Жестокий шторм, стр. 81
— Он не был сентиментальным, этот морской волк. Хотя…
— Я приказал письма уничтожить, не читая.
— Думаешь, твои люди не заглянут в пакет?
— Не посмеют. Таков приказ. Они знают, что их ждет за ослушание. А мы с тобой, Тим, не любопытны. Пусть бумаги останутся тайной капитана. Ты не возражаешь?
— Ты принял правильное решение, но мне хотелось бы знать, какие мысли приходят человеку в его последние минуты.
— Это любопытно, да нельзя ручаться, что моих ребят не перехватят люди Харриса. Харрис почуял, что схватил кончик ниточки, и в лепешку расшибется, чтобы размотать клубок.
— Надеюсь, ты и это предусмотрел?
— Конечно. — Минотти многозначительно посмотрел на часы. — Через сорок минут белоснежный «Процион» Харриса — яхта стоимостью пятьсот тысяч долларов — взлетит на воздух. После этого нам следует снова начать с ним переговоры о мире и дружбе. Убытки делают человека благоразумнее…
Стремительно влетела Эва О'Брайнен.
— Что произошло? — спросил мистер Чевер, вставая. — На вас лица нет, Эва!
— Гольдман сообщил, что они скрылись с острова.
— Когда? На чем? — разом выкрикнули Чевер и Минотти.
— Сегодня рано утром. На русском военном катере. Десант с вертолета их уже не застал.
— Откуда там взялись русские?! — воскликнул мистер Чевер.
— Не знаю. Гольдман не сообщил подробностей.
— Что он еще передал?
— Только это. Ждет указаний.
— Дело усложняется, — нахмурился Минотти. — Только мои парни здесь ни при чем.
— Кто же при чем? Все будут при чем, если пакет с бумагами Смита уплывет в Москву!
Рафаэль Минотти слегка наклонил голову и выставил вперед ладонь:
— Не теряй хладнокровие, Тим. Все уладится, и ты возьмешь свои обвинения назад. Извини, я побегу к рации.
— Иди и повысь премию за поимку троицы до ста тысяч.
— Хорошо, держись бодрее, Тим. — Минотти покинул кабинет, оставив мистера Чевера в тяжелом раздумье. Дело, продуманное, как ему казалось, до мельчайших деталей, вдруг стало выходить из-под контроля. Стоило лишь сделать неверный ход, а этих неверных ходов, судя по всему, накопилось достаточно, и то, что вначале казалось необыкновенной удачей, оборачивается против него — о Минотти мистер Чевер не думал, судьба компаньона его совсем не интересовала. «Если вопреки всему Джейн и эти двое выберутся через Россию в Штаты и поднимут шум, то мы еще поборемся! — размышлял он. — Дело примет затяжной характер. Все же в конце концов страховщики с их помощью возьмут меня за горло, тогда — все, конец. Мне уже больше не подняться… Все-таки что мог написать этот сентиментальный идиот Смит в своих письмах?»
Вошел озабоченный, усталый Рафаэль Минотти.
— Ну, Тим, кажется, наконец-то мы исправляем положение. Да, дружище, ты можешь принести свои извинения за напрасные упреки в мой адрес.
— Ну что придумали твои ребята?
— Они нашли способ исправить положение: разыскали одного предприимчивого то ли японца, то ли китайца, давно живущего в Токио…
— Короче, Раф, говорите о сути дела!
— Ну хорошо. Так этот Фуруко или Хуруко-сан — президент компании, объединяющей сотню малых судов.
— Говори яснее! Пиратская флотилия?
— Что-то в этом роде, хотя официально они занимаются скупкой копры, жемчуга.
— Они находятся в тех местах?
— Да, Тим. И представь, какое счастливое стечение обстоятельств! Большой отряд флотилии Фуруко находится на Рифе Печали возле «Глории».
— Да, там есть чем поживиться.
— И они не упустили случая. Только что возле рифа они заметили русский военный катер…
— Захватили? Боже, что же ты тянешь?! Их взяли, распотрошили, где бумаги капитана?
— Ну зачем так волноваться, Тим! Они были заняты другим прибыльным промыслом и не стали возиться с этим катером, не зная ожидающей их награды.
— Ушел? Был в их руках — и ушел!
— Но сейчас дана команда, и два десятка быстроходных судов, хорошо вооруженных, с современными средствами связи и наблюдения, устремились в погоню. Каждую минуту надо ждать хороших вестей…
ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ «ГЛОРИИ»
Утро выдалось тихое, туманное, сеял мелкий, как из пульверизатора, дождь. С каменной косы доносился неистовый гомон птиц. Ухал прибой, накатываясь на скалы с северной стороны острова. Бухта застыла неподвижным тусклым зеркалом, в ней размытыми акварельными пятнами отражались скалы, рощица кокосовых пальм, катер, лодка Юдзи.
— Даже в ненастную погоду здесь все какое-то необычное, — сказал Алексей Горшков.
Авижус, шагавший с ним рядом, ничего не ответил, только передернул плечами, что означало полное согласие со словами друга.
— И люди особенные, — продолжал Горшков. — Хотя у нас в этом плавании все какое-то необыкновенное. Надо же наткнуться на такой остров, а здесь встретить других потерпевших кораблекрушение! — Он помолчал немного, потом неожиданно спросил: — Нравится тебе эта американка Джейн?
— Да как тебе сказать… Молодая, красивая… Ты не влюбился в нее случайно?
— Ну что ты, Петрас! Я просто так. Очень уж она на мою Варю похожа. Только у Вари веснушки. Удивительно симпатичные веснушки! Варя их не любит, она все их сводит, а мне очень нравятся, таких веснушек я ни у одной девушки больше не видел. Наверное, уже сейчас знает, что мы живы. — Алеша вздохнул. — Что, если…
— Ты все о том же?
— Ну конечно.
— Оставь глупые мысли. Не выйдет она за того тощего механика. Если она тебя по-настоящему любила, то так скоро не выскочит за другого. А нас пока никто не хоронил… Многих пропавших без вести на войне до сих пор ждут, а сколько уж лет прошло…
Они подошли к молу. Небольшие волны, мурлыча, набегали на песок. Глыбы базальта, образующие мол, обросли густыми водорослями, в них укрывалось несметное количество мальков, серебристые стайки рыбешек выплывали из-под водорослей и вдруг, как по команде, все до одной кидались в укрытие.
— Жизнь у них беспокойная, заставляет глядеть в оба, — сказал Авижус. — Чуть зазевался, и все. Видишь, синяя спина мелькнула? Наверное, барракуда. Мигом проглотит зевуна. Хотя у нас на суше тоже дела бывают не лучше. Взять наших американцев. Лайнер-то их нарочно потопили. Хорошо, что погода была тихой, не то бы…
Подошел старшина Асхатов.
— Через полчаса будем уходить, — сказал он. — Надо выручать людей, не то этот Гольдман их сцапает. Вертолеты вот-вот поднимут в воздух: Гарри сейчас опять разговор подслушал. Гольдман рвет и мечет. С генералом вдрызг переругался. Просил выслать в море катера, да тот ответил, что, пока не рассеется туман, он и пальцем не пошевельнет. Но туман уже почти пропал. Надо уходить, пока не поздно. А сейчас пошли простимся с хозяевами, люди они простые и очень благородные.
— Настоящие робинзоны, — сказал Горшков, и это прозвучало в его устах как высшая похвала.
Рыбаку Юдзи подарили плот, часть продуктов и одеял.
— Нам и подарить на память нечего, — с сожалением сказал хозяевам старшина.
— Подарим второй примус, — предложил Петрас. — Тот, что недавно купили с получки в складчину. Он же почти новый и с запасной горелкой.
— Верно, Алеша, жарь на катер за примусом!
— Есть!
Трогательной была сцена, когда Гарри Уилхем поднял Фанни и передал маленькой Марико.
— Это тебе, малышка, на память от всех нас. Характер у собачки был неважный, наверное, потому, что ее закормили куриной печенкой и форелью. К тому же скучала она отчаянно, сидела большей частью взаперти, или водили ее раз в день на ремешке. Теперь Фанни будет дом сторожить и играть с тобой в прятки. А тебе, Кан, — вот! — Он вытащил из кармана и протянул мальчику матросский нож.
В ответ на щедрые подарки Юдзи Накамура принес целую корзину редких раковин.
— Нет, нет! — сказала Джейн. — Все мы не возьмем. Только по одной на память о райском острове и его милых хозяевах.
Женщины обнялись и прослезились.