Багдадский вор, стр. 54
– Они убьют вас.
– А? Что?! Кто? Эти?! Кого?! Меня-я???
– Обязательно убьют, – бесцветным, утешающим голоском продолжила маленькая Епифенди. – По законам Шариата безумец, опозоривший гарем владыки, подлежит немедленной казни. А также все жёны, что попались ему на глаза и были этим безвозвратно обесчещены…
– Да что ты… Их тоже поставят в угол?! – удачно, как ему показалось, съязвил Оболенский.
Девушка повернулась и в первый раз без смущения глянула ему в глаза:
– Нас обезглавят или утопят.
– Бред собачий!
– Так поступали всегда. Меж смертью и позором достойнейший выберет смерть.
– Угу… Офигенно нравится мне ваша толстовская политика непротивления! – посерьёзнел Оболенский, и меж его бровей легла упрямая складка борца до последнего. – Короче, ты тут, конечно, как хочешь, а я пошёл домой.
– Там вооруженные люди. – Танцовщица мельком глянула в окно. Лев отважно (или безрассудно) пожал плечами. – Но выход только внизу, а там – эмир.
– Отлично, вот наконец и познакомимся! Так ты со мной?!
– Нет.
– Почему? – уже начал заводиться Оболенский, сам отвечая на свой вопрос. – Потому что я опять голый?! О, трах тибидох трах, чтоб не сказать крепче! чёрт с тобой, где там завалялась моя старая одежда? Но имей в виду, она вся так пропитана маслом – хоть выжимай, и я наверняка буду оставлять жирные пятна на паркете… Устраивает?
Рыженькая Ирида осторожно кивнула. На всякий случай, так как особой уверенности у неё всё равно не было…
Гарем – это серпентарий из любящих жён.
Эмир у входа тоже пребывал в заторможенном состоянии. С одной стороны, так и не мог перекричать своих женщин, а с другой – что толку на них орать, если логического разрешения ситуации всё равно днём с огнём не сыщешь. Ведь вроде бы всё просто – зайди в гарем, самолично проверь помещение и, если там кто есть, – хватай злодея за шиворот да тащи в шариатский суд. А лучше – руби его тут же, на месте преступления… Оставалось одно «но» (честно говоря, их было два, просто второе вытекало из первого…). Вдруг этот Багдадский вор действительно там и вместо того, чтобы покорно склонить голову перед мощью закона, вздумает оказать сопротивление? Если он действительно так силён и страшен, то в одиночку выходить на такого преступника – опасно! Лучше заручиться поддержкой проверенных слуг и послать их вперёд, а уж самому появиться в нужном месте в нужный час для совершения акта последнего приговора. Вот тут-то вступает в дело второе «но», плавно проистекая из первого – если пустить нукеров в гарем, то получится, что они своими нескромными взглядами обесчестят всех пятьдесят жён! Что же потом, казнить и нукеров, и супружниц чохом?! Идея показалась настолько привлекательной, что эмир даже отвлёкся от мыслей о штурме. Любимые женщины старательно продолжали всё тот же ор, в полной убеждённости, что от их верноподданнического воя сердце их общего мужа полнится непередаваемой радостью.
– Я войду туда и за уши вынесу голову негодяя, скрывающегося в моём гареме!
– Но, владыка мира, а если там никого нет? – резонно уточнил кто-то из приближённых царедворцев. Ответить эмир не успел, так как четверо молодцов поставили пред его грозные очи вырывающегося Ходжу Насреддина:
– О великий и сиятельный, мы поймали этого человека за битьём окон во дворце!
– Кто ты такой?! – гаркнул эмир.
– Не слышу! – нагло ответил домулло, указуя кивком головы на заходящийся воплями гарем.
– Я спрашиваю, кто ты такой, недостойный червь?! – едва не срывая глотку, проорал глава Багдада. Насреддин поморщил лоб, имитируя работу левого полушария, и откровенно доложил:
– Просто прохожий. Гулял себе под луной, смотрел на звёзды, слушал пение соловья о его неразделённой любви к прекрасной розе…
– Ты лжёшь!
– А что, нельзя?!
– Казнить паршивца!
– Что сделать?! – оттопыривая уши, переспросили нукеры. Эмир медленно начал наливаться багровой краской…
– Я сказал, отрубите ему голову-у-у!!!
– Не надо… – вынужденно буркнул Ходжа.
– Что?! – не расслышал эмир.
– Я говорю: не надо-о-о!
– Почему-у-у?!
– Потому что я – Насредди-и-н! Друг Багдадского вора-а, легендарная личность и герой народных анекдото-о-ов!
– О-о?! – даже удивился Селим ибн Гарун аль-Рашид. – Так, значит, это ты и есть? Ну тогда, конечно, мы не можем тебя вот так, сразу, обезглавить… Мы посадим тебя на кол посреди базарной площади, где ты будешь, извиваясь от боли, славить моё имя!
– На всё воля Аллаха… Так я пойду?
– Куда?!
Если бы не бдительные стражи, Ходже почти наверняка удалось бы выкрутиться.
– Но вы же сами сказали, что пока я не нужен. Посижу вон там, в уголке…
– Ах ты, бесстыжий нахал! Паршивый шакал с раздвоенным языком змеи! Говори сейчас же, где прячется твой жалкий соучастник, и, быть может, мы одарим тебя лёгкой смертью!
– Ну, так сразу я не могу… – замялся Ходжа, опустив глаза долу. – Мне надо осмотреться, покажите-ка, где тут у вас что и как.
Пожав плечами, стража указала на двух всё ещё не пришедших в себя нубийцев и воющее здание «женского общежития».
– Угу, клянусь бородой пророка, здесь не обошлось без проделок Багдадского вора. Даю руку на отсечение – он и сейчас находится в вашем гареме!
– Ничего не слышу… – простодушно развёл руками эмир.
Насреддин поманил к себе ближайших стражников, и те под его началом хором проорали:
– Баг-дад-ский-вор-в-ва-шем-га-ре-ме!!!
От такого громогласного известия притихли даже заинтересовавшиеся жёны.
– Кто у нас в гареме? – тихохонько полюбопытствовал тонкий голосок со второго этажа.
– Баг-дад-ский-вор! – ещё раз продекламировали нукеры, виновато косясь на обалдевшего владыку.
– Ой, мамочки-и… – томно вздохнули три голоса сразу. И все почему-то поняли, что это значит…
– Я убью его! – визгливо поклялся эмир. – Принесите мой самый большой ятаган!
– И доспехи! – твёрдо добавил домулло. – Щит, шлем, кольчугу, копьё, кинжал и лук со стрелами. О вас же забочусь, о великий и блистающий в гневе… Мой друг силён, как снежный барс, просто так вам ни за что его не одолеть.
– Может быть, взять боевого коня? – призадумался Селим ибн Гарун аль-Рашид, но Ходжа дружески отсоветовал:
– Не стоит, о мудрейший… Гонять лошадь взад-вперёд по всем этажам, да ещё заглядывая под каждую кровать в каждой комнате?! Клянусь аллахом, это лишнее…
– Но как я могу доверять тебе?
– Его дед, – домулло ткнул пальцем в сторону гарема, – когда-то написал:
А я отнюдь не глупец…
– Из тебя вышёл бы хороший царедворец, – поджав губки, процедил эмир, – но я всё равно посажу тебя на кол, а с твоего друга сдеру кожу. Ну, чего же вы ждёте, лентяи?! Слышали, что он сказал? Принесите мой парадный доспех, и живо!
Выдрессированные слуги бросились выполнять приказ уличного бродяги, подтвержденный волей самого властелина Багдада. Но пока они бегают туда-сюда, у нас есть пять минут свободного времени, и мы вполне успеем посмотреть, где в настоящий момент скрывается думающий виновник всего переполоха. Думающий – это потому, что рыженькая Ирида ушла на поиски Лёвиной одежды, а сам Оболенский ходил взад-вперёд по комнатке и стучал себя кулаком в лоб. Или по лбу? Ладно, ему без разницы, а нам тем более… Главное, что он изо всех сил пытался найти достойное разрешение сложившейся трагикомедии. Причём ритуальное харакири его никак не устраивало…
– Вот, почтеннейший, я нашла! – Впорхнувшая в дверь танцовщица аккуратно сложила промасленный халат и шаровары у ног углублённого в себя Багдадского вора. – Только мне надо руки чем-нибудь вытереть…
– Ха… убедилась?