Супермаркет, стр. 33

— Подруга, ты слишком много знаешь. Я тебя умоляю, молчи! — попросила Алиса, направляясь к входной двери.

Владимир Генрихович был с букетом роз. Он обнял Алису. Она его крепко поцеловала.

— Я так соскучилась!

— Я тоже, — улыбнулся Владимир Генрихович. — Ты еще не одета? Сейчас-сейчас, я быстро. Мне Лариска такое платье сшила — отпад! — Алиса схватила платье, сумку, убежала в другую комнату.

Владимир Генрихович вошел в спальню.

— Здрасьте, — смущенно поздоровалась Лариса.

— Добрый день. Ну что, как у вас, Лариса, дела? — поинтересовался директор.

— Какие наши дела? — вздохнула Лариса. — Это у вас дела. А мы трудимся. Утюгами торгуем.

— Тоже неплохо. Если хотите, можете ко мне в супермаркет небольшую партию завести. У меня район большой, богатый. Такие товары хорошо идут, — Владимир Генрихович протянул Ларисе визитную карточку. — Звонить лучше с утра. А потом я в бегах.

— Спасибо, поблагодарила Лариса, пряча карточку в сумку.

Взгляд Владимира Генриховича упал на туалетный столик.

— Ух ты, настоящий “Паркер”! — сказал он восхищенно.

— Ой, Алиса вам сюрприз сделать хотела, а не получилось. Тоже мне, конспираторша, — оставила на самом видном месте! — покачала головой Лариса.

— Классный подарок. Лучше не бывает.

В спальне появилась Алиса. Она была в вечернем платье, на шее — полупрозрачный лиловый шарф. Губы ярко накрашены.

— Потрясающе! — Владимир Генрихович выставил большой палец. — Ты неотразима! Пусть хоть один мужик сегодня на тебя посмотрит — зарежу! — последнее слово он произнес с кавказким акцентом. Владимир Генрихович подошел к Алисе, поцеловал ее в щеку. — Большое спасибо за подарок.

— За какой подарок? — не поняла Алиса, несмотря на то, что Лариска делала ей за спиной Владимира Генриховича знаки, показывая на туалетный столик с футляром.

— За “Паркер”, — директор продемонстрировал ручку.

— А, это… — сказала Алиса. — Да, это тебе любимый. С днем рождения!

— Не получилось сюрприза, — констатировала Лариса. — Ну ладно, вы тут собирайтесь, а мне пора, — на прощание она хитро подмигнула подруге.

Пистолет Макарова

Был поздний вечер. На заасфальтированной площадке рядом с супермаркетом тусовалась молодежь. Парни и девчонки катались на роликовых коньках. Ездили “змейкой”, с воплями и визгом прыгали со ступенек лестницы. Был сооружен небольшой трамплин из обитой железом двери и положенных на бок стоек ограждения. “Роллеры” разгонялись и, поджав ноги, взлетали в воздух, вызывая восхищение и зависть даже у взрослых, которые шумными компаниями сидели под зонтиками летнего кафе.

Начальник службы безопасности Кулаков вышел через проходную заднего двора, обошел супермаркет, попутно оглядывая двери и огромные толстые стекла, поблескивающие в темноте. Вечером он выпил лишнего и не рискнул сесть за руль своего “Фольксвагена”. Впрочем, сейчас было самое время слегка проветриться, прогуляться, прийти в себя. Обэповская проверка его, конечно, мало тронула, но после нее атмосфера в супермаркете накалилась до предела. Директор с замом начали цапаться по пустякам, видимо, что-то не поделив или о чем-то не договорившись. Они по очереди, то один, то другой “наезжали” на Кулакова. Говорили, что грош цена его славному ментовскому прошлому, если он ни черта о предстоящей проверке не знал. Интересно, кто же ему такое скажет? Раньше и не было такого отдела — ОБЭП. ОБХСС был, так они за социалистическую собственность боролись. А теперь каждый за себя бороться должен. Береги карманы, как говорится. С Кулакова требовали безупречной работы службы, стопроцентной поимки “мойщиков”. Говорили, что из-за воровства несут большие убытки. Ловит он их, ловит. Как миленьких ловит. А даже когда и не ловит, они сами с повинной идут. Смешные люди! Вот на прошлой неделе профессор попался. Зашел в отдел игрушек и утянул прямо с прилавка надувного крокодила. И ведь как утянул — никто ничего не заметил! Потихоньку выпустил из крокодила воздух, сунул его за пазуху и был таков! Через час жена его пришла, принесла ворованного крокодила. Вся красная, нервничает, волнуется, говорит, муж у нее настоящий клептоман. Куда бы ни пошли: в гости, в магазин, на банкет, в театр — хоть ложку, хоть кусок сахару, но обязательно прихватит. Никак не может с собой совладать. А ей потом ходи и извиняйся. Каких же он там наук профессор? Филологических, кажется. Интересно, а у своих студенток он лифчики ворует?

Кулаков улыбнулся. Не верил он ни в какие там “воровские” болезни. Все это от лукавого. Человек — он или вор, или не вор. Третьего не дано. Большая часть населения, конечно, воры, потому что с малолетства приучена к тому, что взять чужое вовсе не грешно, а, может, даже и престижно. Никто тебя за это к позорному столбу не поставит, потому что у самих рыльце в пушку…

“Вот поганцы, стойки ограждения приспособили! — подумал Кулаков, глядя, как взлетают в воздух на роликах подростки. — Им только дай волю, весь магазин по камешкам разнесут.”

Среди роллеров он заметил знакомого “мойщика” из Анькиной компании. Кулаков остановился чуть поодаль от подростков, закурил сигарету, и стал за ними наблюдать.

— Боря, — позвал он негромко, когда парень, сделав очередной прыжок, разгоряченный и красный, проезжал мимо.

Парень притормозил, всмотрелся в лицо Кулакова.

— А, здрасьте, — кивнул он. — Нравится?

— Очень, — соврал Кулаков. — Ты просто ас! Долго учился?

— Ролики — плевое дело, — презрительно сморщился Боря. — В этом году на коньки встал.

— Не может быть! — притворно удивился Кулаков.

— Я вот скоро на “тачке” научусь, — похвастался Боря. — У вас какая машина?

— Фольксваген “Пассат”. Да она у меня старенькая, как вы там говорите? — отстойная.

— А у моего отца “Дэу”. Только он ни фига не дает поучиться. Боится, что я куда-нибудь въеду или с пацанами без его ведома кататься начну.

— Правильно боится, — кивнул Кулаков. — Вы вон из стоек трамплин себе сделали, а ведь на место потом не поставите. Как пить дать не поставите!

— Да ладно, поставим мы. Я ребятам скажу, — сказал Боря и уже собрался отъехать от Кулакова, но начальник службы безопасности его остановил.

— Слушай, вообще-то я тебя могу вождению поучить. Знаешь, какой у меня водительский стаж? Тридцать лет, считай. Я вижу, ты парень смышленый. Быстро научишься.

— Правда? — обрадовался Боря. — А когда?

— Завтра часам к восьми подъезжай с заднего двора, там где проходная. Минут сорок порулишь.

— Все, заметано! Четко буду.

— Да, вот что, — Кулаков сделал небольшую паузу, вглядываясь в горящие глаза подростка. — Вы тут постоянно тусуетесь?

— А то! Каждый вечер. Иногда до ночи, часов до двенадцати, пока “шнурки” спать не загонят.

— “Шнурки”— это…?

— Предки, — усмехнулся Боря.

— Ну и народ постоянный вы тоже знаете? Пьянчуг всяких там, бомжар?

— Конечно, они тут все — постоянные. Никуда не денутся, пока “боты не двинут”.

— В общем, просьба такая к пацанам. Последить за всякими там машинами и прохожими, которые “маркет” “пасут”. Особенно рядом с проходной. А я вам за это немного деньжат подкину на жвачку, да и вообще… всем, которые наши, в “маркете” будет раздолье. Понял, о чем я?

— Ну, а чего ж не понять? — усмехнулся Боря. — Менты или бандиты, их пасти.

— Ну что, сможете?

— Запросто. Мимо муха не проскочит. Всех “левых” — сразу же на крючок.

— Ну, тогда — хоп? — Кулаков протянул Боре руку.

— Хоп! — Боря ударил по его руке и помчался на роликах к трамплину. В следующее мгновение он уже взлетел в воздух с воплем: — Банзай!

Кулаков еще немного постоял, глядя на тусующихся подростков, и отправился домой.

Сергей Моисеев сидел за мониторами на проходной и читал “Мадам Бовари”. Вообще-то был он небольшой поклонник подобной литературы, но это была любимая Лерочкина книга. А он очень хотел во всем соответствовать любимой девушке: знать ее книги, фильмы, привычки, чувствовать то, что чувствует она, понимать, предугадывать желания… Пока служил оперативником, читать и вовсе не приходилось — некогда, разве что сводки, протоколы и дела. Когда лежал в госпитале, “расчитался” от нечего делать, и теперь, как без наркотика, не мог без этого, без Лерочкиной “Бовари”.