Венерин башмачок, стр. 27
— Лиза — кается? — Инна Викторовна задала вопрос тихо, насторожилась.
Кристина вовсю орудовала ложкой.
— А как ей не каяться, если у него там вторая жена обнаружилась? То есть первая…
— Ну, мы с Лизой знали, что Умару в разводе, с кем не бывает?
Инна Викторовна говорила осторожно, словно ступала по тонкому льду. Она подкрадывалась к Кристине, словно охотник к зверю, Кристина дула в ложку и с аппетитом хрустела хрящиком.
— Да обманул он ее, козел! Она с ними в одном доме живет, там так принято. Живут все в одном большом доме: родители Умару, его сестры, братья, тетки, дядьки, первая жена, теперь — и вторая…
Кристина замолчала потому, что стало тихо. И еще она увидела остановившийся на ней взгляд свекрови.
— А что, вам разве Андрюшка ничего…
У Инны Викторовны все поплыло перед глазами. И Кристина, и кухня, и испуганные Андрюшкины глаза в дверном проеме. Все запрыгало перед ней в невероятной пляске, а потом стало размываться, как в телеэкране с помехами. А в ушах нарастал гул.
ГЛАВА 11
Она миновала тьму самого первого, низкого, свода и пошла на свет, мерцающий впереди. Там, в переходе, горели факелы. Она тихо кралась, стараясь не издавать ни звука. Однако предательские тени плясали по стенам, и Чина то и дело оглядывалась, пугаясь.
— Чужак! — позвала Чина, посылая голос в глубины пещеры. Он прокатился эхом и вернулся к ней стократно усиленным шепотом: «Чшшшу-жша-ак…»
Пещера злобно передразнивала девушку, но та была не из пугливых.
Чина постояла, пережидая злобное перешептывание эха, и, когда наступила тишина, стала ловить звуки. Где-то струилась вода. Летучая мышь разрезала крыльями воздух. Ящерица уронила камешек, вильнув хвостом. И вот наконец среди привычных звуков Чина различила особый. Она двинулась навстречу темноте. Змейкой заскользила по узкому проходу, пока новый факел не обозначил высокий свод.
— Чужак!
Она увидела его сразу, как вошла в полосу пляшущего рыжего света. Факел коптил, свет то вспыхивал, то тлел. Парень сидел в неосвещенном углу свода и во все глаза смотрел на нее. Она кинулась к нему и, опустившись на колени, поспешила развязать кожаную перетяжку, закрывавшую рот. Чужак шумно выдохнул и стал жадно хватать воздух ртом. А Чина, не теряя времени, принялась перетирать острием ракушки кожаные ремни, стягивавшие руки.
Освободившись, Чужак схватил Чину за руки, намереваясь задать тысячу вопросов, но она приложила палец к губам. Они замерли, прислушиваясь. Только треск горящих в ночи факелов доносился до слуха Чужака.
— Мы должны успеть покинуть пещеру до того, как Сныть и Рогоз проснутся. Скорее!
Чужак двинулся за девушкой. Он был настолько высок, что в проходе ему пришлось согнуться в три погибели, чтобы не задевать свисавшие тут и там наросты. Чина — сильная и грациозная, под стать своему спутнику — пробиралась вперед. В ее движениях присутствовала отчаянная решимость. Но едва они миновали узкий проход и очутились в пляшущем свете факелов низкого свода, до них донесся шум со стороны входа. Чина и Чужак, не оговариваясь, прильнули к стене. Если бы Чина могла видеть, что творится за сводами пещеры, то в первую очередь она увидела бы огни факелов, двигающиеся неровным стадом светляков от селения. Затем она разглядела бы балахон Белой Мари, молью летящий впереди всех. И еще — сжатые губы Черного Жука. И его черные глаза, устремленные к пещере. Она не могла этого видеть, но догадаться — могла. И она поняла, что случилось.
Обнаружили ее исчезновение. И Жук повел всех к пещере, чтобы поймать беглецов. И чтобы Чина принародно сделала свой выбор. Или погибла.
Чина отступила на шаг и прижалась лопатками к груди Чужака.
— Беги, — сказал он ей в волосы. — Я отвлеку их. Там, за рекой, лежит наша земля. Ты найдешь моего отца и скажешь…
— Нет! — Чина резко повернулась к нему. — Нет.
Он взял ее за руки. Его глаза смотрели прямо в ее глаза. Как звезды смотрятся ночью в реку, чтобы увидеть там себя.
— Я знаю, что ты не привыкла подчиняться, Чина. От тебя пахнет ветром, ты и сама как ветер. Но со мной тебе придется смирить свой нрав. Я мужчина. Будет так, как решу я. Я приму бой. А ты должна жить. Я так хочу.
Чина молча опустилась на колени и обняла ноги Чужака. Она молчала некоторое время. А потом вскинула голову и заговорила быстро и горячо:
— Так и будет, любимый! Так и будет всегда… потом. Но сегодня, сейчас, позволь мне сделать по-моему! Я знаю, что говорю, поверь! Эти пещеры знакомы мне с детства. Здесь мы играли с Пикульником, и Прародительница приводила меня сюда не раз. Разреши, я попробую…
И, не дожидаясь ответа, она поднялась и повлекла его за собой. Они проделали тот же путь и оказались в той самой нише, где Чина нашла своего возлюбленного связанным.
— Мы в западне, Чина, — напомнил Чужак. — Бесполезно убегать. Придется драться.
— Отсюда должен быть выход, — задумчиво отозвалась Чина, погруженная в свои мысли. — И мы найдем его!
Они бежали по извилистым лабиринтам пещеры, слыша шум погони вдалеке. Он приближался. Беглецы не останавливались ни на миг. Они миновали несколько длинных узких переходов, попадали в ниши с водой, стекающей по стенам, обходили глубокие щели-колодцы.
Шум погони, казалось, затих. Чина знаком остановила спутника. Они стояли посреди овального помещения с каменным пьедесталом посередине. Вокруг этого выступа блестела вода. Сверху лился приглушенный серебристый свет. Чужак поднял голову. Высоко в проеме между камнями зияла дыра. Прямо над дырой висела спелая прозрачная луна. Увы, добраться до отверстия не представлялось возможным. А ведь вот оно, небо. Кажется, протяни руку и… Но луна сурово и равнодушно взирала на беглецов. Чужак почувствовал, как ладонь Чины в его руке стала влажной.
— Что это? — кивнул он на каменный выступ.
— Здесь святилище нашего племени. Как войти сюда, знают лишь посвященные.
Чужак оглянулся. Он чувствовал, что преследователи вот-вот появятся в конце длинного коридора, зловеще мерцая факелами. Чина шагнула на выступ. Она всего раз видела, как это делает Прародительница. Девушка вознесла руки к небу, зашептала что-то, обращаясь к луне. И в ту же секунду Чужак услышал, что ожидал — крики из длинной кишки темного коридора. Он подошел к Чине и обнял ее за плечи. Она стояла к нему спиной, сосредоточенно глядя на камень, испещренный рисунками. Наконец она протянула руки к камню. Примерилась и положила ладони на его поверхность.
Шум из глубины усиливался. Уже видны были рваные отблески факелов.
И — о чудо! — камень стал медленно, со скрипом, поворачиваться, образуя щель в стене. Не медля, Чина юркнула в проем и потянула за собой Чужака. Едва они покинули выступ, толпа с факелами вырвалась и затопила собой Свод луны — так называли в племени Желтого Цветка это овальное помещение. Но было уже поздно. Преследователи увидели лишь, как каменная дверь со скрипом вернулась на место. Черный Жук метнулся к ней и стал колотить кулаками безмолвный камень. Потом он обернулся к сородичам и поочередно посмотрел каждому в глаза. Племя молчало. Никто не знал тайну двери святилища. Ее знала только мать-Прародительница. Но она в погоне не участвовала.
— Можно считать, что они погибли, — прервала молчание Белая Марь. — Никто не знает иного выхода из святилища. Оттуда еще никто не выходил живым.
— Неужели ты ничего-ничего не помнишь? Оксана недоверчиво смотрела подруге в лицо. Лариса практически не изменилась внешне. Все те же волосы, строго забранные в пучок, тот же понимающий взгляд, родинка на правой щеке. Когда они вот так вот сидели друг напротив друга и разговаривали, Оксана терялась.
Иногда ей казалось, что Лариса притворяется из каких-то там своих соображений.
Сегодня они остались вдвоем в комнате Лизы. Весь дом спал. Точнее, спали Инна Викторовна и Юлька. А подруги пытались поговорить по душам. Оксане было необходимо с кем-то разговаривать. С той минуты как она ушла от Игоря, она не находила покоя. Но Ларисе приходилось все рассказывать по новой. А рассказывая свою историю с позиции сегодняшнего дня, Оксана находила… Она находила себя полной дурой.