Бог света, стр. 12
2
Однажды незначительный раджа мелкого княжества поехал со своей свитой в Махартху, город, который называли Воротами Юга и Столицей Зари, чтобы купить себе новое тело. Это было в те времена, когда угрозу судьбы еще можно было отвести в сторону, когда боги были менее официальны, демоны еще связаны, а Небесный Город бывал иногда открыт для людей. Это история о том, как принц искушал однорукого исполнителя обрядов перед Храмом и своей самонадеянностью навлек на себя немилость Неба…
Немногие родятся вновь среди людей; большинство родится вновь где-то в другом месте.
Принц въехал в Столицу Зари ближе к концу дня, верхом на белой кобыле и поехал по широкой улице Сурья; сотня его вассалов сгрудилась позади, его советник Страк ехал по левую руку от него; кривую саблю в ножнах и часть его богатства в сумках несли вьючные лошади.
Жара била в тюрбаны людей, расплывалась позади и снова поднималась с дороги.
Навстречу медленно ехала колесница; возничий искоса глянул на знамя, которое нес глава слуг; куртизанка стояла у входа в свой шатер и смотрела на уличное движение; свора дворняжек с лаем бежала за лошадьми.
Принц был высок, усы его были цвета дыма. На темных кофейных руках выступали набухшие вены. Но держался он прямо, а глаза его, волнующие, светлые, напоминали глаза древней птицы.
Впереди собралась толпа, глазеющая на проходящий отряд. На лошадях ездили только те, кому это было по карману, а столь богатыми были очень немногие. Обычным верховым животным был слизард — чешуйчатое существо со змеиной шеей, со множеством зубов, с сомнительным происхождением, коротким жизненным циклом и скверным характером; у лошадей, по каким-то причинам, за последние десятилетия увеличилась бесплодность.
Принц ехал по Столице Зари, жители наблюдали.
Затем отряд свернул на более узкую улицу и поехал мимо низких торговых зданий, больших магазинов крупных купцов, мимо банков, храмов, гостиниц, борделей. Наконец, они доехали до края делового района и до роскошной гостиницы Хауканы, Самого Лучшего Хозяина. У ворот они натянули поводья, потому что сам Хаукана стоял снаружи, просто одетый, полный, улыбающийся, желая лично провести в ворота белую кобылу.
— Добро пожаловать, господин Сиддхарта! — сказал он громко, чтобы все уши могли узнать личность гостя. — Добро пожаловать в эту соловьиную округу, ароматные сады и мраморные залы этого скромного заведения! Приветствую также и твоих всадников, которые проехали с тобой немалый путь и, без сомнения, найдут здесь отдых и достойный прием, как и ты сам. У меня ты найдешь все, что тебе нравится, как бывало много раз в прошлом, когда ты живал в этих залах с другими знатными гостями и благородными посетителями, слишком многочисленными для перечисления…
— И тебе добрый вечер, Хаукана! — крикнул принц, потому что день был жаркий, а речь хозяина могла литься вечно. — Впусти нас поскорее в эти стены, где среди прочих качеств, слишком многочисленных для перечисления, есть также и прохлада.
Хаукана быстро поклонился и, взяв под уздцы белую кобылу, провел ее через ворота во двор; он придержал стремя, пока принц спешивался, а затем передал лошадь конюху и послал мальчишку подмести улицу.
В гостинице гости первым делом вымылись, стоя в мраморной ванне, в то время как слуги лили воду им на плечи. Затем они смазали себе кожу, по обычаю касты воинов, надели свежую одежду и прошли в обеденный зал.
Еда тянулась до вечера, до тех пор, пока воины потеряли счет блюдам. Принц сидел во главе длинного низкого стола. Направо от него три танцора выполняли сложный танец, позванивая цимбалами; выражение их лиц точно соответствовало каждому моменту танца, а четыре музыканта под вуалями давали подходящую традиционную музыку. Стол был покрыт богато вытканным гобеленом с изображениями охоты и сражений; всадники на слизардах и на лошадях поражали копьями и стрелами крылатую панду, огненного петуха и растение с драгоценными стручками; зеленые обезьяны боролись на вершинах деревьев; птица Гаруда держала в когтях небесного демона и била его клювом и крыльями; из глубин моря вылезала армия рогатых рыб, зажимавших в соединенных плавниках розовые кораллы и глядевшие на строй людей в камзолах и шлемах; те копьями и факелами препятствовали рыбам выйти на берег.
Принц ел очень умеренно. Он слушал музыку, иногда смеялся шуткам своих людей. Он потягивал шербет, кольца его звякали о стекло чаши.
Рядом возник Хаукана.
— Все ли хорошо, господин?
— Да, добрый Хаукана, все хорошо, — ответил принц.
— Ты ешь не так, как твои люди. Тебе не нравится пища?
— Пища великолепна и приготовлена отменно, дорогой хозяин. Тут скорее виноват мой аппетит, он плох в последнее время.
— А! — понимающе сказал Хаукана. — У меня есть вещь так вещь! И только ты сможешь правильно оценить ее. Она очень давно стоит на особой полке в моем погребе. Бог Кришна каким-то образом сумел сохранить ее в веках. Он дал мне ее много лет назад, потому что здешний приют не показался ему неприятным. Я сейчас принесу ее тебе.
Он поклонился и вышел.
Вернулся он с бутылкой. Принц, даже не видя этикетки, узнал форму бутылки.
— Бургундское! — воскликнул он.
— Именно, — сказал Хаукана. — Привезено очень давно из исчезнувшей Уратхи. — Он понюхал ее и улыбнулся, затем налил немного в грушевидный стаканчик и поставил перед гостем.
Принц поднял стаканчик и вдохнул букет. Затем сделал медленный глоток и закрыл глаза.
В зале затихли из уважения к удовольствию принца.
Когда он поставил стаканчик, Хаукана снова налил продукт винограда «черный пино», который в этой стране не культивировался.
Принц не дотронулся до стаканчика, а повернулся к Хаукане и спросил:
— Кто старейший музыкант в этом доме?
— Манкара, — ответил хозяин, указывая на седого мужчину, присевшего за служебный стол в углу.
— Стар не телом, а годами, — сказал принц.
— О, тогда это Дель, если его можно считать музыкантом. Он говорит, что когда-то был им.
— Кто это — Дель?