Затерянные в океане, стр. 114
– Я не скажу вам этого!
– Пусть так, это для нас не важно, так как виновный все равно в наших руках!
– Я не согласен говорить перед каким-то таинственным судом, исполняющим, быть может, предосудительную задачу мщения. Я буду жаловаться на узурпацию прав каким-то человеком, провозгласившим себя моим судьей, буду жаловаться на насилие, жертвой которого я сделался.
– Будете жаловаться вашему кузену, главному прокурору Парижского кассационного суда?
– Да! Он сумеет меня защитить!
– Так знайте же, что господин Прево-Лемер поручил мне отыскать негодяя» да, повторяю, того негодяя, который заставил отправить на каторгу Эдмона Бартеса… Я агент полиции, и все эти господа, собравшиеся здесь, знают это.
Последние слова точно обухом ударили по голове Альбера, который помертвел и упал в кресло; холодный пот выступил у него на лбу, и зубы его застучали.
– Так признавайтесь же, несчастный! – крикнул ему маркиз де Лара-Коэлло, а Гроляр продолжал:
– Все, кто сколько-нибудь причастны к этому делу, здесь налицо. Мы восстановим все это дело по порядку, и в этот раз виновный будет выведен на чистую воду!
– Не существовало ли в этом деле соучастника? – спросил адмирал Ле Хелло. – Мне говорили, будто бы он признался.
– Кто же это?.. Жюль Сеген? – воскликнул совершенно обезумевший Альбер Прево-Лемер.
– Да, – решительно и смело подтвердил Гроляр, стараясь воспользоваться взаимной ненавистью этих двух людей друг к другу.
И, словно упиваясь мыслью, что и ненавистный ему человек потонет вместе с ним, Альбер Прево-Лемер, захлебываясь от злобного наслаждения, стал рассказывать историю похищения денег со всеми подробностями, не скрывая той роли, какую он сам играл в этом деле, но в то же время заваливая обвинениями своего шурина и делая его ответственным за все зло, причиненное Бартесу. Когда он закончил, Гроляр сказал: – Теперь пишите то, что я вам буду диктовать!
Машинально Альбер взял перо и написал следующее показание:
Я, нижеподписавшийся, Альбер Прево-Лемер, добровольно, не по принуждению объявляю в присутствии господ Каликстена, Менгара, Прессака, Гастона де Ла Жонкьера, маркиза Лара-Коэлло, адмирала Ле Хелло и господина Гроляра, что Жюль Сеген, в настоящее время мои шурин, и я совершили совместно кражу на сумму в миллион франков – кражу, в которой бил обвинен и за которую сослан на каторгу Эдмон Бартес, бивший в то время главным кассиром банкирского дома Жюль Прево-Лемер и К°, о чем свидетельствую своей подписью.
Альбер Прево-Лемер
– Хорошо, – сказал Гроляр, – это уже начало искупления вины!
Затем, обращаясь к присутствующим, добавил:
– Господа, на нас лежат еще другие обязанности, будьте любезны последовать за мной…
VII
Семейный совет. – Потери. – Китайская ассоциация – Прошлое. – Виновный. – Добросовестные свидетели. – Отрицания Жюля Сегена. – Мнение маркиза де Лара-Коэлло. – Доказательства. – Последний аргумент.
Медленно и тоскливо тянулось время. Жюль Прево-Лемер, его племянник, главный прокурор, и Жюль Сеген собрались в салоне старика и, поглядывая на часы, по-видимому, ожидали кого-то. Время от времени госпожа Прево-Лемер приотворяла дверь и заглядывала туда, справляясь о состоянии больного, приносила ему то лекарства, то какую-нибудь горячую настойку, и снова скрывалась бесшумно, как тень, словно то, что собрало здесь этих троих людей, вовсе не занимало ее.
– Дано ли знать моему сыну, что мы ждем его? – спросил больной.
– Я посылал три раза к нему, – сказал Жюль Сеген, – но его не было дома и нигде не могли найти. Впрочем, в том нет ничего удивительного: он иногда пропадает целыми неделями. На всякий случай я написал ему, что его присутствие здесь необходимо по особо важному делу.
– Только бы не случилось ничего неприятного! – заметил прокурор.
– Ба-а! – воскликнул Сеген беззаботно. – Он по своей обычной привычке пирует где-нибудь, и ему не грозит ничего, кроме несварения желудка. Вероятно, он сейчас уже совсем пьян!
– Тем больше оснований опасаться, чтобы Эдмон Бартес не завладел им и не воспользовался его состоянием»
– Не на Альбера покусится Эдмон Бартес: он метит гораздо выше
– Я с вами согласен, но для достижения своей цели Бартес не остановится ни перед чем; в его руках Альбер может стать орудием его мести, сам того не желая, – сказал прокурор.
В этот момент в комнату вошел слуга и подал ему на подносе карточку.
– Тот, кто желает меня видеть, – поинтересовался главный прокурор, – явился сюда один?
– Нет, сударь, с его приходом въехали во двор две кареты, в которых сидят несколько человек, но так как на дворе темно, то нельзя разглядеть, кто они.
– Это Гроляр и его агенты, – сказал прокурор, обращаясь к своему дяде, – очевидно, он принес нам добрые вести, раз поспешил за мной даже сюда, а тем более в такое время… Пусть войдет! – добавил он, обращаясь к слуге.
Действительно, это был Гроляр.
– Ну что? – с добродушной фамильярностью обратился к нему главный прокурор. – Удалось вам исполнить мое поручение?
– Господин прокурор, успех увенчал мои старания. Преступник в наших руках!
– Примите мои сердечные поздравления и будьте уверены, что ваши старания будут вознаграждены по достоинству. Какими судьбами вы накрыли его?
– Он сам расскажет вам об этом. Мы его привезли сюда; он здесь.
– Но это страшная неосторожность. Не понимаю, почему вы не отвезли этого негодяя прямиком в тюрьму!
– Необходима была очная ставка. Нельзя арестовать человека, похитившего миллион, как простого карманного воришку!
– Надеюсь, что он под надежной охраной и в надежных руках?
– Об этом вы сейчас будете иметь возможность судить сама
По знаку Гроляра дверь отворилась, и на пороге появился Альбер Прево-Лемер, бледный, растерянный, с искаженными чертами лица. Его держали Порник, Данео, Пюжоль и Ланжале.
– Вот вор! – произнес Гроляр.
И банкир, и главный прокурор, и Жюль Сеген одновременно издали крик удивления, на который прибежали и госпожа Прево-Лемер с дочерью.
– Что это за недостойная комедия?! – гневно воскликнул главный прокурор. – И с какой стати вы позволили себе присвоить мою власть? Кто вам дал право арестовать Альбера Прево-Лемера?
– В качестве агента судебной власти, – скромно и с достоинством сказал Гроляр, – я пользуюсь правом арестовать всех мошенников, которых мне удается накрыть. Предъявляю вам сего Альбера Прево-Лемера как виновного в краже миллиона франков.
– Да перестаньте же! Вы не в своем уме!
– Предъявляю также и его сообщника, здесь присутствующего, – Жюля Сегена!
– Меня?! – воскликнул возмущенный шурин Альбера, страшно побледнев и отступив на несколько шагов.
– Послушайте, ваше высокородие, связать вам и этого молодчика? – осведомился Порник.
При звуке этого гнусавого голоса главный прокурор внимательно вгляделся в физиономии четырех людей, стороживших его кузена, и новый крик изумления вырвался из его груди.
– Эти люди, – сказал он, указывая на них пальцем, – беглые каторжники; я их знаю и прекрасно помню. Как видно, они действуют по наущению кого-нибудь, кто им хорошо платит! Но завтра же эти разбойники будут снова под замком!
Между тем все свидетели происшествия, разыгравшегося на вилле, один за другим незаметно входили в комнату.
– Господин главный прокурор, – сказал адмирал Ле Хелло, – эти люди находятся под моим покровительством. А пока я отвечаю за этих людей, я не потерплю, чтобы кто-либо покусился на их свободу!
– Адмирал, – ответил ему главный прокурор, – вы являетесь орудием в руках ловких мошенников и интриганов, которые укрываются за вами, за вашей безупречной репутацией, чтобы отвести от себя правосудие!
– Вы ошибаетесь, господин прокурор, – возразил старый моряк, – Эдмон Бартес не виноват в том преступлении, за которое он был осужден. Один из виновников этого преступления сознался и оставил письменное показание, которое он скрепил своей подписью, и указал своего сообщника.