Сердар, стр. 108

– Не бойся, господин, мы теперь можем поверить ему. Ты знаешь, что ни один индиец не нарушает «страшной клятвы». Дислад-Хамед два раза произнес ее, а он не захочет подвергать себя двойному наказанию и в этой жизни, и в будущей.

Падиал, как и следовало ожидать, рассыпался в заверениях преданности. На него действительно можно было положиться, ибо суеверный, как все люди его племени, он не способен был пренебречь ужасными наказаниями, ждущими клятвопреступника.

Желая успеха их походу, браматма разрешил взять Тамби, великолепного слона из Джахара-Богха, и затем отпустил их.

Факир и падиал пошли в самую отдаленную часть дворца, выходившую к необитаемым развалинам древнего Биджапура, и, выйдя оттуда незамеченными, направились к дворцу браматмы.

Пусть их пролегал мимо хижины падиала. Он зашел туда, чтобы передать обязанности сыну, так как должность ночного сторожа считается в здешних городах наследственной.

Спустя несколько минут оба входили в пустой дворец верховного вождя общества «Духов вод». Когда падиал затем привел свою жену, Утсара доверил ей от имени Арджуны надзор за дворцом Джахара-Богх до тех пор, пока обстоятельства не позволят верховному вождю вернуться обратно.

Странное дело, самое роскошное жилище может считаться в безопасности от воров до тех пор, пока находится под защитой женщины. Это подтверждают старые традиции Востока. Если вы должны отлучиться куда-нибудь, вам достаточно оставить в своем доме женщину с ребенком, чтобы бродяги не тронули его, даже если он открыт. Таковы нравы Декана.

После довольно плотного обеда, в котором пленники нуждались после их продолжительной голодовки, Утсара и Дислад-Хамед отправились в корраль [77] слона Тамби.

С удивлением они нашли там погонщика, не бросившего своего слона. В ту ночь, когда англичане арестовывали не только браматму и членов Совета семи, но и всех слуг, они оставили в покое корнака Синьясами, опасаясь беспокойного поведения слона. Пять минут спустя на спине Тамби поместили хоуду, а затем его подвели к амбарам и кладовым дворца, где нагрузили всякой провизией, чтобы путникам не приходилось останавливаться в дороге.

Они двинулись в путь с наступлением ночи, потому что браматма приказал им ждать захода солнца, чтобы не привлекать к себе внимания. Но, несмотря на эту предосторожность, их заметили. Когда они выехали из Биджапура и направились по старой брахманской дороге, третья часть которой тянется вдоль тенистых берегов Кришны, из развалин вышел скороход-туземец из касты бохисов и бросился вслед за ними ровным и легким шагом. Люди этой касты могут выдерживать месяцами высокую скорость, соревнуясь даже с сильными лошадьми. Недаром бохисов считают самыми знаменитыми скороходами в мире.

ГЛАВА IV

Оправданное подозрение. – Шпион. – Остановка под деревьями. – Дневной отдых. – Магический куст. – Парализованный страхом. – Призрак. – Кража.

Что же случилось? Кто мог отправить бохиса по следам послов?

Несмотря на все старания Сердара скрыть свой приезд в Индию, повсюду разнесся слух, что он инкогнито высадился на берег и снова сделался душою восстания. Кто мог распространить этот слух? Фредерика Де-Монмо-рена видели только двое-трое из его близких друзей, которые позволили скорее бы четвертовать себя, чем кому-либо открыть тайну.

Самые тщательные поиски не могли указапь источник этих слухов. Носилось нечто в самом воздухе, к чему подходила народная поговорка о том, что «камни говорят и стены имеют уши». Это было своего рода коллективное предчувствие, интуиция народа, почти всегда безошибочно предсказывающая события еще до их совершения.

Возможно, в этом случае сами индийцы, неразрывно связавшие мысль о восстании с именем любимого героя, говорили себе, что борьба немыслима без Сердара…

Как бы там ни было, но слух этот упорно носился везде, и Кишная заявил своим соратникам, что если они не предпримут необходимые меры, то в одно прекрасное утро проснутся среди пожара, который пожрет их первыми. Начальник тхагов сообщил также о своих подозрениях сэру Лоренсу, который согласился с ним, что такими слухами не следует пренебрегать, и предоставил ему, со своей стороны, полную свободу действий.

Но как открыть убежище Сердара? Было известно почти достоверно, что в Нухурмуре его нет, потому что оттуда он не мог бы отправлять свои приказы.

Шпионы начальника душителей, постоянно находящихся в Велуре, не наблюдали никакого движения в горах, а они не могли бы не заметить частого появления гонцов или связных, что указывало бы на присутствие Сердара. Не было его также и в Пондишери, ибо во французском городе он не остался бы неузнанным даже и в течение суток. Не мог он скрываться и у раджей Юга, ибо резиденты, от которых ничего не ускользало, официально объявили бы об этом.

Даже сам губернатор Бомбея, которому было поручено осторожно навести справки – не нашел ли Сердар приюта у своего зятя полковника Кемпуэла, отвечал, что хорошо всем известные патриотические чувства полковника ставят его выше всяких подозрений, и он ручается за то, что тот никогда не приютит у себя бунтовщика.

И действительно, когда губернатор спросил прямо полковника, как он поступит, если когда-нибудь его зять попросит у него приюта, тот гордо отвечал ему:

– Как англичанин, я запретил бы ему вход в свой дом… Как офицер, я знаю свой долг и никому бы не перепоручил его арест.

Фредерик де-Монморен второй раз подвергал опасности британское владычество в Индии, а потому полковник Кемпуэл не мог дать другого ответа.

Проследив таким образом все места, где мог бы пребывать Сердар, Кишная пришел к весьма логичному заключению, что в том случае, если Сердар находился в Индии, он мог быть только в Биджапуре и скрывался или внутри дворца Омра, или в Джахара-Богхе.

Начальник душителей, несмотря на свою хитрость, не мог добыть от браматмы Арджуны точного плана внутреннего устройства обеих резиденций, и в древнем замке Адил-Шаха любой факир лучше его знал все потайные ходы. При таком положении дел ему ничего не оставалось, как поручить наблюдение за дворцами своим людям, которым он доверял значительно больше, чем факирам общества.

В самый день бегства Утсары Кишнае сообщили, что любимый факир браматмы вышел около полудня из колодца, куда он неизвестно зачем спрятался, а затем исчез среди кустов на дне рва, который окружает дворец, и следов его нигде не нашли.

При этом известии Кишная, который боялся, чтобы факир не помог бежать его пленникам, отправился немедленно в зал, где находился вход в Колодец молчания. Он пришел туда спустя несколько минут после того, как Утсара вышел оттуда. Успокоившись при виде нетронутой плиты, он, прежде чем уйти, оставил одного из своих слуг с приказанием немедленно сообщить ему, если произойдет что-нибудь особенное.

Факира, как видите, могли застать в самый момент освобождения падиала. Утсара находился еще в зале, когда шум шагов одного из шпионов Кишнаи привлек его внимание и заставил броситься в один из потайных ходов.

Здесь, в этой борьбе хитростей и уловок между двумя партиями, большую роль играл случай. Его никогда нельзя совершенно исключать, как одного из участников действий людей. Появись только на лестнице в тот момент один из соглядатаев Кишнаи, и дело приняло бы совсем другой оборот. Утсара был бы схвачен, а так как он непременно бы стал защищаться, то его убили бы на месте. Последствия же были бы таковы: падиал умер бы от голода в подземелье, и – в чем вы убедитесь в свое время – сэр Джон Лоренс, вице-король Индии, был бы спасен. В жизни нередко случается, что весьма незначительные события могут привести к самым неожиданным и необыкновенно важным результатам.

Спустя несколько минут после того, как Кишная вернулся к себе, ему доложили, что Утсара и падиал отправились в Джахара-Богх, остановившись по дороге на несколько минут в хижине падиала.