Сокрушительное бегство, стр. 28

Выбравшийся на свет божий струйкой ультрамаринового дыма джинн некоторое время пристально разглядывал меня, затем попросил:

— Лицо закрой. — Я не стал спорить и опустил забрало. Мир стремительно сузился до узкой полоски прорези. И если обозревать то, что лежит перед тобой, еще как-то получается, то уследить, на что ступают ноги, невозможно.

— Теперь врагам лучше не попадаться на твоем пути, — категорично заявил джинн.

С чего это так возросла моя котировка в его глазах?

— Почему?

— Умрут, — просто ответил раб сосуда. И добавил, развеяв мои величественные иллюзии: — Со смеху.

У меня возникло желание оставить его здесь, посреди безлюдной улицы, в замке, населенном беззубыми привидениями (уж одно-то точно обитает поблизости) и подвластном правителю с необузданным характером и повадками природного катаклизма. Но… в сути вопроса он прав. Вид у меня, мягко говоря, нелепый до смешного. Грязный и помятый долгополый пиджак с оттопыренными карманами подпоясан металлическим поясом с длинным передником, а на голове массивный шлем. И все.

Достав из кармана золотистый медальон, я повертел его в пальцах и осторожно повесил на торчащий из бревна гвоздь, на котором ранее висели доспехи. Носить его с собой слишком опасно: нажал случайно и… Здравствуй, дворец! Давненько не бывали среди твоих руин.

— Все. Уходим, — игнорируя хихикающего джинна, скомандовал я. И, подняв сложенный на нагрудную пластину кирасы рыцарский металлолом, направился к воротам, ведущим прочь из этого замка. — До темноты нужно уйти как можно дальше. А еще найти ночлег и пищу. И одежду.

— Трубку кальяна, сладострастную гурию, — принялся загибать пальцы обитатель кувшина, паря рядом.

— Будь ты настоящим джинном, — ответил я, — это было бы осуществимо, но…

Обидевшись, джинн скрылся в кувшине, вместо того чтобы, доказывая свою состоятельность как магического исполнителя любых желаний, предоставить мне все вышеперечисленное.

Остается положиться на себя и своих спутников.

Как после нашего пришествия ворота самостоятельно захлопнулись, так к приходу тролля никто и не побеспокоился о том, чтобы их открыть. А опосля и не нужно уж было: уцелевшая створка ворот совершенно не мешает свободному передвижению. А отсутствующая ее товарка темнеет рядом грудой пригодных лишь для топки печи щепок. Выйдя за пределы замка, я снял шлем и опустил его поверх некомплектного доспеха и меча. С наслаждением вдохнул полной грудью свежий воздух, до хруста в костях потягиваясь на солнышке. Хорошо-то как…

— Вауррр! — оскалив клыки, напрягся Тихон.

Вздрогнув, я принялся озираться по сторонам.

Зашелестев листвой, из кроны ближайшего дерева высунулась заросшая густой порослью морда и, продемонстрировав последствия пущенного на самотек кариеса, произнесла:

— Добы-ы-ыча. — Это он о ком?

С глухим стуком, словно перезрелые груши, на землю с деревьев посыпались один за другим разбойники. Извиняюсь за поспешность суждений, но видели бы вы их морды… Бандюги проворно окружили нас, демонстрируя долголетний опыт и острые ножи и топоры.

— Добыча!

Кажется, это обо мне… Достали!

ГЛАВА 12

Не самый плохой способ пережить женский гнев

— Отдавай золото! — выкрикнул из-за спин соучастников намечающегося преступления одноногий разбойник с зеленой повязкой на лбу и пристроенной под костыль перевернутой вверх ногами рогатиной.

— К-какое золото?

— Золотое, — пояснил он мне. — Быстро гони его мне!

— У меня его нет, — честно признался я. — Ни грамма.

— Спрятал?

— Где?

— Вот ты и скажи мне — где?

— Да нет у меня золота!

— Почему?! — возмутился атаман разбойников.

— Поскольку сами мы не местные… — начал объяснять я.

— Брешешь!

Тоже мне, Станиславский.

— …второй день ни крохи во рту не было…

— Может, вас еще и накормить?

— Будем благодарны, — искренне пообещал я. Бандит скривился, словно я предложил ему опохмелиться французскими духами.

Остальные, неторопливо переминаясь с ноги на ногу, обернулись к атаману за инструктажем.

— Может, его того… ножом по горлу, камень на ноги и повесить на сук?

— Ну-ну… с этим полегче, — деланно возмутился я, поняв, что живым меня отпускать не собираются, и посему начал тянуть время, придуриваясь и выжидая благоприятного случая, чтобы схватить меч.

Бандитов семеро, сосчитал я. Будем исходить из того, что на деревьях их соратников больше нет. Если отвлечь на себя атамана с рогатиной и тех троих, что с топорами, то Тихон без проблем управится с остальными. С ножом против демона не очень-то повоюешь. На Викторинию надежды особой нет — судя по мутному взгляду, она выжидает удобного случая, чтобы… Мне тоже хотелось бы верить, что она намеревается сражаться с преступниками своим длинным и острым рогом, но, увы… в ее планы входит изображение приличествующего даме благородного происхождения в опасной ситуации обморока.

— Давай золото… или драгоценности!

— А хотите, я вам сказку расскажу и покажу? — предложил я, вспомнив про спрятанный в кармане козырный туз. Главное, чтобы хватило времени его извлечь и активизировать.

— Билли, — обернувшись к атаману, один из разбойников ткнул в моем направлении толстым как сосиска пальцем, — да он никак юродивый.

— А вот сейчас, если золотишко сам добровольно не отдаст, мы и проверим это, — решил одноногий бандюга. — Кровь пустим и поглядим, зеленая она или как?

— Пущай расскажет сказку, — просительно обратился к атаману самый молодой разбойник с пушистой порослью на лице, пронзительно-голубыми глазами и тщедушным телосложением. — Ну, папаня-а-а… пущай скажет.

— Кровь пустить завсегда успеем, — по непродолжительном размышлении порешил атаман, доставая из кармана небольшую табакерку. Осторожно открыв ее, он ногтем большого пальца зачерпнул порцию белоснежной пудры, захлопнув крышку, сунул палец в ноздрю и шумно втянул в себя вместе с воздухом порошок. Затем раскатисто чихнул и, утирая навернувшиеся на глаза слезы, осипшим голосом прокаркал: — Трепись, сказочник…

— Значит, так, — начал я. — В дремучем-дремучем лесу, где живут невиданные звери да птицы…

— В эльфийском урочище, что ль? — перебил меня атаманский отпрыск.

— Точно, в эльфийском, — подтвердил приземистый мордоворот, обухом топора почесав себе спину. — Эти всех пришлых мочат насмерть, вот и поведать о тамошнем зверье некому.

— Брехня! — возразил мужик с мясницким тесаком. — Бабские бредни! Эльфов нет…

— А правда, что эльфы на деревьях обитают, словно белки какие? — доверчиво хлопая глазами, поинтересовался наследник бандитского босса, игнорируя доводы предыдущего оратора.

— Сказки все это… — протянул неказистого вида грабитель. — Давай резать.

Обиженно замолчав — не люблю, когда меня перебивают, — я громко кашлянул, прочищая горло.

— Папаня, чего он здесь раскомандовался? — спросил криминальный отпрыск.

— Так я ничего… так сказал, просто, — попятился нетерпеливый грабитель.

Атаман повторно приложился к табакерке, припудрив вторую ноздрю.

Все замерли, ожидая его решения.

— Чтой-то ты, сказочник, приумолк? Аль наговорился… Нет? Тогда сказывай детинушке моему интересное да увлекательное повествование.

— Значит, так, — начал я, лихорадочно соображая, какую бы сказку скормить атаманскому недорослю, чтобы логично подвести к необходимым мне действиям. — Представьте себе, началась история эта в дремучих лесах…

— Ага, — закивал атаманов сын, плотно зажмурив глаза и оттопырив нижнюю губу. — Представил.

— Тамошние деревья такие высокие, что не всякая птица до середины ствола долетит.

— А орел? — приоткрыв один глаз, уточнил малолетний любитель сказок с дурной наследственностью по отцовской линии. По матери не скажу… Хотя и есть такое желание.