Госпожа Абу-Симбела, стр. 19

— Призраки Амарны возвращаются и преследуют умы, Нефертари.

— Разве Эхнатон не очертил границы своего опыта в пространстве и во времени?

— Конечно, но он вызвал силы, которым он больше не хозяин. И Офир, ливийский маг, на службе у хеттов, разбудил злых духов, дремавших в покинутом городе.

Нефертари, закрыв глаза, долгое время молчала. Преодолевая связь с повседневностью, ее мысль устремилась к незримому в поисках правды, спрятанной в лабиринтах будущего. Практика ритуалов развила у Нефертари способность к провидению, прямому соприкосновению с силами, создающими жизнь каждое мгновение. Иногда ей удавалось приоткрыть завесу тайны.

Не без страха ждал Рамзес слов Великой Супруги Фараона.

— Столкновение будет опасным, — сказала она, открыв глаза. — Армии, приготовленные Офиром, будут не менее сильными, чем армия хеттов.

— Раз ты подтверждаешь мои опасения, нужно действовать как можно быстрее. Употребим энергию основных храмов царства, накроем его защитной силой, петли которой будут сплетены богами и богинями. Мне необходима твоя помощь.

Нефертари обняла Рамзеса с выражением бесконечной нежности.

— Разве нужно меня просить об этом?

— Мы предпримем длительное путешествие и будем вместе, если столкнемся с опасностями.

— Разве имела бы смысл наша любовь, если бы не была отдана Египту? Он дает нам жизнь, мы ему отдаем свою.

Молодые крестьянки с оголенной грудью, голова которых была украшена убором из роз, а талия перевязана повязкой из растений, танцевали в честь плодородия земли и перебрасывались маленькими тряпичными шариками, чтобы отвести дурной глаз. Благодаря их искусству злые духи, тяжелые, неповоротливые и бесформенные, не могли проникнуть в сельскохозяйственные культуры.

— Если бы мы могли обладать их сноровкой, — пожалела Нефертари.

— В тебе тоже живет скрытая тревога.

— Меня беспокоит Ка.

— Он совершил серьезную ошибку?

— Нет, это из-за кисточки, которую у него украли. Помнишь об исчезновении моей любимой шали? Вне всякого сомнения, Офир использовал ее, чтобы произнести заклинание, разрушить мое здоровье и ослабить наше супружество. Благодаря вмешательству Сетау я смогла родить Меритамон, избежать смерти, и я опасаюсь нового нападения, и на этот раз на твоего старшего сына.

— Он страдает?

— Лекарь Парьямаху осмотрел его и ничего необычного не обнаружил.

— Этого недостаточно; обратись к Сетау и попроси его создать магическую стену вокруг Ка. С сегодняшнего дня пусть он сообщает нам о малейших подозрениях. Ты предупредила Изэт?

— Конечно.

— Нужно найти вора, неужели предатели действуют во дворце? Серраманна опросит челядь.

— Я боюсь, Рамзес, я боюсь за Ка.

— Будем сдерживать этот страх, он может ему навредить. Тот, кто общается с мраком, будет использовать любую оплошность.

С палитрой писца и кисточками Ка вошел в лабораторию Сетау и Лотос. Прекрасная нубийка заставляла черную кобру выплюнуть яд, в то время как ее муж готовил микстуру для лечения расстройства пищеварения.

— Это ты мой учитель магии?

— Твоим единственным учителем будет сама магия. Ты еще боишься змей?

— О, да!

— Только дураки не боятся рептилий. Они родились раньше нас и знают секреты, которые нам нужны. Ты заметил, что они проскальзывают через миры?

— С того момента, как отец подверг меня испытанию, заставив встретить огромную кобру, я знаю, что избегну ужасной смерти.

— Все же тебя, кажется, нужно охранять.

— У меня украли кисточку, и маг может воспользоваться ею, чтобы навредить мне; царица сказала мне правду.

Серьезность и взрослость мальчика удивила Сетау.

— Околдовывая, — объяснил он, — они учат нас способу борьбы против черной магии. Вот почему я буду давать тебе каждый день микстуру из толченого лука, змеиной крови и крапивных растений. Через две недели к этому я добавлю медные стружки, красную охру, квасцы и оксид свинца: а затем Лотос предложит тебе снадобье, которое она сама придумала.

Ка сделал гримасу, надул губы.

— Это, наверное, не очень приятно.

— Немного вина уничтожит неприятный вкус.

— Я его никогда не пил.

— Заполнишь еще один пробел в своем образовании.

— Вино мутит сознание писцов и мешает иметь им верную руку.

— Избыток воды мешает сердцу расшириться; не поддавайся этому недостатку. Чтобы хорошо различать вина, нужно раньше начинать их пробовать.

— Они охранят меня от злых духов?

Сетау потрогал зеленоватую мазь.

— Тот, кто ничего не делает, не может сопротивляться черной магии; только энергичная работа позволит тебе отвратить нападки незримого.

— Я готов, — подтвердил Ка.

ГЛАВА 18

Уже десять дней в Хаттусе [7], столице Хеттской империи, основанной на Центральном Анатолийском плато, где пустынные степи чередовались с ущельями и теснинами, шел дождь.

Усталый, сутулый, с короткими ногами, с постоянно бегающими глазами, император Муваттали все время зяб. Даже около камина он оставался, не снимая шерстяной шапки.

Несмотря на неудачу при Кадеше и поражение в провинциях, Муваттали чувствовал себя в безопасности в своей столице, состоявшей из нижнего и верхнего города с акрополем, где возвышался императорский дворец. Гигантские укрепления, благодаря рельефу местности, превращали Хаттусу в неприступную крепость.

Однако в гордом и непобедимом городе против императора поднималось скрытое недовольство. Впервые за все время правления Муваттали дважды потерпел поражение.

На девять километров в окрестности, ощетинившейся башнями и укреплениями, воины несли неусыпную охрану, но каждый спрашивал себя, продолжит ли завтра Муваттали вершить судьбу империи. До сих пор тот, кого называли «великим вождем», предотвращал попытки захвата власти, уничтожая самых дерзких; но последние события сделали его правление уязвимым.

Два человека страстно стремились к трону: его сын Урхи-Тешшуб, поддерживаемый военачальниками, и Хаттусили, брат императора, создавший мощную союзную армию против Египта. Союз, который император пытался поддерживать, преподнося большое количество дорогостоящих подарков правителям провинций.

Муваттали провел умиротворенно полдня в обществе очаровательной молодой женщины, забавной и образованной, заставившей его отвлечься на время от забот. Он предпочел бы, как и она, посвятить себя любовной поэзии, чтобы забыть обо всем. Но это только мечта, а хеттский император не имеет ни времени, ни права мечтать.

Муваттали согрел руки. Он еще колебался: кого нужно уничтожить, брата или сына, или обоих? Несколько лет тому назад он бы использовал грубое, но надежное средство; все интриганы при хеттском дворе умерли от яда. Теперь враждебность между двумя претендентами на трон могла послужить ему. Быть может, они станут действовать друг против друга, позволив ему выступить необходимым посредником?

Еще одно обстоятельство диктовало ему его поведение: империя была на грани распада. Повторяющиеся военные поражения, тяготы войны, трудности торговли изрядно пошатнули гиганта.

Муваттали предался размышлениям в храме бога урагана, самом красивом украшении квартала святилищ нижнего города, который включал не менее двадцати одного монумента, посвященного божествам. Подобно жрецу, император разломил три хлеба и вылил вино на каменный блок, произнося ритуальную формулу: «Чтобы ты мог длиться бесконечно». Муваттали хотел именно такого будущего для своей страны. В кошмарах он не раз видел себя побежденным Египтом и преданным своими союзниками. Сколько еще времени с высоты акрополя он будет разглядывать террасы, сооруженные из плотно прилегающих камней, прекрасные жилища знати, величественные ворота, закрывающие проход в его столицу?

Слуга предупредил императора, что к нему прибыл посетитель. Последний прошел многочисленные посты охраны, прежде чем достичь апартаментов императора, окруженных резервуарами с водой, конюшнями, оружейной мастерской и казармой.