Победоносец, стр. 58

Он схватил ее за вытянутую руку:

— Ихазель, что с тобой?

Снова раздался шелест. Ихазель побледнела, в глазах у нее мелькнул жуткий страх.

— Иди сюда, — беззвучно сказала она. — Укрой лицо свое на груди моей, склонись ко мне Мое тело благовонно и прекрасно, как смерть…

В этот миг открылись боковые двери. В собор робко вошло несколько человек. Увидев их, Ихазель издала вопль, не понять, то ли ужаса, то ли радости, и бросилась прочь. Марк хмуро обернулся к вошедшим. А они смиренно приблизились с приветственным поклоном:

— Буди здрав, учитель!

То были его немногочисленные ученики, пришедшие попрощаться, их печаль была искренней. Марк сел на пол у подножия амвона и заговорил с ними. Вдруг почудилось, что позади в сумраке промелькнула какая-то черная тень и вмиг исчезла у перехода в старый дворец, но то не иначе как почудилось.

Ученики плакали. Он утешал их, объясняя, что должен уйти, что дальнейшее пребывание добра уже не принесет. Что он верит: они — зерно, оставленное тут для посева, который спустя многие века непременно принесет урожай. Уймутся страсти, забудется вражда власть имущих против него, как только он исчезнет с глаз. И еще он очень устал и стосковался по дому, а тот заждался хозяина на сверкающей звезде над Великой пустыней…

Ученики стали расспрашивать его о многих вещах, советоваться, как им себя вести после его ухода, и просить у него обещания непременно вернуться.

Так они беседовали тихими голосами в сгущающейся темноте, когда снова раздался стук в дверь. Испуганные голоса призывали Победоносца. Марк неохотно встал и пошел отворить.

На пороге с исказившимися от страха лицами стояли гонцы, недавно отправленные в Полярную страну.

— Владыка, твоей машины нет!

Марк в первый миг не осознал этого ужасного известия.

— Что-что?

— Твоей машины нет, владыка! — повторили они.

Не иначе как это известие уже успело распространиться, потому что город выглядел охваченным смутой и тревогой. На площадях и улицах толпился народ, громко и удивленно толкуя об исчезновении машины Победоносца.

Марк стоял как громом пораженный, не в силах вымолвить слова.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На Луне имеются три подробных описания смерти человека, при жизни носившего прозвище «Победоносец», явившегося неизвестно откуда во времена первосвященника Крохабенны, а в дни правления его преемника Элема подвергнутого публичной казни. Первое из этих описаний и, как представляется, наиболее раннее было составлено во времена правления Севина, который, приказав удавить своего предшественника Элема, занял затем первосвященнический престол. В то время Победоносец еще не был объявлен святым. Почитать его в качестве пророка и великомученика Севин распорядился лишь под конец своего правления.

Второе описание, значительно более позднее, принадлежит перу историка Ошипки, выдающегося ученого, который в течение многих лет был президентом Братства Истины.

Что касается третьего описания, то мнения специалистов разделяются: одни приписывают ему весьма почтенный возраст, утверждая, что оно составлено одним из друзей и учеников казненного Победоносца; другие, в свою очередь, полагают, что оно возникло в сравнительно недавнее время на основе устной традиции, которая поддерживалась в течение многих поколений.

Все три описания более или менее совпадают в передаче хода событий, связанных с гибелью так называемого «Победоносца», но настолько по-разному оценивают сам этот персонаж, что мы сочли необходимым привести все три, не отдавая своего предпочтения ни одной из версий.

Ниже мы приводим их в не вызывающем особых споров хронологическом порядке, так что на первое место естественно выдвигается описание времен первой половины правления первосвященника Севина.

Глава I

Правдивое повествование о позорной казни подлого преступника, который подделывался под Победоносца, предсказанного пророками, и за свое шельмовство понес суровое и заслуженное наказание

Прочитай и скажи себе: первосвященник Элем справедливо был удушен по приказу Его Правительствующего Высочества и Святейшества Севина, ибо много зла творил; в том числе не последним было призвание в страну самозваного Победоносца и роспуск святого ордена Братьев в Ожидании, каковой только первосвященник Севин по ходатайству благословенного старца и пророка Хомы заново учредил и, отдав в прямое повиновение правительствующему первосвященнику, навеки оберег от неблагомысленных поползновений. При том Элеме, да будет имя его забыто, заслуженно был предан смерти некто, именовавший себя Победоносцем, но предан не по мудрому слову недостойного, затесавшегося в первосвященники, а по воле народа, приведенного в негодование его низким поведением. Сказанный некто, чинив неоднократно смуту в стране и ввязав народ в обременение войны с шернами, которая только благодаря величайшей отваге и самоотверженности обманутых поддельным Победоносцем ратей поражением не закончилась, притворился, что хочет вернуться на Землю, откуда он якобы явился, по его собственным словам, хотя всячески более правдивым представляется, что был он выворотень громадного роста, который замыслил ценою человеческой крови добыть себе власть над шернами, а когда это не удалось, то покушался на господство над людьми. О нечистом его происхождении верно свидетельствует та правда, что он с ярой охотою окружал себя выворотнями и даже содержал одного по кличке Нузар, каковой остался ему верен до последнего издыхания, вместе с ним смерти преданный; а шернов, с каковыми хотя и воевал, всячески щадил, уж не иначе как по врожденной склонности.

Итак, сказанный некто, когда ему не удалось добыть себе власть над шернами, притворился, что хочет вернуться на Землю, предполагая, что народ его силой удерживать станет, называя благодетелем своим и опекуном, так что он тою недорогою ценою заполучит единоличную власть надо всеми коленами рода человеческого. Но умысел его сорвался, и, кроме недостойного, в первосвященники затесавшегося и в тайном сговоре с ним состоявшего, никто даже и не думал уговаривать его остаться, тем паче что уже видно стало, сколько зла может проистечь народу от его коварных и неразумных нововведений.

А он устроил притворство якобы торжественного прощания, а сам тем временем послал людей в Полярную страну, где раньше воткнул торчком здоровенную и никчемную железную трубу, толкуя легковерным, что внутри есть машина, на каковой он якобы с Земли явился, чтобы на ней же и возвратиться. А людям тем наказал, чтобы они глянули, есть ли что внутри той трубы, в середине, и чтобы немедля дали ему знать, если ничего там не найдут. И назначил день прощания так, чтобы посланные к этому дню успели воротиться.

Воротились они и донесли ему, что в трубе той ничего нет, а мнимый Победоносец об этом сам прекрасно знал наперед, но когда донесение услышал, то притворился огорченным и начал кричать, что машину у него-де украли и что он теперь не может на Землю вернуться. Все это было подстроено и разыграно ради того, чтобы люди думали, что он остается на Луне против желания и якобы только поневоле. И чтобы это больше походило на правду, некоторое время притворялся, что якобы в жестоком отчаянии пребывает, и даже хочет новую машину построить, но у него-де ничего не получается.

Но вскоре обнаружились его тайные замыслы. Ибо как только через некоторое время понял он, что потерял былое уважение у народа, так притворство и видимость добродетели отбросил и явился во всем бесстыдстве истинной своей сущности перед людьми, которые ничего кроме доброты ему не оказывали.

И созвал он большое сборище, а когда народ более от любопытства, чем от послушания, там собрался, он речь произнес и объявил, что, вынужденный остаться на Луне, он сложа руки сидеть не хочет и будет творить дело, якобы назначенное ему судьбой, от какового прежде, мол, отступился ввиду случившихся затруднений. Теперь, однако, мол, у него выбора нет и колебаться он не будет, а исполнит то, что задумал в свое время, и если не выйдет добром, то силой. А его все обязаны слушаться, потому что он так хочет.