Победоносец, стр. 38
Она упала на колени, потом лицом на пол, так что звякнули о камень дорогие ожерелья на шее.
Солнце, засеребревшее в туманной дымке, еще светило в собор, но уже слышался гром накатывающейся грозы, грохотал, могучий и страшный. Ихазель лежала, не шевелясь.
«Вот лопнул свод надо мой, — трепетала мысль, — вот колонны валятся, вот швы разверзаются каменные… И да свершится! Да свершится! Пусть рухнет весь мир и меня под обломками похоронит!»
Новый раскат грома сотряс стены, свет проглоченного тучами солнца внезапно угас. Ихазель тихо плакала…
Тем временем Матарет, распрощавшись на паперти с Еретом, которого позвали к первосвященнику, задумчиво брел куда глаза глядят. На углу какой-то улицы чуть не налетел на Роду. Глаза у Премудрого сияли, побитое лицо светилось радостью. Завидя товарища, Рода остановился и и во весь голос воскликнул:
— Матарет, ты знаешь?
Но тот вместо ответа шагнул вперед и крепко взял Роду за локоть.
— Собирай тех, кто с нами едет, — сказал Матарет. — Мы выступаем сию же минуту!
— Ты спятил! — ахнул Рода. — Ты глянь!
И указал рукой на небо, откуда на опустевшие улицы прыгнул ветер, нацелившийся сорвать одежду с двух людишек, единственных, кто не спрятался еще от грозы.
— Мы выступаем сию же минуту! — повторил Матарет. Решительный, почти властный тон, которого от него
никто никогда не слышал, как громом поразил Роду. Он окинул сотоварища изумленным взглядом, не зная, как поступить. А Матарет, заметив эту растерянность, усмехнулся:
— Премудрый, ты велик, я почитал тебя и буду почитать до конца дней, но поверь: мы не можем терять ни минуты. Знаю, что говорю…
Лило как из ведра, небо словно растворилось в воде, когда одиннадцать завернувшихся в плащи людей, крадучись, выскользнули из городских ворот с небольшой упряжкой собак, держа путь по древней дороге в Полярную страну.
Глава VII
— А если я не разрешу тебе собирать подкрепление? Ерет медленно вскинул голову и глянул первосвященнику в лицо.
— Тогда мне придется собрать его без разрешения, Ваше Высочество, — спокойно, но твердо ответил он.
Элем засмеялся.
— Ты мне нравишься, парень, — сказал он. — Это я так, ради интереса. Подкрепление отправится нынче в ночь.
— Знаю.
— Победоносцу такие, как ты, нужны как воздух. Что бы он без вас делал?
— Разрешите удалиться, Ваше Высочество.
— Постой. Расскажи еще что-нибудь. Тебя слушать — одно удовольствие.
— Я рассказал вам все, Ваше Высочество.
Первосвященник подошел поближе и уставился на Ерета
пронзительным взглядом неподвижных черных глаз.
— Значит, бьетесь и побеждаете, — нарочито медленно сказал он.
— Да.
— И все благодаря Победоносцу?
Ерет молчаливым кивком подтвердил.
— Так что, не будь с вами Победоносца, — гнул свое Элем, не сводя с Ерета глаз, — из похода ничего не вышло бы?
— Точно так. Без Победоносца мы шагу не ступили бы.
— Даже если бы имели огненный бой?
Ерет невольно тряхнул головой и посмотрел на первосвященника. Сразу не ответил. Закралась мысль, что, может быть, в этом случае…
— Огненный бой у нас от Победоносца, — громко и с некоторой поспешностью сказал он.
— Да, вот и заимели огненный бой… От Победоносца, — медлительно повторил Элем как бы в рассеянности.
— Ваше Высочество… — Ерет снова глянул на дверь.
— Внучку Крохабенны видел? Как она? — спросил первосвященник, внезапно сменив тему и тон.
Ерет помрачнел. Насупился и промолчал. А Элем продолжал с дружеской улыбкой:
— Я тут подумал и решил прежний дворец совсем за ней оставить. Не Победоносца ради, какое ему до этого дело? А в память о ее знатном роде. Ей до сих пор Победоносец — один свет в окошке? Даже сейчас, когда его здесь нет?
Вопрос был задан прямой, как удар. Ерет неохотно пожал плечами:
— Я ее об этом не спрашивал. Мое дело — война с шернами. Все прочее не моя забота.
— Истинно, — сказал Элем и сделал шаг назад. — Истинно говорю, тут тебя считают величайшим героем изо всех, что бывали на Луне. Прошлые гонцы рассказывали, что за строем следишь именно ты, и выходит, что победы, мол, тоже твои.
— Ваше Высочество! — порывисто воскликнул Ерет. — Позвольте удалиться!
— Ступай, — с улыбкой сказал Элем. — И поклонись Победоносцу в ножки от меня, его слуги и такого же верного пса, как и ты…
Молодежь на этот раз шла в добровольцы без восторга, а честнее сказать, неохотно, и Ерету с величайшим трудом удалось набрать триста человек, знакомых с огненным боем, которые согласились пополнить собой поредевшее войско Победоносца. То были по большей части люди победнее, рабочие и ремесленники, живущие трудным хлебом, в среде которых благословенное имя Победоносца гремело по-прежнему. А в деревнях и дальних поселках вербовщикам Ерета отвечали уклончиво, толковали о схваченном старце Хоме, на которого, говорят, снизошло откровение. Кто побогаче и всегда на стороне власти, какова бы она ни была, хоть и посмеивались над Хомой, однако повторяли речи, которые Ерет слышал от Севина, а именно, что Победоносец, если он вправду Победоносец, должен обходиться без подмоги и разить шернов своею собственной рукой.
Братство Истины тоже поработало знатно. Хоть и немного народу в нем состояло, но большей частью это была та самая горячая молодежь, которой так не доставало Победоносцу…
Добровольцев к снаряженным буерам вечером провожала довольно густая толпа, но звучали в ней не столько подбадривающие возгласы, сколько всхлипы и прощальные речи. Совсем не так, как в тот раз, когда буера на юг вел сам Победоносец.
С верхней террасы собора вслед отбывшим глядела Ихазель. Кутаясь в белую пушистую меховушку, задумчиво смотрела, как тают вдали огни буеров, и, хотя они давно уже скрылись с глаз, долго еще провожала их взглядом. Потом спустилась в собор и медленным, сонным шагом направилась ко входу в подземелье, где был заперт шерн Авий…
А тем временем на севере Рода, Матарет и девять их спутников разбивали в чистом поле лагерь на ночлег.
Премудрый по мере приближения к цели строил все более фантастические планы. Подробно рассказывал, как именно собирается захватить машину и каким образом приведет ее в негодность. А потом перечислял условия, на которых будет готов договориться с появившимся Победоносцем. Прежде всего потребует, чтобы тот указал дорогу в таинственную страну на той стороне.
Было время, он требовал у пришельца, чтобы тот открыл тайну всему народу. Теперь, подумав, пришел к убеждению, что лучше будет, если тайну будут знать только члены Братства Истины, с тем чтобы посвящать в нее избранных с учетом обстоятельств. И даже не все члены. Ведь среди них разные люди попадаются. Пока довольно будет и одиннадцати присутствующих. Но если Победоносец упрется, то пусть откроет ее только Роде и Матарету, пусть даже одному Роде. Вот уж от этого он, Рода, не отступится. Он, Рода, должен знать истину от начала и до конца. Впрочем, он и так ее знает, но не во всех подробностях. И вообще, как только Победоносец вернется из-за моря…
— А если он не вернется? — перебил Матарет.
— То есть как это?
— Если он погибнет в стране шернов вместе со всеми своими людьми?
— Это была бы катастрофа! — озабоченно воскликнул Рода. — Самая настоящая катастрофа! У нас не осталось бы способа узнать дорогу…
— И все? — спросил Матарет.
— Не понял.
— Что ж тут не понять? Что случится с нами, если шерны возьмут верх? Ты об этом думал?
— С какой стати?
— Тоже верно. А мне вот думается, не следует ли вперед поддержать Победоносца, а уж потом ставить ему условия.
— С каких это пор тебе приходят в голову такие мысли?
— С недавних. Но суть не в том.
Рода задумался.
— Но ведь ты говорил, что Ерету приказано набрать подкрепление, — сказал он, помолчав.
— Вот именно. Оставим этот разговор.
Рода еще несколько раз упорно возвращался к этой теме, но Матарет не отзывался. Посмеивался по своему обычаю и поглядывал рыбьими, навыкате, глазами на горы, чернеющие вдали на фоне закатной зари, куда лежал их завтрашний путь.