Колыбельная для Волчонка, стр. 25

Усталые серые глаза придирчиво осмотрели лицо, шею, плечи, грудь.

Конечно, она не старая. Определенно не старая. Хоть и выкормила двоих детей, грудь все еще осталась полной и упругой. На шее не было морщин. Кожа лица, конечно, утратила свой румянец, а глазам недостает блеска. В принципе все это поправимо. Ирина впервые смотрела на себя так отстранение. И эти руки, и грудь, и бедра — все тело Ирины давно не было востребовано в качестве женского тела. «Оно ничье, — текли мысли в голове, — оно никому не нужно, это пока еще молодое тело. Пройдет от силы лет пять-шесть, и оно получит первые признаки увядания… Как это ужасно! — Вдруг она встрепенулась: — Я еще молода, мне тридцать два года…»

Она словно проснулась. Или очнулась от колдовства Снежной королевы. В волнении вышла из ванной и пролетела в спальню. Открыла шифоньер и с отвращением уставилась в него.

— В чем я хожу? — почти брезгливо спросила она себя, стоя перед шифоньером. Покидала на атласное покрывало двуспальной кровати свои костюмы, блузки, платья. Все это было куплено сто лет назад! Тогда у нее было полно одежды. Еще в свою бытность директором ДК, потом в годы работы в администрации она почти к каждому празднику баловала себя обновой. Когда это было? В прошлой жизни!

После рождения Антошки она стала замечать на прилавках только детские вещи. Ее взгляд непременно привлекали шапочки с помпонами, яркие комбинезончики, крошечные кроссовочки, варежки с вышитыми зайчиками. Ведь в то время, когда была маленькой Ника, этих вещей не было и в помине. Властвовало пугающее слово: дефицит. У Антошки же было столько вещей, что он просто не успевал их изнашивать.

До себя руки не доходили. К тому же средства нужно было вкладывать: сначала — в развитие магазина, теперь — в кафе.

— Дело не в Свечникове, — вслух убеждала она себя. — Я живу среди людей, общаюсь с мужчинами, езжу везде и всюду. Мне определенно нужно обновить гардероб…

Глава 12

Шофер привез ее к огромному торговому центру «Русь», приткнул машину на стоянке и тут же достал из бардачка внушительной толщины детектив.

— Юра, я, наверное, долго, — на всякий случай предупредила Ирина.

Шофер с готовностью кивнул и углубился в чтение. Ирина влилась в поток покупателей и через минуту уже стояла посреди огромного зала первого этажа, поделенного на десятки самых разных отделов, пестрых, от обилия раз-номасштабного товара. Она постояла минуту, еле удерживаясь от соблазна заглянуть в отдел игрушек или свернуть в «Товары для детей». Преодолев соблазн, направилась на второй этаж, где был отдел женской одежды. Ирина мгновенно почувствовала, как на нее давит это обилие товаров, этикеток и цен. Похоже, она сейчас впадет в апатичное оцепенение и скорее всего уйдет ни с чем. Так уже было.

«Так! — строго одернула она себя. — Ты сегодня никуда не торопишься! Ходи и внимательно смотри!»

Осмотрелась. Ближе всего находился джинсовый отдел. В залитом мягким светом сине-голубом царстве было пустынно. Ирина зажмурилась и нырнула туда.

К ней тут же подлетела сомлевшая от скуки продавщица. Натянула дежурную улыбку и выпалила штампованную фразу:

— Что вас интересует?

От молодого напора продавщицы и неприкрытой фальши ее улыбки Ирине стало тошно. Захотелось уйти. Но она проглотила свои ощущения и пожала плечами:

— Сама не знаю. Хотела бы что-нибудь для себя…

Девушка с готовностью оглядела Ирину с головы до ног и кинулась к полкам. И вот уже перед Ириной на большом столе разложены джинсы, рубашки, платья и сарафаны, а девушка все шныряла к полкам, без умолку тарахтя о достоинствах джинсовой одежды. Приход покупательницы ее заметно оживил. Первое впечатление от продавщицы прошло, и Ирине стало легче. Она направилась в кабинку и с сомнением в душе облачилась в голубые, чуть расклешенные книзу джинсы. Потом натянула такого же оттенка облегающую рубашку. Увидела себя в зеркале и ахнула.

Перед ней была совершенно другая женщина. Джинсы туго обтягивали бедра и выгодно подчеркивали соблазнительность форм. Рубашка делала акцент на изгибах талии и груди, верхние незастегнутые клепки позволяли увидеть белизну гладкой кожи на шее, ямку между ключицами и тонкую полоску золотой цепочки.

— Девушка… — негромко позвала Ирина и, когда продавщица подошла, спросила: — Как вы считаете, это не слишком уж?..

В глазах продавщицы вспыхнул неподдельный интерес.

— Ой, что вы! — перебила Ирину девушка. — Вы выглядите такой современной, независимой. Мой любимый стиль.

Вот теперь у нее не было фальши в голосе, и Ирина ей поверила.

После покупок в джинсовом отделе она немного взбодрилась и уже с легкостью подобрала к своему новому наряду пару симпатичных свитеров в соседней секции.

Она долго бродила среди рядов блузок и костюмов, все еще поражаясь своему, как она выражалась, «тряпичному порыву», и наконец выбрала себе песочного цвета костюм под замшу, с широким кожаным ремнем на узкой длинной юбке. После того как расплатилась за костюм, ей ничего не оставалось, кроме как выбрать к нему пару шелковых блузок, которые тоже стоили недешево.

«Не перестаю я тебе удивляться, Ирина Алексеевна, — поддела она сама себя. — Как это у тебя рука поднимается потратить на себя такую сумму? А ведь ты еще даже не заглянула в обувной отдел… Ой-ой-ой! Что это с нами делается? К чему бы это?»

Проходя мимо зеркала, она состроила себе гримасу и бодро зашагала в обувной отдел.

Когда она спустилась к машине, до предела нагруженная своими покупками, шофер спал, накрыв лицо детективом.

— Юра, вези домой, иначе я скуплю полмагазина. Тогда плакало мое кафе горькими слезами.

— Понял.

Проезжая мимо здания института искусств, Юра притормозил у светофора. Решение возникло импульсивно, из ниоткуда, ее будто кто толкнул.

— Юра! — встрепенулась Ирина. — Ты отвези это все в кафе, заприте там с Марией. Мне в это здание нужно зайти.

Шофер кивнул и подвел машину к подъезду института. Ирина с минуту постояла в вестибюле, изучая расписание, и вскоре без труда нашла нужную аудиторию. Немного послушала у двери, а затем заглянула внутрь.

Аудитория напоминала одновременно цирк и спортзал. От цирка тут была, пожалуй, сама атмосфера — красные, бархатом обитые скамьи по периметру, желтое, под песок, ковровое покрытие на полу. Стены до самого потолка обиты темно-синей тканью, а с потолка свешивались всевозможные канаты, обручи и совершенно непонятные для Ирины приспособления.

Шел урок, и Лева был на месте. И то ладно. То, что сам Лева с большего бодуна, Ирина поняла сразу, когда увидела рядом с ним трехлитровую банку, до половины наполненную водой. Его мучила жажда. Но зачетный урок он обязан был показать, это, видимо, его и держало.

Эстрадно-цирковой курс в институте был «пришлый», коммерческий, и являлся филиалом какого-то московского учебного заведения. Именно поэтому в институте Леву пока еще терпели. Весь курс был открыт Москвой фактически для него, Левы.

Пить он начал совсем недавно, когда его вытурили из цирка. Наверное, ему еще можно чем-то помочь. Этот вопрос нет-нет да и задавала себе Ирина. Леву она считала самым талантливым на своем курсе, но вот чем помочь — до сих пор не придумала.

— Привет звездам манежа, — шепнула она, усаживаясь рядом с Левой на скамейку. Места для зрителей были устроены здесь амфитеатром, но только с одной стороны аудитории, и уходили почти под самый потолок, как в цирке.

— Какими судьбами? — Лева встрепенулся, явно обрадовавшись приходу Ирины. Ребята готовились к зачету, и зритель был очень кстати.

На нее пахнуло перегаром. Ирина отметила и мешки под Левиными глазами, и нервные движения не находящих покоя рук.

— Посмотришь? — спросил он как бы между прочим, прикидываясь безучастным к ее ответу.

— Конечно, — отозвалась Ирина и достала из сумочки очки.

Сначала были эстрадные пародии. Ребята наперебой пародировали политических деятелей, потом перешли на звезд эстрады.