Мистерии Осириса: Заговор сил зла, стр. 19

Охрана открыла, пропустила посетителя внутрь и тут же закрыла калитку. Слуга провел Медеса в приемную с дорогой мебелью. На прямоугольных столах — вазы с фруктами и пирожными. Несколько курильниц источали сладкие ароматы.

— Дорогой друг, драгоценный друг! — восклицал ливанец. — Какое несказанное счастье снова видеть вас! Садитесь, прошу вас! В это кресло, сюда... Первоклассный кедр и мягчайшие подушки. Могу ли я предложить вам вина?

— Охотно выпью, — ответил явно осторожничающий Медес.

— Я только что приобрел прекрасную каменную посуду, — сказал ливанец. — Смотрите: голубой сланец, красная брекчия, белый алебастр и розовый гранит... Настоящая музыка цвета! Знаете, кажется, что хорошее вино становится еще ароматнее, если какое-то время находилось в большой гранитной вазе! А вот взгляните на это чудо — кубки из горного хрусталя!

Ливанец сам налил гостю изысканного вина.

— Дорогой друг, уверяю вас, что я в высшей степени доволен. Этот великолепный напиток — продукт редкий и имеет качество «трижды отличный». Мягкое, сладкое вино с большим содержанием спирта хранится много лет. Спелые ягоды должны быть собраны в хорошую погоду, когда не слишком жарко, не слишком ветрено. После выжимания сусло выливают в чан, предназначенный именно для этого вина. Его нагревают на медленном огне и шумовкой снимают плавающие сверху остатки от веточек. Жидкость должна быть абсолютно прозрачной, поэтому ее очень тщательно процеживают. При втором нагревании, а это очень ответственный момент! Ключ успеха именно в этом!..

— Я пришел не для того, чтобы запомнить рецепт, — оборвал речь ливанца Медес. — Нам нужно поговорить о нашем деле. Твой товар доставлен по назначению, и я тебе принес новый список клиентов. Как и договаривались, твоя команда торгует и доставляет в указанный срок по указанным адресам. Половина прибыли должна быть выплачена мне как можно скорее. Для нашей третьей операции я сменю хранилище.

— Разумная предосторожность, — рассудил ливанец с некоторой холодностью. — Разве секретарь Дома Царя не должен быть в высшей степени осторожным, когда проворачивает тайные и незаконные операции?

Медес вскочил как ужаленный.

— Что это значит? Ты осмелился шпионить за мной!

— Операции такого масштаба не ведутся вслепую. Вы знаете обо мне все. Если бы я вел себя так доверчиво, вы бы продолжали принимать меня всерьез? Садитесь, и давайте отпразднуем наш успех этим исключительным вином.

Вынужденный признать, что ливанец прав, Медес протянул ему свой кубок из горного хрусталя.

— Наша торговля лесом принесет нам немало, — пообещал ему хозяин дома. — Но у меня есть и другие цели. Один я не сумею достичь их. А с вами результаты будут потрясающи.

— О чем же речь?

Ливанец сглотнул.

— Ну, во-первых, об импорте сосудов в виде беременной женщины, что делают на Кипре. В качестве талисмана они имеют большом спрос в египетском обществе. Я могу получить на них исключительные права, а стало быть, держать более высокие цены.

— Сделка заключена.

— Кроме того, — продолжал ливанец, — я рассчитываю взять в свои руки весь опий, собираемый в Сирии. Мне еще нужно устранить двух-трех конкурентов, но это вопрос нескольких недель. Египетские парфюмеры высоко ценят шафраново-опиумную настойку за ее сильный и аромат. Однако у меня нет каналов, через которые я мог бы получить права быть главным поставщиком.

— Никаких проблем, — заверил Медес.

— Самое выгодное и самое сложное я оставил напоследок: великолепные восточные масла. Египет потребляет их в невероятном количестве, но меня среди всех интересуют только два сорта: кунжутовое масло, главным образом импортируемое из Сирии, и в особенности масло моренги — бесцветное, мягкое, которое не становится прогорклым. Это настоящая роскошь! Его используют аптекари и парфюмеры, и спрос на него только растет. У меня в Ливане есть агентурная сеть, способная поставлять его в неограниченных количествах. Но меня волнует вопрос, сможем ли мы здесь в достаточной мере проконтролировать продавцов и хранилища?

— Сможем, — ответил Медес, увлекшись проектами компаньона.

— И... сколько времени на подготовку?

— Несколько месяцев, чтобы не было ни одной неувязки. Цепь должна быть прочной, и каждый в ней должен иметь свою выгоду.

— Вас это не слишком подставит?

— У меня есть доверенный человек, способный осуществить все эффективно и надежно.

— Простите мне мой вопрос, Медес: почему такая важная персона как вы, идет на такой риск?

— Потому, что коммерция у меня в крови, и к тому же я люблю богатство. Моя должность во дворце, как бы высока она ни была, все же мелкая. Мне хочется большего, значительно большего. И с тобой я надеюсь добиться желаемого. Разумеется, мой дорогой друг и сообщник, с этих пор мы повязаны на всю жизнь. И я рассчитываю на твое абсолютное молчание.

— Само собой.

— В особенности берегись заключать сделки, даже самые мелкие, с кем-нибудь другим. Отныне я твой единственный партнер.

— Это само собой разумеется.

— Ну раз уж мы столь откровенны, я бы хотел знать, как широко простираются твои сети и откуда у тебя такие удивительные способности. Я не хочу тебя обидеть, но не являешься ли ты рукой чьей-то умной головы?

Ливанец отхлебнул подогретого вина.

— Вы подозреваете, что существует некий руководитель, диктующий мне свои условия?

— Вот именно.

— Это деликатный вопрос. Очень деликатный.

— Дела, которые мы ведем, тоже деликатные. Я боюсь, что знаю о тебе меньше, чем ты обо мне. Итак, мой дорогой партнер, я требую правды. Всей правды.

— Понимаю, понимаю... Но вы ставите меня в затруднительное положение.

— Не думай играть со мной. Никто не стоит головы Медеса.

Ливанец смотрел себе под ноги.

— Да, действительно руководитель существует.

— Кто он и где?

— Я поклялся молчать.

— Я ценю твою порядочность, но мне этого мало.

— Остается только одно решение, — сказал ливанец. — Предложить ему с вами встретиться.

— Отличная идея.

— Не радуйтесь прежде времени! Я не знаю, согласится ли он.

— Посоветуй ему. Ладно?

— Хорошо.

Медес пришел как раз к тому выводу, к которому осторожно подводил его ливанец, а тот, по своему обыкновению, позволял партнеру думать, что последний полностью владеет ситуацией.

13

От Абидоса до Мемфиса [11] путешествие на корабле длилось меньше недели. Капитан вел корабль осторожно, и юная жрица, глядя на берега Нила, хорошо отдохнула.

На пристани царили оживление и сутолока в отличие от тишины и спокойствия Абидоса.

Капитан переговорил со стражей и показал офицеру свой бортовой журнал. Тот приказал отвести девушку в приемную к визирю. Ей бы хотелось провести несколько часов, в храме Хатхор, но срочность миссии не позволяла этого.

Мемфис, с его амбарами, хранилищами, лавками, базарами, большими домами, соседствовавшими с хижинами и внушительными официальными строениями, и прежде всего великолепными храмами Птаха, Секхмет и Хатхор, показался ей огромным и пестрым. Вблизи старой белокаменной цитадели и святилища Нейт, семь слов которой сотворили мир, находился представительный административный квартал. Писцы торопились и бегали из одного управления в другое. Здесь, далеко от центра культа Осириса, принимались главные решения, касающиеся управления царством.

Визирь помещался в новом крыле, пристроенном к царскому дворцу. Жрицу, прошедшую два поста контроля и ответившую на строгие вопросы, пригласили подождать в комнате рядом с приемной, где царила приятная прохлада.

Через несколько минут вышел секретарь и открыл перед ней дверь в просторный кабинет, три окна которого выходили в сад, где тамариски соперничали в красоте с сикоморами.

К ней молча подбежали две упитанные суки и поджарый кобель. Она погладила их, но они требовали новой ласки.