Мистерии Осириса: Заговор сил зла, стр. 42
Но на самом деле рабочих было одиннадцать.
Стало быть, этот одиннадцатый не имел никаких законных оснований жить в Египте! Наблюдая из укрытия за передвижением грузчиков, Жергу заметил, что время от времени высокий мужчина с изрезанным шрамами торсом сворачивает в другое хранилище и прячет там свой груз. При каждом таком заходе он перебрасывался парой слов с ливийцем.
Когда стемнело, ливиец привел двух ослов, нагрузил на них мешки и повел их из порта. Жергу отправился следом. В тихом предместье ливиец выгрузил добычу и спрятал ее в сарайчике рядом с домом.
Когда он уже собирался переступить порог своей хижины, Жергу вышел из укрытия.
— Стой спокойно, дружок, дом окружен. Если попытаешься бежать, лучники тебя пристрелят.
— Вы... стражник?
— Хуже: служба преследования хищений. У нас нет ни суда, ни следствия, мы караем немедленно. Мне известны все твои махинации. Воровство зерна — это пожизненная каторга. Но, может быть, тебе удастся выкрутиться.
Не помня себя от испуга, ливиец прохрипел пересохшим горлом:
— Выкрутиться? Как?
— Войдем-ка в дом.
Домик был симпатичный.
— А твое дело приносит тебе неплохой доходец!
— Поймите меня, я хотел заработать побольше! Я заплачу вам, клянусь!
— Кто твой сообщник?
— У меня нет сообщника... Никого нет...
— Еще одна ложь, и прощайся со своей свободой!
— Ладно... Есть человек, который мне помогает. Это... мой брат.
— Нелегальный рабочий?
— Ну что-то в этом роде.
— Почему он не пришел в Египет законным образом?
— Это его не очень устраивало.
— Правду! И быстро!
Ливиец опустил голову.
— Он убил оскорбившего его стражника. Мой долг был помочь ему. Но поскольку он не вписан в список рабочих, мы пытаемся как-то выйти из положения. Другие согласились ничего не рассказывать.
— Где он живет?
— В хижине рядом с портом.
Жергу потребовал уточнений, чтобы легче было найти этого парня.
— Его имя?
— Изрезанный. Если честно, он всегда был задирой.
— Уж конечно, он укокошил не одного стражника, твой милый братец!
— Нужно же было ему защищаться! Вы нас арестуете?
— Это зависит от многих обстоятельств, — многозначительно ответил Жергу.
— От каких именно?
— От вашего с братом желания сотрудничать.
— Что мы должны делать?
— Ты должен помалкивать и работать как обычно, объяснив всем своим коллегам, что твой брат вернулся в Ливию.
— Значит, вы его арестуете!
— Я предложу ему поручение с целью преследования хищений, — заявил Жергу. — Если он справится хорошо, то получит разрешение на законное пребывание в Египте и на законную работу. У вас обоих все будет в порядке, и вы перестанете вести себя как воры. Но если он откажется, то ваше будущее будет незавидным.
— Я могу... с ним переговорить?
Жергу сделал вид, что колеблется.
— Это не в наших правилах, но...
— Пожалуйста, доверьте мне уладить дело! Если я не подготовлю почву, Изрезанный может как-нибудь неправильно отреагировать!
— Ты просишь меня слишком о многом! Ладно, будь что будет, стану для вас добрым волшебником! Завтра переговори со своим братом, но больше ни одного мешка налево, и вечером я жду вас обоих у него. Постарайся убедить брата.
— Рассчитывайте на меня!
27
Кривая Глотка любил Мемфис. Он мечтал обзавестись собственными хранилищами и стать очень богатым. Увы! Эти планы были более зыбкими, чем откровенный грабеж отдельных хозяйств, находящихся под его покровительством.
Волосатый гигант с огромными ручищами внушал страх своим жертвам, и этого было достаточно, чтобы они соблюдали абсолютное молчание и платили свои взносы исправно.
В итоге Кривая Глотка видел, что его небольшой капиталец постоянно растет. Когда он бывал в Мемфисе, то, не забывая о работе на Провозвестника, успевал воспользоваться и радостями жизни.
Квартал, где жил вождь, охранялся четырьмя его верными людьми, немедленно выслеживавшими всякого нового или просто любопытного человека. Кривая Глотка вошел в лавку, которую держал один из бандитов. Он был довольно симпатичным и продавал сандалии, циновки и домотканые ткани клиентам из народа.
Взглядом хозяин указал вошедшему, где подняться на второй этаж.
Однако на лестнице Кривой Глотке загородил проход Шаб Бешеный.
— Я должен тебя обыскать.
— Ты сбрендил, приятель? Я тебе не незнакомец какой-нибудь!
— Это приказ Провозвестника.
— Берегись, Бешеный, я рассержусь!
— Приказ есть приказ.
Между двумя бандитами отношения никогда не были сердечными. Бешеный смотрел на Кривую Глотку как на зарвавшегося бандита, думавшего только о собственной выгоде. Кривая же Глотка ненавидел Бешеного за то, что тот был предан своему хозяину как собака.
— Когда я иду в Мемфис, я никогда не беру с собой оружия. Если меня остановит стража, я в безопасности.
— И все же дай я проверю...
— Ну если это тебя позабавит...
Кривая Глотка не лгал. Оружия при нем не было.
— Иди за мной!
Провозвестник сидел в самом центре темной комнаты. Окна были завешены циновками и не пропускали ни одного луча света.
— Как твои дела, мой храбрый друг?
— Как нельзя лучше, господин! Бизнес процветает. Я принес свой взнос.
— В каком виде?
— Со мной пришли двое моих ребят. Они сложат в лавке драгоценные камни, которые я купил на налоги с моих подопечных. Вы можете обменять это на оружие.
— Надеюсь, ты не рискуешь.
— О, никакого риска! Я выбираю подходящее хозяйство, угрожаю, слегка трясу, если нужно, и снимаю плату за свое покровительство, не прощая ни малейшего опоздания.
— Видишь, Кривая Глотка, благодаря мне ты стал богат.
— Ну не будем преувеличивать, господин. Содержание моей команды обходится мне недешево.
— Твои ребята без тренировки не застоялись?
— О, нет! Мы тренируемся много, и никто не выдерживает нашего удара.
— Собек-Защитник больше не является начальником всей стражи. А раз его организация развалилась, обстоятельства нам благоприятствуют. Вскоре у меня будет информация, которая позволит нам войти внутрь дворца. Мне нужен храбрый доброволец, способный убить Сесостриса.
— Мои ребята все такие, но у меня есть любимчик: один порочный и быстрый на руку сириец. Его никто еще не сумел устрашить. Его ненависть к Египту так велика, что он вырежет хоть всю страну! Для него убить фараона — высшее удовольствие!
В этой части города было совершенно темно. Если бы Жергу не побывал здесь днем, ему было бы очень трудно сориентироваться ночью. Этот район города вскоре должны будут снести, чтобы выстроить на этом месте новые, более просторные здания.
— Изрезанный, покажись!
Ответа нет.
И вдруг Жергу испугался.
А если грузчик нападет на него? С такой мускулатурой главному инспектору амбаров не справиться!
— Покажись или я уйду.
— Я здесь, — сказал глухой голос.
Жергу двинулся вперед, и его взгляд стал различать в темноте силуэт ливийца. Тот стоял у стены, скрестив руки.
— Твой брат говорил с тобой?
— Говорил.
— И ты согласен?
— Конечно, нет. Мне ничего не навяжешь.
— Тем хуже для твоего брата.
Докер выпрямился.
— Что это значит?
— А то, что команда по ликвидации хищений его арестовала, и его судьба зависит от твоего согласия.
— Я сейчас переломаю тебе все кости!
— Это не спасет твоего брата. Если ты не послушаешься, он умрет.
Ливиец сплюнул.
— Что тебе от меня нужно?
— Поскольку ты уже убивал, то, не колеблясь, можешь сделать это еще разок.
— Возможно.
— Твои прежние подвиги — так, мелочь! Возьмешься ли ты, Изрезанный, убить большого человека?
— Что это меняет? Это значит, что одним мерзавцем на земле будет меньше.
— Убьешь даже фараона?
Ливиец вжался в стену.