Супермаркет, стр. 50

— Слушай, мужик, ты, случайно охранником в “маркете” не работал? — услышал Сергей чей-то голос. Он открыл глаза, рядом с ним сидел полуголый Иван. Моисеев оценил его мощные бицепсы и накачанный торс.

— Работал, а что? — устало спросил Моисеев.

— Да нет, просто я тебя на проходной однажды видел. Хоть одна знакомая рожа, а то — тоска!

— Ну, посмотри теперь на знакомую рожу, — усмехнулся Сергей. — Тебя-то за что?

— Да так, у твоего начальника тачку сожгли, — вздохнул Иван.

— У Кулакова? — удивился Сергей.

— У него. Козел редкостный. Таких в детстве душить надо. Иначе потом люди страдают.

— Душили-душили, душили-душили… — почему-то вспомнилось Сергею. — Хорошая у тебя статья, парень. А у меня — лучше.

— Какая? — поинтересовался Иван, но Моисеев не ответил. Он снова закрыл глаза, представил себе Лерочку, вспомнил, как целовал ее последний раз. Сердце заныло.

— Я все равно здесь сидеть не буду — в побег уйду, — прошептал Иван, наклоняясь к Сергею. — Давай вместе когти рванем?

Сергей открыл глаза, посмотрел на парня.

— Тебя как зовут-то?

— Ваней, — Иван протянул руку, Моисеев ее слабо пожал.

— Ты, Ваня, дурака не валяй! Любой побег опять этой камерой закончится. Или другой, похуже. Уж поверь мне на слово.

— Все равно уйду, — упрямо повторил Иван. — Гадом буду!

“А, может, оно, правда…? — подумал Моисеев. — Скоро начнутся следственные эксперименты, его повезут в “супермаркет” прикованным наручником к какому-нибудь здоровому менту. Хорошее место для игры в “казаки — разбойники”. Но без помощи с воли об этом даже думать нечего!”

— Ладно, ты не ершись, Иван. Такие дела с кондачка не делаются. Обкашляем все на досуге. Без лишних ушей, без глаз, — сказал Сергей, отворачиваясь от парня.

— А почему у тебя все-таки статья лучше? — поинтересовался не знающий “законов” Иван.

— Потому что шьют мне мех крупным оптом на сто двадцать кусков “зеленых”, — ухмыльнулся Моисеев, не открывая глаз.

Ботинки мужские

Черноволосый и широкоскулый мужчина внимательно огляделся, прежде чем войти в подъезд большого “сталинского” дома. Он нажал на кнопки кодового замка. Дверь открылась со щелчком. Его взгляд упал на коробку, стоящую в углу под лестницей. Он осторожно приблизился к ней и заглянул внутрь. В коробке был строительный мусор.

Черноволосый вызвал лифт, а сам стал быстро подниматься по лестнице. Между пятым и шестым этажами он выглянул в запыленное подъездное окно. На балконах дома напротив сушилось белье, снизу, с детской площадки, доносились звонкие голоса. Девчонки и мальчишки бросались друг в друга камешками. Черноволосый вздохнул и стал подниматься выше.

На лестничной площадке он ненадолго задержался перед металлической дверью с большим, похожим на переливающуюся цветами радуги линзу, глазком. Прислушался. Достал ключ и очень быстро, одним движением, открыл соседнюю дверь.

По длинному коридору на трехколесном велосипеде катался мальчишка лет четырех. Завидев черноволосого, он зарычал, подражая звуку автомобильного двигателя, и ринулся на мужчину, явно собираясь сбить его с ног.

Черноволосый отскочил в сторону, мальчишка ловко отвернул от стены и снова зарычал, норовя наехать на модные ботинки мужчины.

— Артем, у тебя совесть есть? — спросил черноволосый.

— Нету, — смешно ответил Артем.

— Оно и видно. Здравствуй, — мужчина полез в карман и достал из него маленькую шоколадку. — Держи!

Мальчик схватил шоколадку и надавил на педали, устремляясь в другой конец коридора.

— А мама где? — поинтересовался черноволосый.

— Нету, — снова ответил Артем.

В коридоре было три двери. Одна из них была опечатана, другая полуоткрыта, в замке третьей торчал длинный ключ.

Когда мальчишка скрылся за углом коридора, мужчина заглянул в полуоткрытую дверь. На полу и на широкой кровати, застеленной истертым китайским пледом, были разбросаны детские вещи. В углу около окна чуть слышно работал телевизор. На телевизоре, свесив хвост и закрыв глаза, лежала большая персидская кошка.

Черноволосый повернул длинный ключ в замке, вошел в свою комнату. В комнате было пустынно: узкий шкаф, полутораспальная кровать с деревянными исцарапанными спинками да крохотный столик со стулом у окна. Мужчина запер дверь и приблизился к зашторенному окну.

Окно выходило на широкую улицу, по которой сплошным потоком двигались автомобили всех мастей и марок. Тревожно зазвенел вывернувший из переулка трамвай. Мужчина вздрогнул.

Он переоделся в домашнее, напялил на ноги тапочки и пошел на кухню.

По кухне с рычанием и ревом по кругу ездил Артем. Его рот и щеки были густо измазаны шоколадом.

— Артем, ты можешь помолчать хотя бы пять минут! — попросил его черноволосый.

— Нет, — сказал Артем и с рычанием выехал в длинный коридор. Черноволосый поднял с полу шоколадную обертку, бросил ее в мусорной ведро под раковиной. Он поставил на конфорку чайник, залез в духовку, вынул из нее сковороду.

Его продукты в холодильнике лежали отдельно, в большом полиэтиленовом пакете. Мужчина достал сыр, ветчину, пакет замороженного картофеля, коробку с котлетами “по-киевски”. Он заглянул в стоящую на плите кастрюлю с супом, втянул в себя густой и вкусный запах, вздохнул, опуская крышку на кастрюлю. Черноволосый налил на сковороду подсолнечного масла и, когда оно накалилось и тонко затрещало, положил пару котлет, высыпал картофель.

Раздался телефонный звонок, в это же мгновение в кухню с ревом опять въехал Артем, едва не сшибив устремившегося к телефону мужчину с ног.

— Слушай, брат, знал бы, что ты будешь на меня постоянно наезжать, ни за что бы не купил тебе велосипед! — сказал мужчина. Он подошел к телефону, поднял трубку, но не сказал ни слова — просто слушал.

— Алло, алло! — прокричал в микрофон мужской голос на другом конце провода.

— Ну? — сказал тогда черноволосый.

— А, ну слава богу, объявился! — сказал голос. — Ну что, тебя, наверное, можно поздравить — наш общий друг выписался из больницы.

— Как это выписался? — спросил черноволосый.

— Просто так. Вот что значит молодой здоровый организм. Не дай бог, мне так заболеть — немедленно бы умер.

— Да, рак — это дело серьезное, — вздохнул черноволосый. — Но бывают иногда совершенно удивительные случаи, когда одной ногой человек в могиле, а потом раз! — и через неделю в городки с пенсионерами играет.

— Это не тот случай, — мрачно сказал голос. — Слушай, надо бы встретиться поговорить.

— Хорошо. Когда?

— Дай подумать, — трубка замолчала. — Все не так просто.

Черноволосый посмотрел на дверной косяк, на котором были две жирные отметки синей пастой: “Артем — 3 года”, Артем — 4 года”. Он взял с телефонной полки ручку, повернулся к косяку спиной, чуть поднял голову, коснувшись белой поверхности затылком. Чиркнул ручкой по косяку. Под неровной синей полосой вывел корявыми буквами: “Дядя Ч. 38 лет”.

— Ну?

— Значит так, давай-ка через полчасика подкатывай к фонтанчику у Большого. Там сейчас хорошо, симпатичные девушки гуляют.

— А мальчиков там симпатичных не гуляет? — усмехнулся Черноволосый.

— Кому что, — сказала трубка.

— Ладно буду. Только ты там поаккуратней, глазками смотри, — черноволосый повесил трубку, принюхался и вдруг вспомнил про котлеты с картофелем на сковороде. Он рванул по коридору к кухне.

От сковороды шел черный дым. Черноволосый сдвинул сковороду с конфорки, выключил газ. Артем на своем велосипеде с любопытством смотрел на “дядю Ч”.

— Ты же видел, что горит! — прикрикнул на него черноволосый. — Выключить -то не мог?

— Мама не разрешает, — сказал Артем.

— Ах, ну да! — вздохнул черноволосый. — Ты же у нас еще маленький.

Он варежкой-прихваткой взял сковороду, вытряхнул подгоревшие котлеты с картошкой в мусорное ведро.

— Ну вот, поужинали, можно и на свидание идти, — сказал мужчина, выходя с кухни. — Умойся, ходишь грязный, как черт!