Мистерии Осириса: Заговор сил зла, стр. 58

— Еще окунем? — спросил Секари.

— Милостивый господин, нет! Я действительно сказал все, что знаю!

— Отведем его в Кахун, — сказал Икер.

Постаревший и измученный, правитель Кахуна едва начал приходить в себя. Когда унесли убитых мятежников и убрали следы кровавых столкновений, город снова стал похож на спокойное и веселое египетское поселение.

— Никогда не мог себе представить такой трагедии, — признался правитель Икеру.

— Бандиты рассчитывали как раз на наше неведение, — объяснил Икер. — Но, потерпев неудачу, они далеко не повержены.

— Пока ты не уехал, — попросил правитель, — побудь на нашем празднике Сокариса. А у меня, таким образом, будет время собрать нужные тебе сведения.

Икер вспомнил, что имя этого таинственного бога фигурирует в песне носильщиков, когда они поднимают паланкин: «Жизнь обновлена Сокарисом».

В качестве временного жреца Анубиса Икер присоединился к группе, которая в торжественной процессии несла ладью Сокариса. Ладья воплощала силу морских глубин, несущих душу Справедливых по дороге воскрешения. На носу укреплена голова антилопы — животного Сета, чья разрушительная способность была приручена, освящена и употреблялась на пользу гармонии. Рядом с ней — рыба, которой поручили вести бога света во тьме морской пучины, и ласточки, прилетевшие из того мира. В центре ладьи — рубка, символизировавшая первобытный холм, где впервые проявилась жизнь, которая затем каждый день обновлялась. Из рубки выглядывала голова сокола — утверждение царской мощи и победы небесного света над мраком хаоса.

— Связан ли Сокарис с Осирисом? — спросил Икер исполнителя ритуала, который руководил церемонией в святилище Сесостриса, второго по имени.

— Эта ладья отгоняет его врагов. Осирису она дает место для превращения и питания. Поэтому по окончании церемонии ее отнесут в Абидос.

Абидос... Священный город постоянно будоражил мысли Икера. Может быть, его новые обязанности позволят ему — когда-нибудь в будущем, далеком или не очень, — быть туда допущенным и снова встретить Исиду? Собравшись с мыслями, юноша со всем рвением принял участие в торжественном входе в храм. Поможет ли ему Сокарис? Ведь он так в этом нуждается!

— По поводу Головореза и Черепашьего Глаза больше никаких сомнений нет! — объявил Икеру правитель. — Они действительно были приписаны к торговому флоту, но их изгнали за воровство. Когда они нанимались на «Быстрый», то были уже вне закона. Их товарищи, включая капитана, скорее всего, немногим лучше.

— Корабль-призрак, экипаж-призрак! — грустно сказал Икер. — А список морских верфей?

— Я отправил служащих расспросить начальников и ремесленников с верфей, действующих в Файюме сегодня. Никаких нарушений. Но у меня нет никаких сведений о поселении, закрытом в прошлом году и располагавшемся на берегу большого озера.

— Это как раз в направлении, где скрылись беглецы!

— Если хочешь идти туда, я дам тебе провожатых. Я думал, что это мирное поселение, но, учитывая нынешние события...

— Немедленно пошлите вестника в Мемфис, чтобы предупредить Великого Царя о трагедии в Кахуне. Известие нужно доставить как можно скорее.

Икер сомневался, что азиатов перехватят, пока они не укрылись в своем логове, подготовленном, разумеется, уже давно. Собеку-Защитнику предстоит распутать их подпольные связи, число и размах которых оставались неизвестными. То, что неприятель предпринял в Кахуне, он может совершить и в Мемфисе.

38

Со своим маленьким отрядом искателей и стражников пустыни генерал Сепи только что проник в Нубию. Перед этим он изучил пустынную местность, расположенную с той и с другой стороны плодородной долины Нила. Благодаря картам, предоставленным провинциями, он не заблудился.

В местах добычи золота — почти все они были в запустении — генерал взял несколько образцов, которые один из его подчиненных, вернувшись в Мемфис, вручит Великому Казначею Сенанкху.

Местность казалась спокойной. И все же специалисты выказывали нерешительность в продвижении на юг.

— Чего ты опасаешься? — спросил Сепи у своего помощника. — Разве ты не ходил здесь уже раз сто?

— Да, но я не очень-то доверяю нубийским племенам.

— Разве мы не способны дать отпор нескольким бандитам?

— Нубийцы — прекрасные воины, но их жестокость стала легендой. Нужно подкрепление.

— Это невозможно, мы станем слишком заметны. У меня указание пройти незамеченными.

— Какого рода неприятеля на самом деле вы опасаетесь?

— Там увидим.

— Чудовищ пустыни... Так?

— Если они появятся, у меня есть подходящие заклинания. Они застынут на месте как вкопанные.

Сепи не был хвастуном, и помощник почувствовал себя увереннее.

— Почему из Элефантины не предупредили фараона о безобразиях, которые учиняют нубийцы? — спросил генерал.

— Когда провинция считалась независимой, то там царили не очень-то хорошие порядки. Чтобы изменить их, нужно время.

Вернувшись в долину Нила, Сепи без промедления решит эту проблему. Потому что даже после присоединения южной провинции к Сесострису многое здесь продолжало оставаться странным.

Небольшой экспедиционный корпус отправился на восток по тропинке вдоль Уади Аллаки. К несчастью, карта, которая была у Сепи, больше не соответствовала реальной местности.

Удивленный помощник не узнавал местности.

— Сильные ветры перемещают дюны, — напомнил он, — и жестокие ливни наполняют бешеными потоками вади [24], течение которых меняется. Но то, что я перед собой вижу, это действительно странно. Такое впечатление, что гигантские руки перенесли целые скалы. Лучше было бы уйти с этой дороги!

— Напротив, — рассудил Сепи, — не будем пренебрегать таким знаком. Мы пойдем так далеко, насколько нам позволят наши запасы воды. Может быть, мы найдем колодец.

Через три дня пути они заметили строения, сделанные из высушенного кирпича-сырца. Это был рудник.

Искатель полез в узкий забой, надеясь, что в нем еще есть рудные жилы, которые можно разрабатывать.

Но только он двинулся вперед, как свод рухнул.

Товарищи попытались его достать. Через несколько часов тяжелейших усилий на поверхность подняли только труп.

Другие входы в забой казались такими же доступными, как и первый, но Сепи не стал рисковать. Взяв большой камень, он бросил его в галерею забоя.

Камень покатился по наклонному полу... Несколько секунд... Потом страшный грохот!

И этот свод рухнул...

— По всей шахте устроена западня, — заключил генерал.

— Вернемся в Египет!

— Вот именно это и хотят нас заставить сделать. Но неприятель меня плохо знает.

— За этим населенным пунктом больше ничего нет!

— Ты останешься здесь вместе с командой. Я с одним добровольцем иду вперед. Если мы откроем еще один рудник, вернемся за вами.

Коренастый доброволец заранее жалел о своей участи. Он уже давно ходил пустынными тропами. Жара, жгучий песок, жжение в глазах, миражи, насекомые... В общем, ничего необычного. Но здесь ему дышалось плохо. Внезапно поднимался ветер, хлестал кожу, потом так же внезапно утихал, уступая место всепожирающему солнцу, которое ему никогда не казалось таким палящим. Блохи жалили его в щиколотки, и он едва отогнал камнями уже третью очень агрессивную рогатую змею.

— Давайте не будем упорствовать, генерал!

— Еще немного усилий, солдат.

— Здесь сущий ад. Только пустыня, змеи и скорпионы. Никаких следов золота.

— Я уверен в обратном.

Доброволец спрашивал себя, откуда Сепи черпает такую энергию. Но шаг в шаг шел за ним. И вдруг — явление...

Высокий худой человек, с бородой, с тюрбаном на голове... Сепи, заинтригованный, подошел.

— Ты кто?

— Я — Провозвестник, и я знал, что ты осмелишься проникнуть сюда, генерал Сепи. Твой подвиг бесполезен и обречен на забвение. А ты, ты должен умереть.