Вершина, стр. 6

Он жестами позвал нас к себе, и мы последовали за ним; то, что мы увидели, вполне нас устроило.

Прямо перед нами было место, будто специально для лагеря предназначенное, хоть и несколько неровное, но зато достаточно широкое.

Путь наверх и дальше: мороженое, утренний кофе и сигарета после обеда. Место было красивым, просто роскошным: склон уходил вверх под углом градусов в семьдесят, с большим количеством маленьких уступов — хороший, чистый камень.

— Полный кайф! — сказал Келли.

Мы не стали ему возражать.

Мы хорошо поели и попили, и решили весь день посвятить отдыху. Мы находились в сумеречном мире, разгуливая там, где еще не ступала нога человека, и чувствовали свою уникальность. Было здорово просто вытянуться, расслабиться и попытаться забыть про свои синяки.

Я проспал весь день. А когда проснулся, небо было усыпано тлеющими огоньками. Я лежал, и мне не хотелось шевелиться. И сон пропал, столь великолепным был вид, простиравшийся надо мной. Пролетел метеор, оставляя за собой бело-голубой след. Потом еще один. Я обдумал наше положение и решил, что игра стоила свеч. Холодное, жесткое, прекрасное ощущение высоты охватило меня. Я пошевелил пальцами ног.

Через несколько минут я потянулся и сел. Посмотрел на своих спящих товарищей. Потом попытался заглянуть в самую глубину ночи. Следующей была гора — я медленно просмотрел наш завтрашний маршрут.

В тени я уловил какое-то движение. Что-то было в пятидесяти футах слева и в десяти футах выше от меня.

Я поднял ледоруб, встал, преодолел эти пятьдесят горизонтальных футов и посмотрел снизу вверх.

И встретился с улыбкой, но не огненной.

Женщина, невозможная женщина, непостижимая женщина.

Абсолютно невероятно. Во-первых, она должна была бы замерзнуть до смерти в мини-юбке и кофточке без рукавов. Иначе быть никак не могло. Во-вторых, ей было совершенно нечем дышать.

Но, похоже, все эти неудобства мало ее беспокоили. Она помахала мне рукой. У нее были темные, длинные волосы. А вот глаз ее мне видно не было. Гладкие бледные щеки, широкий лоб, маленький подбородок создали образ, который удовлетворял простым теоремам, определяющим геометрию моего сердца. Если все углы, поверхности, кривые будут верными, оно пропустит пару ударов, чтобы забиться с новой силой.

Я проверил, убедился, что сердце забилось сильнее, и сказал:

— Привет!

— Привет, Седой, — ответила она.

— Спускайтесь вниз, — сказал я.

— Нет, ты поднимайся сюда.

Я взмахнул ледорубом. Я взобрался на уступ, но ее уже там не было. Я огляделся и снова увидел ее. Она сидела на камне в двенадцати футах выше.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросил я.

— Каждому видно, каким должно быть твое имя.

— Хорошо, — согласился я, — а вас как зовут?

— … — Казалось, ее губы шевельнулись, но я ничего не услышал.

— Повторите, пожалуйста.

— Мне не нужно имя, — сказала она.

— О'кей. Я буду называть вас тогда просто «девушка».

Она как-будто засмеялась.

— Что вы здесь делаете? — спросил я.

— Наблюдаю за тобой.

— Зачем?

— Чтобы увидеть, сорвешься ли ты.

— Я могу вам заранее сообщить результат, — сказал я, — я не упаду.

— Возможно, — сказала она.

— Спускайтесь сюда.

— Нет, ты поднимайся ко мне.

Я полез. А она поднялась на двадцать футов.

— Девушка, вы здорово лазаете по горам, — сказал я, а она засмеялась и отвернулась.

Минут пять я преследовал ее, но догнать не мог. Было что-то сверхъестественное в том, как она двигалась.

— Вы, кажется не хотите, чтобы я составил вам компанию, — сказал я.

— Конечно же хочу, но сначала ты должен поймать меня, — и она снова отвернулась.

Я почувствовал, что начинаю злиться.

Существует писанное правило: никто не может победить Безумного Джека в горах. Я это написал.

Я взмахнул ледорубом и помчался вверх, как ящерица. Пару раз я почти достиг ее, но лишь почти.

У меня снова начали болеть натруженные мышцы, но я двигался не сбавляя скорости. В какой-то момент, я заметил, что лагерь остался далеко внизу, и что я карабкаюсь один по незнакомому склону в темноте. Но я не остановился. Наоборот, я еще увеличил скорость, и мое дыхание начало сбиваться. И тут я услышал ее смех. Это еще больше подстегнуло меня. Потом я очутился перед двухдюймовым карнизом, а она уже шла по нему. Я двинулся вслед за ней вокруг большого выступа скалы, где карниз заканчивался. И вдруг она оказалась в девяноста футах надо мной, на вершине острой башенки почти идеальной конической формы. Как девушка смогла попасть туда, я не знал. Дыхание со свистом вырывалось из моей груди, но я достал веревку, закинул ее наверх и начал взбираться.

— Ты что, никогда не устаешь, Седой? Я думала, ты уже выдохся.

Я перехватил веревку и полез дальше.

— Тебе не забраться сюда, ты же знаешь.

— Не знаю, — прохрипел я.

— Почему ты так хочешь покорить именно эту гору? Есть ведь другие не менее прекрасные горы.

— Она самая большая. Вот почему.

— Это невозможно сделать.

— Тогда о чем вам беспокоиться, и зачем отговаривать меня? Пусть гора сама разберется со мной.

Я стал приближаться к ней, но она исчезла. Тогда я добрался до вершины, где она стояла последний раз, и в изнеможении опустился на колени. Снова услышал ее голос и повернул голову. Она стояла на каменном козырьке футах в восьмидесяти от меня.

— Не думала, что ты заберешься так высоко, — сказала она. — Ты дурак, Седой. Прощай.

И исчезла.

Я сидел на вершине башенки — она была совсем крошечной, не больше четырех квадратных футов — и понимал, что здесь я не смогу спать — свалюсь. И усталость…

Я припомнил свои любимые проклятья и произнес их все, одно за другим, но лучше мне от этого не стало. Я не мог позволить себе заснуть. Я бросил взгляд вниз и понял, что впереди у меня длинный путь. Я понял: она думала, что мне его не преодолеть.

И я начал спускаться.

Утром меня разбудили, я по-прежнему чувствовал усталость, но рассказал коллегам свою ночную сказку. Естественно, мне не поверили. До тех пор, пока мы не обогнули выступ скалы, и я не показал им башенку. Она возвышалась как одинокое голое дерево без веток на добрых девяносто футов в прозрачном утреннем воздухе…

Следующие два дня мы медленно продвигались вверх, поднялись почти на десять тысяч футов. Затем потратили целый день на штурм мощной шестисотфутовой стены. Далее наш маршрут свернул направо. Вскоре мы продолжили восхождение по западному склону горы. На высоте девяносто тысяч футов мы остановились и поздравили друг друга с тем, что уже преодолели высоту Касла, и напомнили себе, что мы еще не сделали и половины пути. На это у нас ушло еще два с половиной дня, и земля расстилалась под нами, как географическая карта.

А ночью мы все увидели существо с мечом.

Оно подошло и встало перед нашим лагерем, подняв над головой меч, и оно светилось с такой интенсивностью, что мне пришлось опустить очки на глаза. На сей раз его голос прокатился, как раскаты грома:

— Вон с этой горы! — сказало существо. — Сейчас же! Поворачивайте назад! Спускайтесь вниз! Немедленно! Отступите!

А потом дождь камней посыпался сверху. Док метнул свою тонкую сверкающую коробочку так, что она заскользила по скале к существу.

Свет померк, и мы остались одни.

Док подобрал свою коробочку, сделал замеры. И получил те же результаты, что и раньше — то есть никаких. Но теперь-то он, во всяком случае, перестал считать меня свихнувшимся. Если, конечно, не посчитал, что мы все тут не в своем уме.

— Не очень-то эффективный страж, — сказал Генри.

— У нас впереди еще немалый путь, — сказал Винс и швырнул камень туда, где только что стояло существо с мечом. — Не сладко нам придется, ежели это создание умеет устраивать обвалы.

— Ну, это было всего лишь несколько камешков, — сказал Стэн.