Жиган и бывший мент, стр. 52
Охранники, увидя его бегущим по Второму Лучевому просеку к центру парка, ничего не поняли и растерялись. На ковыляющую с сумкой старуху никто из них не обратил внимания. Секунду поразмыслив, они бросились за Козловым, в конце концов, он им приказывал охранять себя.
А как его охранять, если он убегает? Охрана пустилась вдогонку…
Старуха тем временем, доковыляв до группы деревьев, которая скрыла ее от Козлова, отшвырнула в сторону сумку с помидорами и выпрямилась, обнаружив довольно стройную мужскую фигуру, широкие плечи и немалый рост. Ряженый сдернул с головы темно-синий шерстяной платок, из-под которого показалась короткая мужская стрижка.
Выхваченный у Козлова конверт он держал в руках и разглядывал его со всех сторон. Ясно было, что через несколько секунд человек его вскроет.
Внезапно из-за соседних деревьев к нему выскочил среднего роста полный мужчина. Размахивая руками, он мчался и кричал на ходу:
– Не открывай! Выбрось его! Не открывай, Костя! Выброси!
– Ты чего кричишь? – спросил Панфилов вполголоса, хотя понимал, что Макеев его не услышит. – Белоцерковский письмецо нам передал – давно пора начать с ними переговоры. Придурка какого-то прислал с письмом, сам не пришел. Да ну и хрен с ним…
– Брось письмо! – надрывался на бегу Макеев, тоже понимая, что кричит недостаточно громко, чтобы быть услышанным Панфиловым.
Макеев сразу догадался, что в полученном Константином конверте – взрывное устройство. Конверт начинен пластиковой взрывчаткой, и взрыв произойдет, едва Константин попытается его вскрыть.
Видя, что Панфилов его не понимает, но конверт держит в руке и не делает попыток его вскрыть, Макеев неожиданно для самого себя увеличил скорость в два раза. Налетев на Константина словно курьерский поезд, Макеев одним движением выхватил конверт из его рук и отшвырнул его далеко в сторону.
Панфилов на ногах не удержался, и они оба покатились по траве.
Конверт упал на куст растущего неподалеку орешника и застрял в ветках. Взрыва не последовало.
– Ты чего? Ошалел, что ль?! – вскакивая на ноги, накинулся на товарища Панфилов, но тот вместо ответа схватил его за руку и потащил к ближайшим деревьям.
– Куда ты меня тащишь? Что случилось? – возмущался Константин.
– Ничего! – ответил тот, запыхавшись. – Ты не заметил, как он дернул после того, как конверт тебе передал? Только пятки сверкали!.. Теперь понял, какое письмецо нам Глеб Абрамович передал?
– Пластит? – спросил Панфилов. – Ясно теперь, почему он сам на встречу не явился. Сюрприз нам решил устроить. Значит, случай со Зверевым его ничему не научил… Ладно, пообщаемся с Глебом Абрамовичем еще разок, чтобы до него дошло все как следует. Пошли, Сашка!
– Подожди, а с этим что? – Макеев показал рукой на застрявший в ветках конверт. – Так и оставим? Найдет кто-нибудь…
– Фу, черт! – отозвался Константин. – Придется обезвредить.
Панфилов уже содрал с себя старушечий балахон, под которым оказался обычный джинсовый костюм. Он достал из-под мыш-ки пистолет, огляделся по сторонам и, убедившись, что в радиусе пятидесяти метров от куста орешника никого не видно, прицелился, держа пистолет в вытянутой вперед правой руке, и выстрелил.
Взрыв, который вслед за этим последовал, нельзя было назвать слишком сильным. Он был точно рассчитан на ликвидацию одного человека, того, кто вскроет конверт. Пиротехник из «Цербера» хорошо знал свое дело. Он приготовил устройство именно для ликвидации, а не для устрашения. От куста орешника почти ничего не осталось, да и соседние кусты сильно тряхнуло взрывной волной.
Панфилов с Макеевым уже бежали вправо от Второго Лучевого к Путяевскому пруду, откуда рассчитывали по Четвертому Лучевому добраться до платформы «Маленковская» и оттуда на электричке – до Ярославского вокзала. Этот не слишком близкий путь отхода был более безопасным. До платформы «Москвa III» было гораздо ближе, но именно оттуда, по их предположениям, должен был появиться милицейский наряд, привлеченный звуком взрыва.
Входить в контакт с милицией никак не входило в их планы…
Глава 24
Константин злился.
Белоцерковский отреагировал на убийство своего главного головореза совсем не так, как они ожидали. Что дальше?
Макеев, у которого сохранились давние каналы в областном управлении внутренних дел, по которым он добывал не предназначенную для широкой огласки информацию для своей диссертации, навел справки о группе, работающей на Белоцерковского.
Как сообщили ему за приличное вознаграждение, на ГБ работал не только «Цербер», но и еще две нелегальные силовые группы. Через «Цербер» осуществлялась лишь часть операций, в основном только на территории Москвы. Однако к услугам ГБ была еще и мобильная группа, работающая в субъектах федерации.
Она базировалась недалеко от Москвы, в Обнинске, под вывеской научно-исследовательского ядерного центра с очень высокой, естественно, степенью секретности. На ее счету были удачно проведенные операции во многих городах на территории России, от Петрозаводска до Петропавловска-Камчатского. Работать группе приходилось и в Чечне, и в Дагестане, но, конечно, не в одно время с федеральными войсками, а чуть раньше.
В результате ненужные ГБ люди исчезали; некоторые объекты, в существовании которых он не был заинтересован, сгорали или взрывались, как, например, махачкалинское территориальное геологическое управление, начальник которого отказывался подписывать документы на приватизацию полутора десятков нефтяных скважин на Каспии. Кто станет обращать внимание на взрыв какого-то офиса, когда город наполнен слухами об угрозах боевиков и уже осуществленных ими терактах? Каждый день что-нибудь взрывается…
Еще одна группа базировалась в Турции – в Анталии – и работала в странах дальнего зарубежья. Она была не слишком многочисленна, и заданиями ГБ ее не перегружал, хотя случалось ему разыскивать и наказывать людей в совсем уж нецивилизованных местах, например, в забытой богом и международными инвесторами Эфиопии… Все его партнеры знали, что скрываться от Глеба Абрамовича бесполезно, достанет…
В «Цербере» после убийства Зверева царила какая-то растерянность. Явного лидера, который мог бы взять все дела в свои руки, не было. Эрнст Федорович, которому непосредственно подчинялся директор «Цербера», решения о преемнике Зверева еще не принял.
На смерть рядового «церберовца» Белоцерковский скорее всего не отреагирует, он ее просто не заметит. Нужна фигура покрупнее, чтобы привлечь его внимание.
Панфилов с Макеевым после недолгого раздумья отправили Белоцерковскому еще одно послание, которое было намного короче первого.
«Мы думали, ты более сообразителен, – написали они. – Но, видно, не дал бог… Последнее предупреждение: следующим будет тот хмырь, который передал нам от тебя письмо с сюрпризом. А после него готовься ты сам. Больше предупреждать не будем.
И не тешь себя иллюзиями – убить тебя гораздо проще, чем ты думаешь.
У тебя есть единственная возможность остаться в живых – передать нам кассету с интересующей нас записью. Отправишь ее бандеролью на Главпочтамт до востребования на имя Гвоздева Александра Сергеевича. Только после этого можешь спать спокойно».
Отправив письмо, Макеев сразу же занялся сбором иформации об исполнительном директоре «Профита» Эрнсте Федоровиче Козлове.
Без особого труда ему удалось выяснить, что Козлов появился на службе у Белоцерковского лет пять назад, что за плечами у него руководство той самой «внешней оперативной группой», что базируется в Анталии, что Козлов – его настоящая фамилия, хотя зовут его не Эрнст, а Василий. Эрнстом его начал величать сам ГБ, которого раздражали чисто русские имена.
Но это все была информация, фактически бесполезная для дела. Интерес представляли сведения о месте жительства Эрнста Козлова и его режиме работы. Он давно уже был занесен в компьютер ФСБ как фигура, которую не выпускают из поля зрения, хотя нет достаточно твердых доказательств его личного участия в ликвидациях и терактах. Козлов умел прятать концы в воду, причем чаще всего делал это, избавляясь от людей, которые знали о нем слишком много.