Сын света, стр. 38

— Ты забыл лечь спать, мой сын?

— Я сторожил сон Сетау и видел, как многие змеи подползали к нему, останавливались, а потом удалялись; даже во время сна он не теряет свою власть над ними. Не так ли должно быть и в случае с правителем?

— Наместник вернулся, — объявил Сети.

Рамзес посмотрел на отца.

— Ему удалось успокоить Ирем?

— Пять убитых, десять тяжелораненых и поспешное отступление — вот итог его выступления. Предсказания твоего друга Аши сбываются с невероятной точностью. Этот парень прекрасный наблюдатель, сумевший сделать нужные выводы из собранных показаний.

— Иногда он ставит меня в неловкое положение, но мыслить он умеет в самом деле превосходно.

— К несчастью, именно он, а не все остальные советники, оказался прав.

— Это война?

— Да, Рамзес. Нет ничего, что я ненавидел бы больше, чем это, но фараон не должен жалеть ни бунтаря, ни подстрекателя мятежа. Иначе наступил бы конец господства Маат и все обернулось бы беспорядком, а беспорядок несет несчастье для всех — как сильных, так и слабых. На севере Египет защищает себя от вторжений, держа под контролем ханаан и Сирию; на юге — Нубия. Царь, который имел бы неосторожность проявить слабость, как Эхнатон, обрек бы страну на гибель.

— Мы будем сражаться?

— Будем надеяться, что нубийцы поведут себя разумно. Твой брат очень настаивал, чтобы я утвердил твое назначение; кажется, он верит в твои способности воина. Но наши противники весьма опасны; если они напьются перед боем, они будут драться до смерти, не чувствуя наносимых им ран.

— Вы полагаете, что я не готов выдержать такой бой?

— Ты не обязан подвергать свою жизнь подобному чрезмерному риску.

— Вы возложили на меня определенную ответственность, и я не дрогну.

— Разве твоя жизнь не ценнее всего этого?

— Нет, конечно. Кто изменяет своему слову, не заслуживает оставаться в живых.

— Тогда вперед, сражайся, если восставшие не подчинятся, бейся, как бык, как лев, как ястреб, будь стремительным, как молния. Иначе ты погибнешь.

30

Армия не без сожаления покидала Бухен, чтобы перейти второй водопад, эту плотину, служившую прекрасной защитой для крепостей, и направиться в провинцию Куш, давно усмиренную, но населенную крепкими нубийцами, о храбрости которых ходили легенды. До острова Саи, на котором находилось укрепление Шаат, одна из резиденций наместника, добрались довольно быстро. В нескольких километрах ниже по течению Рамзес заметил другой остров, Амара, дикая красота которого сразу его покорила; если ему улыбнется судьба, он попросит отца построить там небольшое святилище, знак восхищения красотой Нубии.

В Шаате беспечность быстро улетучилась. Крепость, гораздо меньшая по размерам и значению, чем укрепления Бухена, была заполнена беженцами, которые спешно покинули богатую долину Ирема, попавшую в руки мятежников. Опьяненные своей первой легкой победой и отсутствием ответных действий со стороны номарха, который ограничился тем, что вывел против них нескольких ветеранов, которых они быстро обратили в бегство, два племени перешли за третий водопад и беспрепятственно продвигались дальше на север. Вновь ожила их давняя мечта занять Куш, изгнав египтян, и начать осаду крепостей.

Шаат был первым у них на пути.

Сети потребовал, чтобы били тревогу. Чтобы все были готовы, и лучники, и стрелки из рогаток, на каждой бойнице, на каждой башне, и пехота, в глубоких рвах и окопах у подножия высоких стен.

Затем фараон и его сын, сопровождаемые молчаливым номархом Нубии, отправились допросить коменданта крепости.

— Новости неутешительные, — признал он. — За неделю мятеж приобрел невероятный размах. Обычно племена ссорятся между собой, вовсе не думая объединяться, но на этот раз они договорились! Я отправил сообщения в Бухен, но…

Присутствие наместника заставило коменданта осечься, не высказывая слишком жесткую критику.

— Продолжайте, — потребовал Сети.

— Мы могли бы подавить это восстание в самом зачатке, если бы вовремя вмешались; сейчас же я уже спрашиваю себя, не будет ли гораздо разумнее отступить.

Рамзес был оглушен. Как можно было допустить, чтобы защитники Египта оказались столь трусливыми и недальновидными?

— Эти племена, неужели они такие ужасающие? — спросил он.

— Дикари, — ответил комендант. — Ни смерть, ни страдания не пугают их. Им нравится драться и убивать. Я не упрекну никого, кто захочет спастись бегством, когда эти полчища с ревом обрушатся на нас.

— Спастись бегством? Но это же предательство!

— Когда вы увидите их, вы поймете; только сильная армия, намного превосходящая их числом, может их обуздать. На сегодняшний день мы даже не знаем, сколько их, сотни или уже тысячи.

— Отправляйтесь в Бухен вместе с беженцами и заберите наместника, — приказал Сети.

— По прибытии должен ли я послать подкрепление?

— Посмотрим. О дальнейшем узнаете из моих посланий. Выставьте посты на Ниле, и пусть все крепости готовятся отбить приступы врага.

Наместник поторопился исчезнуть с глаз долой: он уже боялся, что к нему применят другие, более жесткие меры. Комендант отправился готовить переселение. Два часа спустя длинная колонна отступающих двинулась на север. В Шаате остались лишь фараон, Рамзес и тысяча воинов, дух которых как-то сразу сник. Поговаривали, что тысячи дикарей, жаждущих крови, вот-вот нападут на крепость и вырежут египтян, всех до последнего.

Сети поручил Рамзесу сказать своим воинам правду; юноша же не ограничился тем, что рассказал об известном ему положении дел и рассеял нелепые слухи, он обратился к воле и смелости каждого, к их долгу защищать свою страну, пусть даже ценою жизни. Говорил он просто и прямо, и его воодушевление передалось остальным. Узнав, что сын правителя будет сражаться в их рядах как обычный солдат, все остальные вновь обрели надежду: решительность Рамзеса вкупе со стратегическим гением Сети непременно спасут их от этой катастрофы.

Царь решил, что следует идти на юг, а не ждать возможной атаки; сломить ряды противника, наступая, казалось ему более предпочтительным, нежели отступать в спешке, если тот окажется слишком многочисленным. Во всяком случае, они будут знать, где он и сколько его.

Вечером Сети долго изучал карту края Куш, поясняя Рамзесу указания, сделанные составителями-географами. Подобное доверие со стороны фараона заставило Рамзеса светиться от счастья; он быстро во всем разобрался и постарался запомнить наизусть все до малейших деталей. Что бы ни случилось, завтра будет важный день.

Сети отправился в палаты, предназначенные для правителя, Рамзес устроился на жесткой кровати. Его сон о предстоящих победах был потревожен смехом и вздохами, доносившимися из соседней комнаты; озадаченный, он решил посмотреть, что там.

Лежа на животе, Сетау, не стесняясь, громко стонал от удовольствия массажа, который делала ему юная нубийка, обнаженная, с тонкими чертами лица и прекрасно сложенная. Ее эбеновая кожа лоснилась, в благородных чертах лица не было ничего от негроидной расы. Она-то и смеялась, радуясь при виде удовлетворения Сетау.

— Ей пятнадцать лет, ее зовут Лотус, — сказал заклинатель змей, — ее пальцы расслабляют спину с потрясающим умением. Хочешь испытать, насколько она хороша?

— Я бы рассердился на себя, если бы лишил тебя столь восхитительного достояния.

— К тому же она не боится самых опасных рептилий, мы вместе уже собрали добрую порцию яда. Какая все таки удача! Мне начинает нравиться этот поход… Хорошо, что я согласился.

— Завтра вы останетесь в крепости.

— Вы идете в атаку?

— Мы решили наступать.

— Ясно. Мы с Лотус останемся стеречь крепость. Постараемся поймать еще дюжину кобр.

Зимой ранним утром бывает довольно прохладно, потому пехотинцы кутались в длинные туники, которые они снимут потом, когда нубийское солнце немного согреет им кровь. Рамзес, управлявший легкой повозкой, находился во главе колонны, следуя сразу за дозорными; Сети находился в середине, под защитой своей специальной охраны.