Охотник на санги, стр. 60

Этот старший представился Болеславом Кручковским и нагло заявил, что ему нужна Эсмеральда.

– Я! – ахнула Эсме, но, кажется, не очень удивилась.

– Прости, la preciosa, я тебе об этом не говорил, – повинился сэр Перси. – Надеюсь, меня никто не считает тираном. Я просвещенный человек и уважаю право женщины иметь друзей. Но эти трое не проявили должного уважения ни к моим сединам, ни к моему титулу. И я решил, что у тебя не может быть с ними ничего общего.

Итак, сэр Перси указал экологам на дверь. Но они не спешили уходить. Болеслав Кручковский презрительно оглядел роскошный холл, в который его не пустили дальше порога, и сказал:

– А домик-то вы ничего себе отгрохали. Вволю поглумились над Атхартой. Сибаритские привычки покоя не дают? Не надоело за четыре века? Имейте в виду, Смоллетт, когда мы наведем в городе новый порядок, таким, как вы и ваш приятель-оборотень, придется убраться отсюда. И эта цитадель греха, в которой вы насильно держите нашу сестру, будет разрушена.

– Цитадель греха! Шпарил как по писаному, – присвистнул я.

– И меня не забыл, – мурлыкнул Бэзил. – Неужели, сэр Перси, вы откажете старому коту от кресла? Да, дорогая Эсме, тебе не повезло с братом.

– Ха! С братом! – возмутилась Эсмеральда. – Когда я была у экологов, этот Болек мне шагу не давал ступить. Он просто ревнует, mi amor, не бери в голову.

– В самом деле, сэр Перси, – сказал я, – не принимайте всерьез угрозы этих молокососов. Мы никому не дадим вас в обиду!

– Вы решили, что я испугался бахвальства этого мальчишки? – сухо возразил сэр Перси. – Нет, господа. Пан Кручковский – марионетка, и поет он с чужого голоса. Вы знаете, с чьего голоса.

И все почему-то посмотрели на меня.

– Алан Нэй, – протянул Бэзил, хищно выпустив когти. Обивка кресла отвратительно скрипнула. Сэр Перси поморщился, но смолчал. – Странный парень… Что ему нужно? Он не упускает ни малейшей возможности нам навредить. Война – прекрасно, покинутый Ромео – тоже неплохо. Он ведь твою девушку клеил, да, Грег?

Я развел руками:

– Я уже устал ломать над этим голову. А что, сэр Перси, пока я не появился в Хани-Дью, Алан Нэй вам не докучал?

– Честно говоря, Грег, тогда я даже не знал его имени, – признался сэр Перси, поправляя щипцами дрова в камине.

Самое неприятное, что все смотрели на меня с ожиданием. Как будто я комиссар Каттани или сам Жуков на белой лошади. Надежда и опора, короче. А я чувствовал себя без вины виноватым.

В ту пятницу я не засиделся у сэра Перси. Солнце еще не полностью погрузилось в воды невидимого за крышами Моря, но я любовался не закатом. Сделав значительный крюк, я прошелся мимо домов, стоящих на краю пустыря, за которым начиналась территория экологов. И был поражен, насчитав с десяток золотых «Т». Охранная грамота… Неужели и в самом деле затевается крестовый поход?

Гиппиус предупреждала, что ряды экологов пополнились самыми отчаянными из ее питомцев. Юные поэты, самоубийцы, искатели приключений… Если внушить им идею, если превратить их в воинов истины… Может, последовать совету Хлои Дусент и состряпать золотую букву? Но что-то подсказывало: мой дом это не спасет.

Свою машину, стоявшую у обочины под двумя сросшимися березами, я узнал сразу. Неужели Фаина решила меня встретить? Как мило… Но откуда ей знать, что я пойду здесь, а не обычной дорогой? Да в машине, кажется, двое? Терзаемое недобрым предчувствием, мое иллюзорное сердце заложило опасный вираж. Я подошел ближе, и у меня потемнело в глазах.

Темные руки Нэя шарили по белой блузке Фаины. Они казались двумя отвратительными отпечатками, двумя ожогами на ее спине… Потом Фаина, наверное, увидела мое отражение в зеркале. Она как ошпаренная выскочила из машины, крикнула:

– Ты сделал это нарочно! – и понеслась прочь.

Нэй медленно обернулся ко мне и белозубо осклабился.

Ревнует, значит, любит. Женщины часто повторяют эту глупость. Нет. Ревность – чувство совсем другой природы. Оно не от сердца, оно от живота, из дремучей и темной утробы… Как странно, что даже за Порогом существуют эти пещерные инстинкты.

Я был оглушен. Я ненавидел Нэя так, что мне было больно на него смотреть.

Сквозь гул в ушах я услышал его бархатный голос:

– Нам давно пора поговорить по душам. Верно, Грег?

Итак, настал роковой момент. По закону жанра я встретился лицом к лицу с заклятым врагом, чтобы помериться силами.

– Садись, – пригласил Нэй. Он сидел за рулем и кивнул на пассажирское кресло.

И что мне было делать? Я же не собирался бросать здесь машину!

Я сел и включил музыку – чтобы показать, кто здесь хозяин. Коробка пошуршала, потом разразилась песней про шестого лесничего. Присутствие Нэя было отвратительным и… завораживающим. Я как будто смотрел на змею: опасная, мерзкая тварь, но есть какой-то гипноз в ее свивающихся кольцах… Вонючий ниггер, со злобой подумал я и даже принюхался, надеясь уловить неприятный запах. Но от Нэя пахло дорогим одеколоном.

– Надеюсь, ты не подумал про нас с Фанни ничего такого? – спросил Нэй с искренней озабоченностью.

– Я ей не сторож, – буркнул я. – Но мне неприятно, что ты сидишь в моей машине.

Нэй захохотал, при этом его мощные челюсти распахнулись нечеловечески широко.

– Все верно, my friend! Сначала машина, а потом уже девушка. Ты классный водитель, Грег. Ну за исключением одного случая. И на старушку бывает прорушка, так, кажется, у вас говорят?

И тут я не выдержал и сделал наконец то, что должен был сделать сразу – ударил его кулаком в скулу. Звук раздался, как в кино: хрясь! Если бы на месте Нэя был Бэзил, – надеюсь, что никогда не будет! – он живо бы вообразил, что у него лицо монолитное, как у Терминатора. Нэй такой фантазией не обладал. Он сплюнул кровь и вытер губы рукавом.

– Проваливай, – сказал я, потирая руку.

– Тебе стало легче? – поинтересовался Нэй, брезгливо стаскивая запачканный кровью пиджак. – Что ж, будем считать, я это заслужил. В конце концов, ты застал меня со своей девчонкой. Теперь мы можем спокойно поговорить?

– Какого черта тебе от меня надо? – устало спросил я. – Ты тянешь лапы ко всему, чем я дорожу. Ты даже копался в обстоятельствах моей смерти. В чем дело?

– А дело, собственно, в том, что я – обстоятельство твоей смерти, – печально, без всякого вызова сказал Нэй.

– Что ты болтаешь?

– Слушай. – Нэй выключил музыку. – Перед смертью я работал сборщиком на одном из заводов «Форда». Нет, пожалуй, начну с другого. Уже здесь, став адъютом, я полюбил одну увлекательную игру. Она называется «Мертвая голова». Каждый из игроков забивает в программу какое-нибудь событие своей жизни. Программа выдает одно, самое важное, по ее мнению, последствие. Все события и последствия программа оценивает по стобалльной шкале. Выигрывает тот, у кого самое пустячное событие привело к самому значительному последствию. Например, ты потерял мобильный телефон – в Уганде произошел государственный переворот. Но абсолютным чемпионом становится тот, кому выпадет «Мертвая голова». Это значит, он угадал одно из звеньев цепи, ведущей к его собственной смерти. Я поставил одну встречу… Ничего особенного, подцепил девочку в ночном клубе. А ровно через неделю я умер. Играл с ребятами в футбол, вдруг бац – кровоизлияние в мозг. Вот я и решил, что тут есть какая-то связь. Рассчитывал на выигрыш. И точно: на экране появляется мертвая голова. Но оказалось, я рано радовался. В игрушке произошел какой-то сбой. Она вытащила в качестве последствия не мою смерть. Твою. Я был задет за живое. Выяснил всю цепочку. Оказывается, после той девицы я с недосыпу что-то напортачил на сборке. Всего один раз, всего одна машина… И она благополучно прошла тесты, потому что разгонялась лишь на доли секунды медленнее" нормы. Но в твоем случае эта разница оказалась решающей. Твоя машина была неисправной, иначе ты бы успел завершить обгон. Так что я твой убийца, Грег.