Дом на краю прошлого, стр. 103
– Его заделали цементом. Взгляните. – Джосс наклонилась через ее плечо и показала на раскрошившийся цемент.
Натали кивнула.
– Понадобится лом.
– Я пойду и позову остальных – Джосс колебалась. – Хотите подняться со мной? Не стоит здесь оставаться.
Натали мрачно улыбнулась.
– Не волнуйтесь. Я справлюсь. Прихватите что-нибудь вроде лома и позовите вашего друга Дэвида. Не Люка. Сейчас ему здесь делать нечего. Мы ведь пока не знаем, с чем имеем дело.
Джосс удивленно взглянула на нее и кивнула. Она молча поднялась наверх в холл. Взглянув на мертвые цветы в вазе на столе, она вздрогнула и бессознательно схватилась пальцами за маленький крест у себя на шее.
– Нет, я этого не допущу. Я не собираюсь оставаться! – Люк нашел лом в каретном сарае. – Ради Бога, Джосс! Если это опасно, неужели ты думаешь, что я позволю тебе идти туда? Или я иду, или не идет никто!
– Вы должны остаться здесь со мной, – сказал Джимбо, вытирая руки о грязную ветошь. – Если Нэт сказала, что вам там не место, вам не следует идти. Она знает, о чем говорит.
– Пусть знает, но это мой дом, и все, что в нем происходит, – мое дело.
– Весьма вероятно, Люк, что это женское дело. – Джимбо смущенно переступил с ноги на ногу.
– Тогда они бы не звали Дэвида. – Люк поднял лом. – Ты поступай как хочешь. Иди или оставайся, но я пошел.
Дэвид и Джосс переглянулись, Джосс пожала плечами.
– Ладно. Пошли. Послушаем, что скажет Натали.
Когда они всей компанией спустились вниз, Натали стояла на том же месте, где Джосс ее оставила. Она не оглянулась.
– Джосс, ты носишь распятие. Отдай его Люку. Надень ему на шею.
Троица переглянулась. Натали не отрывала глаз от стены, крест был не виден под платьем Джосс. Насколько помнила Джосс, Натали вообще его на ней не видела. Джосс послушно подняла руки и расстегнула цепочку. Люк удивил ее тем, что не стал возражать, когда она надела распятие ему на шею. Она догадывалась, почему: атмосфера в погребе заметно сгустилась.
Дэвид молча взял лом из рук Люка и подошел к Натали.
– Что я должен делать? – шепотом спросил он.
– Вот здесь, я думаю, – показала Натали. – Попробуйте сдвинуть этот камень.
Дэвид осторожно подсунул под камень лом.
– Кладка старая, смотрите, легко поддается. – Он подвигал ломом, стараясь просунуть его глубже. – Ну вот, видите, он закачался. Здесь уже все полуразрушено. – Пыхтя от усилий, он еще раз надавил на лом. Камень вывалился и с грохотом упал на каменный пол.
Последовала длинная пауза. Дэвид тем временем отложил лом и полез в карман за фонарем, который захватил в кухне, когда они уходили. Он посветил в отверстие.
– Здесь довольно большая дыра.
– Дайте-ка лучше мне. – Голос Натали стал хриплым. Она ощущала волны эмоций, исходящие из дыры в стене, злобные потоки гнева и ненависти. Она неохотно взяла фонарь из рук Дэвида. Взглянула на остальных: – Вы в порядке?
Они тоже что-то чувствовали в определенной степени, даже Люк, – она это видела. Лицо же Джосс посерело и исказилось от боли.
Выступив вперед, Нэт посветила фонарем в дыру.
Сначала ей показалось, что там ничего нет, но постепенно рука ее перестала дрожать, и она начала ощупывать лучом фонаря стенки ямы. Она оказалась значительно меньшей, чем думала Нэт: примерно два фута на три. Места для тела или тел, которые она ожидала найти замурованными здесь, явно не хватало. С внутренним вздохом облегчения она снова посветила в отверстие и только тогда заметила небольшой сверток, лежащий среди мусора.
– Вот оно. – Она говорила сама с собой, хотя и вслух. – Именно от него исходит энергия.
Содрогаясь от отвращения, она сунула руку в отверстие и кончиками пальцев взяла сверток.
– Что это? – спросила Джосс.
Они все таращились на предмет, лежащий на ладони Натали. Он был длиной примерно в три дюйма, немного yже по ширине и весь покрыт паутиной и бетонной пылью.
– Завернуто в какой-то материал, – заметил Дэвид. Он протянул было руку, чтобы коснуться свертка, но передумал и взглянул на Натали. – Что это?
Она медленно покачала головой.
– Надо поглядеть. – Это вмешался Люк. Глубоко вздохнув, он спросил: – Хотите, чтобы я развернул?
– Нет. – Натали снова потрясла головой. – Мне кажется, мы должны быть очень осторожны с этим. – Она ощущала силу, вес, холод. Ей пришлось бороться с желанием забросить сверток как можно дальше. – Мне кажется, нам следует подняться наверх и вынести сверток во двор. – Она начала ощущать тошноту. Страх и отвращение овладели ею с силой, с которой было трудно справиться. Рука начала трястись.
– Натали…
– Прочь с дороги! – Стиснув зубы, она сжала сверток в ладони и направилась к лестнице.
Ей нужно выбраться наружу. Сейчас же. Побыстрее. Прежде чем злые силы одолеют их всех.
42
Еgo te baptiso…
Она внезапно остановилась и задержала дыхание. Единственным звуком в церкви было биение ее собственного сердца. Над ее головой лампы святого пристанища дико раскачивались, и она слышала визг цепей, на которых они висели.
– Ego te baptiso in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…
– Эдуард… – Ее пальцы изобразили крест над маленькой восковой фигуркой, которую она держала в руке. – Эдуард Йоркский, король Англии.
Она улыбнулась, поглаживая головку куклы, на которой примостилась сделанная из проволоки корона. Ее палец двинулся дальше, на плечи фигурки, потом на грудь и на мгновение застыл на небольшой выпуклости в начале ног, изображавшей его мужское достоинство. Она положила куклу на алтарь, сунула руку в плетеную сумку и достала оттуда еще одну куклу, так же грубо слепленную, как и первая. Небольшие выпуклости на груди говорили, что кукла изображала женщину.
– Я крещу тебя, Кэтрин…
Кэтрин!
Имя эхом пронеслось по церкви.
– И теперь, – выдохнула она, – я свожу вас вместе, вместе здесь, в доме вашего Бога!
Держа обе фигурки перед распятием высоко над алтарем, она улыбнулась и медленно прижала их друг к другу, чувствуя, как поддается воск, ставший мягким от тепла ее рук. Ее окружал сладкий запах меда, когда она прижимала лицо одной куклы к другой и связывала их алой шелковой нитью.
– Во имя Бога, объявляю вас мужем и женой. – Она улыбнулась. – Именно здесь, перед алтарем Господа, и теперь акт этого союза будет закреплен святой мессой.
Она оглянулась через плечо – не прячется ли кто в тени, не уверенная, что за ней не следят чужие глаза, что священника нет в церкви, что он не притаился за резной перегородкой.
Приподняв вышитое покрывало с алтаря, что выглядело не менее непристойно, чем то, что она проделала с куклами, она спрятала фигурки под покрывало и с улыбкой позволила ему упасть. Скоро придет священник справлять мессу и освятит союз этих кукол. И станет этот союз неразрывным на века.
Она вытерла руки о тяжелую юбку и отошла от алтаря.
Только тогда она улыбнулась.
Эдуард и Кэтрин.
Ничто теперь не сможет разлучить их, и ничто не помешает Кэтрин зачать ребенка.
Ничто.
– Несите это сюда. Кладите на стол. – Они собрались на террасе, несмотря на ветер и дождь, стоя вокруг серого, поросшего мхом садового столика.
Джосс положила руку на плечо Натали.
– Вы в порядке?
Натали кивнула. Здесь она чувствовала себя лучше, здесь угроза и ярость не так ощущались. Дождь усиливался, и она подняла вверх лицо, наслаждаясь чистотой и свежестью капель. Глубоко вздохнув, она положила на стол руку ладонью вверх и разжала пальцы.
– Подождите, я открою зонт. – Люк прихватил его, когда они выходили.
– Нет, – возразила Натали, – пусть намокнет.
Пакет был завернут в шелк – старый, разлагающийся, рассыпающийся под дождем. Она осторожно развернула ткань, и они уставились на то, что лежало внутри.
Два бледных, похожих на сосиски, предмета, тесно прижатые друг к другу, со следами темной нитки, связывающей их посредине, лежали перед ними на столе.