Колыбельная для Волчонка, стр. 4

Глава 3

Теперь уже проклятую память было не унять. Она высвечивала и подбрасывала Ирине все новые и новые подробности того далекого дня, которые, казалось, не могли, не должны были так ярко запомниться.

Был август. Именно последние числа месяца, как и сейчас. День города всегда праздновали в последнее воскресенье лета. Как и год назад, перед этим событием у Ирины была совершенно сумасшедшая неделя, когда она ежедневно поражалась скорости часовой стрелки и всякий раз с удивлением обнаруживала наступление ночи. Заснуть же могла только со снотворным. В эти суматошные дни постоянно казалось, что она обязательно что-то упустит или не успеет.

В голове крутилась тысяча «надо»: записать на радио фонограмму концерта на площади, перезвонить в авиаклуб насчет парашютистов, еще раз переговорить с менеджером эстрадной звезды для ночного шоу — уточнить условия оплаты, узнать, во сколько привезут из Центрального дворца световую аппаратуру для детского концерта, и еще десятка полтора-два маленьких и больших «надо».

Всю свою сознательную жизнь Ира занималась организацией всевозможных вечеров, утренников и концертов: и в школе, и в институте, и затем в Доме культуры, где несколько лет после института проработала директором. Но последние два года на ней лежал совсем иной груз ответственности: теперь она работала заведующей отделом культуры администрации одного из районов крупного промышленного города. Не ахти какой, но — начальник. Каждый праздник теперь для Ирины становился настоящим испытанием на прочность. Сегодня ее день был расписан по минутам. Она заглянула в кабинет методистов, до потолка заваленный свертками с призами и костюмами. Девочки раскладывали кукол по коробкам, а при появлении начальницы затарахтели обе, задыхаясь от переполнявших эти впечатлительные создания эмоций.

— Ирина Алексеевна, художники сказали, что колонны не готовы, потому что краска плохая — комками пошла. Я сейчас отнесла эмульсионку, они заявили, что высохнет только к обеду! — Молоденькая большеглазая Танюша обиженно хлопала глазами, с полной уверенностью, что настал конец света.

Шустрая, с мальчишеской стрижкой, Шура по-пионерски доложила:

— Ирин Лексевн, автобус на площадь отправили. Все директора и худруки уже там, за ведущими послали машину из музыкальной школы.

Ирина улыбнулась: на этих девчонок можно положиться, она их сама подобрала себе в помощники, когда заступила на этот пост.

— Девочки, я — на площадь. Таня, звони художникам каждый час, подгоняй. Как закончится концерт — пришлю автобус, пусть грузят колонны и везут в ДК. Вы обе с призами — туда же. Шура, оформляешь сцену, а ты, Тань, встречаешь выступающих. Детский праздник на вас обеих. Я приеду к самому началу — мне нужно начальство везти на стадион… Удачи!

Ирина закрыла за собой дверь и стремительно пересекла коридор — в ее кабинете надрывался телефон. Несколько минут она решала по телефону вопросы кормления артистов, размещения гостей и транспорта для жюри. Такое начало праздничного дня было привычно, как и сам ее длинный, узкий кабинет, залитый солнцем, и шум автомобилей за окном. Ирина сделала несколько пометок в ежедневнике, подошла к зеркалу и критически оглядела себя. Удивительно, как это ей удалось вчера выспаться? Обычно накануне праздника она просто не в состоянии заснуть. Из зеркала глядела энергичная двадцатисемилетняя женщина с блестящими серыми глазами, с эффектной стрижкой на основе длинных кудрявых пепельно-русых волос. Она нашла себя немного полноватой. И сразу представила, что сказал бы на это ее муж Саша:

— Ириша, ты к себе придираешься!

И она решила не придираться к себе, тем более что, считала: начальник должен быть представительным. Ей очень шел элегантный брючный костюм из «мокрого шелка» цвета морской волны. Жемчужинки в ушах были той маленькой деталью, которая способна придать простому наряду элемент строгой торжественности. Больше никаких украшений — лишь тоненькая золотая цепочка на шее и, разумеется, обручальное кольцо.

Посмотрев на часы, она покинула свой кабинет и спустилась на улицу. Ее уже ждала машина.

Праздник в их районе начинался ярмаркой и театральным представлением на открытой площадке. За этот пункт длинного перечня мероприятий дня Ирина была спокойна — здесь работали опытные люди из того самого ДК, где за годы своей работы она сумела сколотить задорную и легкую на подъем команду. Здесь уже звучала гармонь и женский хор «Волжаночка» звонко пел что-то шутливо-озорное. Перед эстрадой на ходулях петляли скоморохи, а народ переходил группами от палаток с товарами к концертной площадке и обратно. Ирина окинула взглядом толпу и выделила знакомые лица: почти вся администрация в сборе. Первый заместитель главы и заведующие отделами с семьями. Другого Ирина и не ожидала — все знали, что во вторник на пятиминутке у шефа будет обсуждение прошедшего Дня города, а тот любит, чтобы все были в курсе событий и активно высказывали свое мнение. Хотя всем ясно, что шеф прислушивается только к мнению Егоровой. А та высказывается после всех. И ее суждения и оценки категоричны до зубной боли. Даже похвала ее, как правило, бывает хлесткой и безапелляционной. Вот и поди угадай, каково оно будет, мнение Егоровой? Попади пальцем в небо, чтобы твое личное суждение не оказалось полярным по отношению к оценке этой «крокодилицы».

Ирина усмехнулась своим мыслям и подошла поздороваться с сослуживцами. Полился тот обязательный, ничего не значащий, но всегда что-то таящий в себе разговор, который и мог-то произойти, пожалуй, лишь между коллегами такого плана.

— Как всегда, Ирина Алексеевна, обворожительны, энергичны!

— Стараюсь. Как концерт?

— Изумительно! Просто изумительно. А «Задоринки» будут плясать?

— Конечно. Да вот они уже готовятся. Кстати, детей не уводите до перерыва. Будут игры с призами.

— А во сколько начало? Мы успеем?

— Кстати, у мебельщиков хор побогаче выглядит, чем у вас. Пора бы и вам для «Волжаночки» костюмчики обновить, не считаете? Или финансов у нашей культуры маловато?

— Или тратим не туда?

Отдав должное этим не всегда приятным разговорам, Ирина под первым же предлогом улизнула от «единомышленников» по «Белому дому» и пошла искать руководительницу хора.

Пока на эстраде танцевали дети, хор отдыхал в автобусе, попивая кока-колу и травя анекдоты. Брылова, руководительница «Волжаночки», с которой Ирина когда-то в ДК пуд соли съела, заметив начальницу, вышла из автобуса, обмахиваясь, как веером, свежим номером областной газеты.

— Слушай, Лексевна, тебя муж еще из дома не выгоняет? — Брылова вытерла лоб под кокошником и поправила на груди красный шерстяной сарафан.

— Пока терпит, — отозвалась Ирина, — сама удивляюсь как. Не знаю, чем он питается всю неделю. Хорошо хоть дочка в лагере — купили путевку на третью смену.

— Да… — протянула Брылова, — а мой вчера в ДК притащился. Не верит, что у меня каждый вечер репетиция. Выходит, твоя-то танцевать сегодня не будет в «Маленькой мисс»?

— Будет. Саша поехал за ней. До конца смены три дня осталось, но мы обещали ее к Дню города забрать. Она не представляет, как это ансамбль без нее выступит…

Праздник набирал обороты. Улица все больше заполнялась людьми. Подходили те, кто долго спал, и те, кто вообще не любит приходить к началу. Площадь пестрела цветами, шарами, яркими нарядами детей и взрослых. Музыка гремела, поднимая настроение и заставляя зрителей подпевать и подтанцовывать, помогая артистам.

Ирина кивнула шоферу, и тот принес огромную коробку с упаковками фломастеров и конфетами. Баянист принял коробку и отнес в автобус.

— Детям раздашь фломастеры и шоколадки, когда выступят, а женщинам из хора — по коробке конфет, — распорядилась Ирина.

Брылова коротко кивнула и махнула певицам. Красные сарафаны потянулись к эстраде.

К двенадцати часам Ирина должна была заехать за своей начальницей Егоровой и везти ее на стадион. Заместитель главы по социальным вопросам Зоя Васильевна Егорова была женщиной резкой и прямой как танк. Если ей что-то не нравилось, она прямо на совещании говорила — фигня! А в узком кругу и похлеще. Имея мощный торс и повадки укротителя диких зверей, она твердым шагом поднималась по служебной лестнице, и подчиненные ее откровенно побаивались.