвида стал королем Георгом V, а сам юноша – принцем Уэльским. Церемония коронации произвела на Дэвида сильное впечатление: в костюме из серебряной парчи, с мечом в красных бархатных ножнах он преклонил колени перед отцом в Вестминстерском аббатстве и произнес слова традиционной клятвы в верности, а затем поцеловал короля в обе щеки. Через несколько дней в замке Карнарвон состоялась церемония, посвященная лично Дэвиду, – его торжественно возвели в достоинство принца Уэльского.

Вскоре отец, к неописуемой радости принца, разрешил ему отправиться в трехмесячное плавание на линкоре «Индостан».

В восемнадцать лет Дэвид поступил в Оксфордский университет, где в колледже Св. Магдалины изучал немецкий язык и историю, занимался спортом и охотой. Общее мнение на факультете о принце было: «Нет, пороха он не изобретет».

Король вскоре стал приглашать его на свои охоты. На одной из них они убили более четырех тысяч фазанов, после чего король заметил: «Кажется, Дэвид, сегодня мы несколько увлеклись».

Принц Уэльский получил чековую книжку, держал двух пони, научился играть на волынке и банджо, выступал в дублирующем составе Оксфордской футбольной команды, увлекался танцами. Друзей у него не было. Но даже тех, кто искренне был к нему расположен, таинственная магия царственности вынуждала держаться на почтительном расстоянии. Несомненно, одной из причин того, что он пристрастился к алкоголю, было желание расслабиться, дать выход задавленной пылкости, тщательно скрываемой страстности, ибо тем и другим он был наделен в избытке.

В 1914 году началась война. Дэвид не оставлял попыток попасть на фронт. Он заявил знаменитому лорду Китченеру, военному министру, что, если его убьют, четыре его брата заменят его на престоле. Китченер ответил, что не стал бы препятствовать, если бы речь шла только о гибели наследного принца, «но я не могу не принимать в расчет возможность плена».

В конце концов Дэвид отправился во Францию, в штаб экспедиционных войск. Там он использовал любую возможность, чтобы на автомобиле или велосипеде навестить раненых в полевом госпитале или совершить поездку на фронт. Среди офицеров ходила поговорка: «После ураганного огня германцев непременно жди принца Уэльского». Дэвид стал свидетелем битвы на Сомме, где в первый же день погибли пятьдесят семь тысяч человек…

В тот день, когда Дэвид появился на свет, член парламента Джеймс Кейр Харди сказал в палате общин: «Предполагается, что это дитя однажды будет призвано царствовать над нашей великой страной. В должное время наследник совершит путешествие по свету, и весьма вероятно, что за этим последуют слухи о его морганатическом браке. Платить по счету придется стране». Это пророчество сбылось с удивительной точностью.

К концу Первой мировой войны принцу исполнилось двадцать четыре. Он увлекался скачками – особенно стипль-чезом. Однако премьер-министр, которого поддержали венценосные особы, попросил его отказаться от конных состязаний, поскольку принц мог свернуть себе шею, а любое его падение с лошади стало бы предметом обсуждения всей страны.

Принц пересел на автомобиль «даймлер» и наслаждался скоростью. Тогда его предостерег в письме отец: «Я прошу Вас не ездить слишком быстро и соблюдать осторожность, ибо Ваша матушка и я тревожимся за Вас». Принц обожал игру в поло, но после того как ему угодили мячом в глаз, снова вмешался с запретом отец. Спустя несколько лет Дэвид научился управлять своим личным самолетом. Разумеется, пилотирование пришлось тоже оставить…

Дэвиду постоянно напоминали, что девиз принца Уэльского: «Я служу». Принц обязан произносить речи, сажать деревья, присутствовать при спуске на воду нового судна или закладке фундамента здания… Затем король отправил его в поездку по Британской империи. Чем больше принц путешествовал, тем более популярным становился. Мир увидел и оценил его искреннюю доброжелательность, непринужденность, застенчивую улыбку, чувство юмора и, наконец, его молодость и красоту.

За шесть лет Дэвид проехал более ста пятидесяти тысяч миль, посетил сорок пять стран, посадил столько памятных деревьев, что хватило бы на целую рощу, заложил столько краеугольных камней, что их хватило бы на целую башню.

Король и принц по-разному смотрели на мир, как, впрочем, и на институт брака.

Когда Дэвид приехал в Америку, одна из газет поместила такую шапку: «Девушки! Вот он – самый подходящий холостяк. И до сих пор еще никем не пойман!»

Перед отъездом в интервью журналистам он сказал, что вполне мог бы жениться на американке. Принц давал понять, что не желает политического брака, женитьбы без любви. Премьер-министр еще в 1920 году предупреждал короля, что наследник престол должен жениться не на иностранке, а на представительнице английской или шотландской аристократии.

Давление на Дэвида усиливалось: родители хотели женить его. Гостившему у него Джину Тенни, чемпиону мира по боксу в тяжелом весе, принц сказал: «Итак, вы уходите из бокса, потому что женитесь. Я иногда думаю, что мне придется уйти из политики, потому что я не женюсь».

Принц не думал о женитьбе. Он никогда не испытывал недостатка в женщинах, но в общении с ними был осторожен и замкнут, и его мимолетные романы длились недолго. Одной из своих возлюбленных он подарил украшенную драгоценными камнями сумочку с надписью «Пинне – навсегда, навсегда, НАВСЕГДА». Но сам-то прекрасно понимал, что никогда не отдаст ей своего сердца. Время настоящей любви еще не пришло…