Знамения судьбы, стр. 38
Я едва удержался на его спине.
Когда его передние копыта снова коснулись земли, конь бросился в сторону просвета, но почти у самой кромки пламени он снова завертелся волчком.
– Проклятье! – услышал я крик всадницы.
Она отчаянно дергала поводьями.
Конь снова развернулся и громко заржал. Из его рта летела кровавая пена.
К тому времени огненный круг почти сомкнулся, дым становился все гуще. Огонь был совсем рядом, а в ничем не мог помочь, разве что пару раз как следует пнуть каблуками коня в бока, когда тот снова помчался по прямой.
Он ворвался прямо в огненную стену, едва не крича. У меня понятия не было, насколько широка в этом месте полоса огня. Я чувствовал, как пламя лижет мои ноги, меня окутывал запах паленых волос.
Потом конь снова встал на дыбы, всадница закричала, и я понял, что на этот раз мне не удержаться.
Я падал. Именно в этот момент, мы прорвались сквозь стену огня туда, где огонь уже прошел, оставив за собой пепел и дым. Я рухнул в черное и горячее, в воздух поднялась туча пепла.
Я перекатился на левый бок, задохнулся в рвущем легкие кашле и инстинктивно закрыл глаза, когда пепел бросился мне в лицо.
Потом я услышал крик женщины и с трудом поднялся, пытаясь протереть запорошенные веки. Зрение вернулось ко мне как раз вовремя, чтобы я смог увидеть гнедого, поднимающегося с земли, видимо, с того места, где он только что подмял под себя всадницу. Конь мгновенно умчался прочь, исчезнув среди облаков дыма. Женщина осталась неподвижно лежать, и я бросился к ней. Встав на колени, я стряхнул с ее одежды искры и проверил, дышит ли она и есть ли пульс. В этот момент ее глаза открылись, и я содрогнулся, увидев в ее застывших зрачках смерть.
– Видно… сломан позвоночник… – проговорила она сквозь кашель. – Я ничего не чувствую… Беги, если можешь… а меня оставь… я все равно умираю…
– Ну нет, я тут тебя не брошу, – прохрипел я. – Тут поблизости должно быть озеро… Я перенесу тебя туда…
Я сбросил обвязанный вокруг пояса плащ и положил на него всадницу. Как мог осторожно, я прикрыл ее полами плаща, чтобы защитить от искр, и потащил на плаще в том направлении, где, как мне казалось, должно находиться озеро.
Мы пробирались сквозь меняющийся узор дыма и огня. Мое горло жгла невыносимая горечь, из глаз не переставали катиться слезы, я чувствовал, что брюки снизу уже начинают тлеть, когда при очередном шаге я почувствовал под каблуком мягкий ил. Значит направление было выбрано верно.
Наконец я оказался по пояс в воде, поддерживая руками женщину.
Тогда я наклонился и откинул с ее лица полу плаща. Ее глаза были все еще открыты, хотя взгляд был неподвижно устремлен в пустоту. Прежде чем я успел нащупать пульс шейной артерии, она застонала, а потом произнесла мое имя.
– Мерлин… – прохрипела она, – мне… извини, что я…
– Ты помогла мне, а я не смог помочь тебе, – остановил я ее. – Это ты меня извини.
– Извини, что не смогла дальше… – продолжала она. – Я плохо справляюсь с лошадьми… Они идут за тобой…
– Кто? – спросил я.
– Они кликнули собак… Но огонь… это кто-то другой… я не знаю, кто…
– Я не понимаю, о чем ты.
Я плеснул немного воды на ее воспаленные щеки.
Под слоем копоти и копной опаленных волос было трудно рассмотреть черты ее лица.
– Тот, кто… идет по твоему следу, – сказала она.
Голос ее стал тише.
– И кто-то впереди… тоже. Об этом, впереди, я не знала… жаль…
– Кто ты? – спросил я. – Откуда ты меня знаешь? И почему…
Она слабо улыбнулась.
– Мы с тобой уже встречались… Больше никогда… я ухожу…
Ее глаза закрылись.
– Нет! – крикнул я.
Лицо ее исказилось, она со свистом втянула в себя воздух, потом выдохнула, и я едва сумел расслышать слова:
– Позволь мне остаться… здесь. Прощай!
Облако дыма закрыло от меня ее лицо. Я задержал дыхание и зажмурился, когда дым поглотил нас обоих.
Когда воздух, наконец, снова стал чистым, я всмотрелся в ее лицо.
Она уже не дышала, не было ни пульса, ни сердцебиения. И поблизости не было даже подходящего места для могилы.
Ушла.
Она знала, что уходит…
Я аккуратно завернул ее в свой плащ, превратив его в саван. Закончив, я закрыл полой ее лицо. Все складки я скрепил застежкой, которой я обычно застегивал плащ у шеи, когда надевал его.
Потом я побрел на глубину.
«Позволь мне остаться… здесь.»
Бывает мертвые погружаются быстро, бывает продолжают плыть…
– Прощайте леди, – сказал я. – Я хотел бы узнать ваше имя. Еще раз благодарю за все.
Я разомкнул руки и отпустил ее. Вода закружилась в водовороте, и через мгновение ее уже не было.
Некоторое время спустя я двинулся дальше.
У меня было очень много вопросов и очень мало ответов.
Где-то вдалеке бешено ржала лошадь.
9
Несколько часов и много Отражений спустя я сделал передышку под чистым небом, в таком месте, где поблизости было мало пищи для огня.
Я выкупался в неглубоком ручье и вызвал из Отражений чистую одежду. Чистый и сухой, я прилег отдохнуть на берегу, вызвав себе еду.
Возникло ощущение, что теперь почти каждый день тридцатое апреля…
Казалось, что почти все, с кем я встречаюсь, знают меня, и почти всякий вел со мной тщательно продуманную двойную игру.
Вокруг меня погибали люди, катастрофы становились повседневным событием.
Как будто гигантская сеть сплеталась вокруг меня. Я чувствовал себя фигуркой в видеоигре.
Что же будет дальше? Чего я могу теперь ожидать? Метеоритного обстрела?
И как же быть с причиной? Есть ли ключ к загадке? Нет, ключ все-таки должен быть.
Безымянная наездница, пожертвовавшая своей жизнью, чтобы вытащить меня из огня, сказала, что кто-то преследует меня и что есть еще кто-то впереди, кто преграждает мне дорогу.
Что все это значило?
Должен ли я подождать появления преследователей, захватить их и выяснить, чего они хотят?
Или наоборот, следует пойти на прорыв, стремительно, в надежде поймать другого врага и учинить допрос уже ему?
Дадут ли оба один и тот же ответ, или они из разных группировок? Имеются ли два ответа?
Удовлетворит ли чью-то честь дуэль? Я согласен драться.
Может быть нужна взятка? Я могу заплатить.
Все, что требовалось, это ответ, за которым последует мир и покой. Я нервно хихикнул. Эта терминология чертовски напоминала о смерти. Но неужели только смерть могла быть решением…
– Вот дрянь! – прокомментировал я, ни к кому не обращаясь. И швырнул в поток камень. Потом я поднялся и подошел к воде. На песке, на противоположном берегу, были начертаны слова: «Возвращайся назад!» Я прыгнул на них, растоптал и бросился бежать. Мир вокруг меня вертелся в сумасшедшей пляске, я вошел в складку Отражения.
Растительность исчезла. Скалы перешли в валуны, стали светлее и заискрились. Я бежал через долину хрустальных призм под ужасным пурпурным небом. Ветер среди радужных камней… Музыка Эола…
Одежду рвет ветер. Пурпур над головой переходит в бледно-зеленый цвет. Пронзительные, режущие слух звуки… земля трескается… Еще быстрее… Я стал гигантом, великаном. Тот же пейзаж, но в уменьшенном масштабе…. Словно циклоп-великан, я переламываю камни под своими ногами. Пыль радуг на моих сапогах, завитки облаков над моими плечами… Воздух становится все гуще, едва не жидкий… Зеленый воздух… Водовороты… Медленное движение на пределе сил… Я плыву в нем… Мимо проплывают башни замков, приспособленных к акважизни… Сверкающие снаряды, словно светлячки, атакуют меня…
Я ничего не чувствую. Зеленое постепенно переходит в голубое… Тоньше… тоньше… Голубой дым и воздух становится наполненный благовониями… Я сжимаю зубы. Скорей! Кошачий язычок огня, еще один… Холодное пламя танцует, как водоросли в океане. Поднимается все выше и выше… Качаются, изгибаются стены из пламени… Шаги за спиной. Не оглядывайся, смещайся. Небо расколото на две части кометообразно несущимся солнцем… Мелькнуло и снова исчезло… снова и снова… Три дня и почти столько же ударов сердца… Задыхаясь, я поглощаю пряный воздух.Я мчусь по берегу светящейся реки, по полю, покрытому пористым лишайником, у которого цвет крови… Его споры превращаются в драгоценные камни, падают, словно пули…